Сизя Зике - Сахара

• Название: Сахара
• Автор: Сизя Зике
• Жанр: Научная Фантастика

---

Единственные сносные мгновения во всем этом бардаке - это посещения Джеки. Пару раз в день я слышу его делано веселый голос: "Ну как оно дела, братишка" и просыпаюсь. Он разговаривает со мной, после чего мне делается получше.

Самое же паршивое из всего, что меня совершенно не лечат. Пришел врач, послушал меня без слова и исчез. Я не получил ни единого лекарства, и все притворяются, что ничего не слышат, когда я прошу хинин.

В один прекрасный день я просто не выдерживаю. Старая карга расплачивается за всех разом. Я ору ей такие гадости, которые она, уверен, за всю свою жизнь ни разу не слышала.

- Успокойся, братишка. Спокуха.

Я цепляюсь за Джеки, а медсестра выбегает из палаты.

- Вытащи меня отсюда, браток. Я уже не могу.

- ОК, спокуха. Сделаем. Сейчас оформлю документы и сваливаем.

***

Джеки устроил мне комнату у своей подружки. Несколько дней я сражаюсь с горячкой. Кризис никак не проходит. Как-то ночью просыпаюсь и весь скрючиваюсь от болей, которые сразу же узнаю. Все правильно, на сей раз это почки. Всю ночь страдаю от ножей, распиливающих мои бедра. Несколько последующих дней боль не уступает; редко когда она была столь сильной, и я чувствую, как весь мой организм начинает сдавать.

Моча сделалась коричневого цвета и просто смердит. Это просто ужасно, глядеть, как подобная дрянь вытекает из меня. Это настолько противно, что я начинаю испытывать к себе отвращение. Складывается такое впечатление, будто смердит уже все мое тело. Как-то вечером, возвратившись домой, приятельница Джеки приходит ко мне в комнату, чтобы, как обычно, сказать пару милых словечек, и открывает окно, запуская холодный воздух. И вот тогда до меня доходит, что я и вправду воняю гнилью. Мой пот пропитался какими-то неизвестными внутренними миазмами.

И я понимаю - мне хана.

Я просто не имею права заставлять девушку испытывать такие неудобства, поэтому прошу Джеки забрать меня в другую больницу. Может там уход будет получше, чем в предыдущем.

Только и там точно такой же бардак. Врачи в малярии не разбираются, но еще меньше - в том, что атакует мои почки. Рассказываю им, что пару дней назад я был в другой больнице, и им привозят оттуда мои бумаги, в которых имеется пара строчек относительно моей болезни. Все остальное - это уже месть старой перечницы медсестры. Прочитав все это, врачи уже не спускают с меня глаз. Я даже выслушиваю несколько проповедей.

Я весь трясусь; все, что только было во мне здорового, из меня испарилось; сил нет никаких. Если бы не это, я бы просто схватил придурка в белом халате, объясняющего мне, что ни в коем случае нельзя нападать на медперсонал, и просто заставил бы его заняться моим случаем. По крайней мере, попробовать вылечить меня.

***

Джеки приходит ко мне каждый день. Он улыбается и рассказывает, что новенького относительно конвоя. Только я же вижу, бля, что ему не весело.

- Джеки, тут одни фрайеры. Они просто позволят, чтобы я здесь сдох.

- Нет проблем, браток. Уматываем отсюда.

Мой дружок занялся всем необходимым и буквально за день находит частную клинику.

Там, по крайней мере, удобней. Это самое лучшее место во всем городе: чистое, спокойное и ужасно дорогое. У меня имеется телевизор, сортир, большая ванная, а постель меняют всякий раз, когда она становится мокрой.

Вот только гниль в моем теле продолжает свое наступление.

Я не могу есть. Сам выбираю себе меню, но когда приносят поднос, мне хочется все выбросить в окно. Даже к мясу испытываю отвращение. Я ужасно исхудал, весь сгорбился, а теперь еще чувствую, как что-то печет в легких. Джеки натаскал мне самокруток, только я никак не могу их курить. Буквально одна затяжка - и я задыхаюсь. Но, по крайней мере, хоть на пару минут в мозгах проясняется.

Через окно я вижу крыши города, в котором застрял. Небо, черепица все это серое, сырое, а в паре километров видны заводские дымы. Европейский город зимой...

Мне не хочется умирать в этой серости. Уж лучше сдохнуть на солнце. Надо попросить Джеки, чтобы он забрал меня в какое-нибудь более теплое место.

Впервые та внутренняя сила, которая все время меня поддерживала и толкала вперед, слабеет. Отказываюсь от сражения и соглашаюсь с действительностью. Вот видишь, Пейрус, очередь приходит для каждого. Сегодня Африка меня убивает.

Единственные силы, которые только остаются после затяжки травкой, я предназначаю для своего последнего удовольствия: душа после всякого приступа горячки, чтобы смыть с себя всю ту гадость, которая из меня выходит. После этого валюсь на кровать и на долгие часы погружаюсь в черном сне, не приносящем успокоения и отдыха.

***

Как-то днем, около десяти, приподымаюсь на постели, слыша в коридоре быстрые шаги, которые могут принадлежать только одному человеку на всей земле, шаги такие же решительные и громкие, как походка Джеки. Дверь с грохотом открывается - это она.

В дверях появляется Кока, руки на бедрах.

- Чарли, это я. Джеки сказал мне по телефону, что с тобой ужасно плохо, поэтому утром я села в самолет, чтобы тебя проведать. Ты рад?

Затем подходит поближе, присматривается.

- А ведь с тобой и вправду паршиво. Погоди.

Она поднимает меня, тянет за собой и делает горячую ванну, не удержавшись от того, чтобы не наморщить нос. Джеки осторожно обмывает меня, еще раз споласкивает и бреет, не закрывая рта.

- Ну вот, теперь ты у нас красивый.

После этого вызывает санитарку, чтобы та поменяла постель, затаскивает снова в сортир, вытаскивает из сумочки духи и опрыскивает ими мне шею и плечи.

- Все. Теперь ты красивый и пахнешь приятно.

Джеки ложится рядом со мной, гладит мне грудь и, исключительно из добрых побуждений, ласкает мой член. Но через пару минут прекращает эти бесплодные манипуляции.

- Ну, hombre, с тобой действительно паршиво.

Она вытаскивает из сумочки свое снаряжение и готовит мне рядок кокаина. В моей ситуации мне уже ничто повредить не сможет. С огромным трудом вдыхаю наркотик, и голова опадает на подушку. Кока запихивает все назад и закатывает юбку. Как всегда она готова на все сто, под юбкой ничего нет, если не считать подвязок. Лично я чувствую себя так, будто сейчас взорвусь. Неожиданное действие понюшки в моем лишенном энергии теле дает мне мощного пинка. Кока замечает изменение в моем состоянии и снова ложится рядом. Все с той же закатанной юбкой, непристойная, она сама ласкает меня, приближая свое лицо к моему.

- Ты же не умрешь, Чарли, чтобы напоследок меня не удовлетворить. Ну, свинтус, трахни меня перед тем, как сдохнуть.

И происходит чудо. Она это чувствует и победно улыбается. Удалось по ее желанию. Джеки поворачивается и, направляя свое лицо к зеркало напротив кровати, предлагает свою задницу.

Усилие не прошло даром, но я напрягаюсь, чтобы выдать из себя необходимую энергию. В последний раз у меня имеется возможность удовлетворить женщину. И я не могу облажаться, не имею права.

Друг в зеркале появляется башка Джеки, а за ним узнаю голову врача. Кока орет, чтобы уматывали к чертовой матери.

Уже потом, трясясь всем телом, совершенно обессиленный, я выслушиваю врача и его ассистента, которые бубнят свои обычные истории, и одновременно гляжу, как Кока надевает свою меховую шапочку. Она подмигивает мне. И вот в этот момент я чувствую, даже не знаю, то ли кишками, то ли башкой, что она меня спасла.

Нет, я не умру.

Благодарю тебя, Кока, ты возвратила мне единственную силу, способную сражаться с болезнью. Желание жить.

***

Ах, девушки - девицы, чем были бы без вас все прелести жизни? Вы просто незаменимы. Обожаю вас, все ваши замечательные тела, ваши груди, ваши губки и все ловушки, которые вы на нас расставляете.

Ну как же вы все это делаете, чтобы быть столь притягательными?

Деньги? Слава? Без вас все это никому не нужно. Я согласен сражаться и страдать, рисковать всем, если только на конце пути находится кто-то из вас, потому что рядом с такой можно забыться.

Вы так нам нужны. Вы такие ласковые, такие красивые, такие чудесные. А кроме того, девочки, как я обожаю ваши милые попки.

***

Кока остается со мной на пару дней и не щадит сил, чтобы вернуть мне вкус к жизни. Уже полностью придя в себя, я осторожно предлагаю ей вернуться в Париж, прежде чем ее интенсивная опека не приведет к результатам, совершенно противоположным ее намерениям, и не прервет процесс оздоровления.

Но, хотя хорошее самочувствие ко мне и вернулось, это совсем не означает, что исчезла болезнь. Горячка приковывает меня к постели на много часов в сутки Ночью резь в почках вырывает меня из сна и переламывает напополам. Я провожу долгие и трудные часы в темноте, сражаясь с болью.

***

Впервые за долгое время гляжусь на себя в зеркале и оцениваю размеры ущерба. Я чудовищно исхудал. Болезнь забрала килограммов двадцать; щеки запали и посерели. Хотя я и уверен, что машина жизни снова заработала, гляжу на себя с беспокойством; кожа сделалась мертвенно-белой, нездоровой, а глаза блестят от горячки. Мое тело продолжает болеть.