Терри Пратчетт - Цвет волшебства (сборник)

• Название: Цвет волшебства (сборник)
• Автор: Терри Пратчетт
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24558-1

Цикл "Плоский мир", подцикл про волшебника-недоучку Ринсвинда.

В пародийно-юмористическом цикле множество аллюзий на самых популярных авторов жанра — Дж.Р.Р. Толкина, Роберта Говарда, Спрэга де Кампа, Г.Ф. Лавкрафта, Энн Маккефри, Фрица Лейбера, Эдгара По и сказки 1000 и одной ночи. Имеется также множество ассоциаций с американскими и австралийскими фильмами. Как признался сам автор: «Я и сам не был уверен в том, что делаю. Мне просто нравилось дотошно пародировать плохую фэнтези-литературу, да и кое-что из хорошей». По стилистике книги Пратчетта напоминают Дугласа Адамса с его «Автостопом по Галактике».

Содержание:

Цвет волшебства (перевод И. Кравцовой) (The Colour of Magic, 1983 г.)

Безумная звезда (перевод И. Кравцовой) (The Light Fantastic, 1986 г.)

Посох и шляпа (перевод И. Кравцовой) (Sourcery, 1988 г.)

Эрик (перевод И. Кравцовой) (Eric, 1990 г.)

Интересные времена (перевод С. Увбарх) (Interesting Times, 1994 г.)

Последний континент (перевод С. Увбарх) (The Last Continent, 1998 г.)

---

В мире есть более крупные города. В мире есть более богатые города. В мире наверняка есть более красивые города. Но ни один город во множественной вселенной не может соперничать с Анк-Морпорком по части запаха.

Великие и Древнейшие, которые знали о вселенных всё и вдыхали запахи Калькутты,!Ксрк-!а и центрального Марспорта, единодушно согласились, что даже эти великолепные образчики назальной поэзии — не более чем частушки в сопоставлении с великолепными одами пахнущего Анк-Морпорка.

Можно говорить о козлах. Можно говорить о чесноке. Можно говорить о Франции. Валяйте. Но если вы не нюхали Анк-Морпорк в жаркую погоду, вы не нюхали ничего.

Горожане гордятся этим запахом. Они выносят стулья на улицу, чтобы насладиться им в погожий денёк. Они надувают щёки, похлопывают себя по груди и оживленно комментируют еле заметные характерные нюансы. Они даже поставили памятник, чтобы увековечить ту тёмную ночь, когда войска одного вражеского государства попытались украдкой войти в город и успели уже забраться на стены, когда — оцените весь ужас! — затычки у них в носах перестали справляться с нагрузкой. Богатые купцы, проведшие много лет за границей, посылают домой за специально закупоренными и запечатанными бутылками местного воздуха, который вызывает у них на глазах слёзы.

Так он действует на людей.

Описать эффект, который запах Анк-Морпорка производит на заезжий нос, можно только одним способом. При помощи аналогии.

Возьмите плед. Осыпьте его конфетти. Осветите разноцветной лампой.

А теперь возьмите хамелеона.

Посадите его на этот плед.

Внимательно посмотрите.

Видите?

Вот почему, когда лавка наконец материализовалась в Анк-Морпорке, Ринсвинд резко выпрямился на стуле и сказал: «Приехали», Бетан побледнела, тогда как Двацветок, совершенно лишённый обоняния, спросил: «Правда? А откуда ты знаешь?»

Это был долгий день. Они перемерили множество стен в целом ряде городов, потому что, согласно объяснениям продавца, магическое поле Диска выкидывало разные фокусы и переворачивало всё вверх тормашками.

Все города были покинуты жителями и находились во власти праздношатающихся банд безумных почитателей левого уха.

— Откуда их столько? — полюбопытствовал Двацветок, улепетывая от очередной толпы.

— Внутри каждого нормального человека сидит безумец, пытающийся выбраться наружу, — ответил продавец. — Лично я так всегда думал. Никто не сходит с ума быстрее, чем абсолютно нормальный человек.

— Это бессмыслица, — сказала Бетан, — а если в этом и есть какой-то смысл, то он мне не нравится.

Звезда превзошла размерами солнце. Этой ночью ночи не предвиделось. У противоположного горизонта солнышко Диска прилагало массу усилий, чтобы зайти нормально. Общее впечатление, производимое красным светом, делало город, и в обычное время не особенно красивый, похожим на картину, нарисованную художником-фанатиком после периода неудач под названием «пора гуталина».

Но это была родина. Ринсвинд вгляделся в пустую улицу и почувствовал себя почти счастливым.

Заклинание на задворках сознания чуть не чокнулось со злости, но Ринсвинд даже не заметил этого. Может, магия и вправду ослабла с приближением звезды, а может, Заклинание сидело у него в голове так долго, что он приобрел нечто вроде психического иммунитета. Одним словом, он обнаружил в себе способности к сопротивлению.

— Мы в доках, — объявил он. — Вы только вдохните этот морской воздух!

— О, — сказала Бетан, прислоняясь к стенке. — Да.

— Это озон, вот что, — объяснил Ринсвинд. — Воздух с характером, не хухры-мухры.

Он сделал глубокий вдох.

Двацветок повернулся к продавцу.

— Что ж, надеюсь, ты найдешь своего чародея. Извини, что мы ничего не купили, но, понимаешь, все мои деньги остались в Сундуке…

Продавец сунул что-то ему в руку.

— Небольшой подарок. На память.

Он юркнул обратно в лавку, колокольчик звякнул, объявление, гласящее «Вазвращайтесь Завтра За Пиявками Ложконосца, Маленькими Кровососами», одиноко брякнулась о дверь, и магазинчик растаял в кирпичах стены, словно его никогда и не было. Двацветок осторожно протянул руку и, не доверяя своим глазам, потрогал стену.

— И что в мешке? — полюбопытствовал Ринсвинд.

Мешок был из толстой оберточной бумаги, с веревочными ручками.

— Если у него вдруг вырастут ноги, я не хочу иметь с ним ничего общего, — заявила Бетан.

Двацветок заглянул в мешок и вытащил его содержимое наружу.

— И всё? — удивился Ринсвинд. — Маленький домик, оклеенный ракушками?

— Очень нужная штука, — начал обороняться Двацветок. — В нём можно хранить сигареты.

— А без них ты просто жить не можешь, да? — спросил Ринсвинд.

— Я предпочла бы бутылочку хорошего масла для загара, — фыркнула Бетан.

— Пошли, — скомандовал Ринсвинд и направился к центру города.

Остальные последовали за ним.

Двацветку пришло в голову, что нужно сказать слова утешения, завести лёгкую тактичную беседу, чтобы не дать Бетан замкнуться в себе и хоть как-то подбодрить её.

— Не беспокойся, — сказал он. — Не исключено, что Коэн ещё жив.

— О, полагаю, он жив-живехонек, — отозвалась она, топая по мощёной мостовой так, словно у неё были личные претензии к каждому булыжнику. — Если бы он постоянно умирал, то не дожил бы до восьмидесяти семи лет. Вот только здесь его нет.

— Как и моего Сундука, — вставил Двацветок. — Хотя это не одно и то же.

— Как ты считаешь, звезда врежется в Диск?

— Нет, — уверенно заявил Двацветок.

— Почему?

— Ринсвинд считает, что этого не случится.

Бетан с изумлением посмотрела на туриста.

— Ну понимаешь, — продолжал тот, — тебе известно, как поступают с водорослями?

Бетан, выросшая на Водоворотных равнинах, слышала о море только в сказках и заочно решила, что оно ей не нравится. Её лицо выразило недоумение.

— Их едят.

— И это тоже. Но в основном их вывешивают за дверь и определяют по ним, когда пойдет дождь.

Бетан уже успела усвоить, что пытаться понять речи Двацветка — бесполезно. Можно лишь бежать рядом с беседой и надеяться запрыгнуть на неё, когда она будет заворачивать за угол.

— Понятно, — сказала она.

— Видишь ли, Ринсвинд такой же.

— Такой же, как водоросли?

— Да. Он боится всего подряд. Но сейчас он не испытывает страха. Звезда — это чуть ли не единственная вещь на моей памяти, которой он не боится. А если уж он её не боится, то и нам беспокоиться не о чем.

— Значит, дождя не будет? — спросила Бетан.

— Ну да. В метафорическом смысле.

— О-о.

Бетан решила не спрашивать, что значит «метафорический». Вдруг это имеет какое-то отношение к водорослям?

Ринсвинд обернулся.

— Подтягивайтесь, — сказал он. — Немножко осталось.

— И куда же мы идем? — поинтересовался Двацветок.

— В Незримый Университет, естественно.

— А это разумно?

— Может, и нет, но я всё равно пойду туда…

Ринсвинд резко умолк, и его лицо исказилось гримасой боли. Он поднес руки к ушам и застонал.

— Что, Заклинание донимает?

— Аг-ха.

— Попробуй что-нибудь спеть про себя.

Ринсвинд поморщился.

— Нет, я избавлюсь от этой заразы, — хрипло заявил он. — Оно отправится обратно в книгу, где ему и место. Я хочу получить свою голову обратно!

— Но тогда… — начал было Двацветок и остановился.

До их слуха донеслись отдаленное пение и топот множества ног.

— Как ты думаешь, это люди со звездами? — спросила Бетан.

Это были они. Головные ряды вывернули из-за угла в сотне ярдов от путешественников — впереди войска гордо реяло потрепанное белое знамя с восьмиконечной звездой.

— Здесь не только люди со звездами, — заметил Двацветок. — Здесь все подряд!

Проходящая мимо толпа подхватила их и увлекла за собой. Только что они стояли на пустынной улице — и вот уже несутся вместе с людским потоком, который увлекает их всё дальше и дальше.

* * *

Мерцающий свет факелов легко скользил по проложенным под Университетом сырым туннелям, по которым гуськом шествовали главы восьми орденов.

— По крайней мере, здесь прохладно, — изрёк один из них.

— Не надо было сюда соваться.

Траймон, возглавляющий компанию, ничего не сказал. Он интенсивно думал. Думал о бутылочке с маслом, спрятанной в поясе, и о восьми ключах, которые несли волшебники, — о восьми ключах, которые должны подойти к восьми замкам, удерживающим Октаво в прикованном к кафедре состоянии. Траймон думал о том, что старые волшебники, чувствующие, что магия уходит, заняты своими собственными проблемами и, возможно, потеряли былую бдительность. Он думал о том, что через несколько минут Октаво, сосредоточивший в себе наибольшее количество магии на Диске, окажется у него в руках.