Иоганнес Зиммель - Человек, который рисовал миндальные деревца

• Название: Человек, который рисовал миндальные деревца
• Автор: Иоганнес Зиммель
• Жанр: Проза

---

Ее улыбка стала еще ярче.

- Вот и прекрасно. А шампанское у вас есть?

- Ну разумеется, мадам, - и проводник перечислил три марки.

- "Поммери", - сказала миссис Коллинз.

- Сию секунду, мадам. Бутылку "Поммери". - И проводник умчался.

Миссис Коллинз наверняка было лет пятьдесят, но она выглядела гораздо моложе. Она выглядела так, будто ей только-только сравнялось сорок. Ну, лицо она, без сомнения, подтягивала, причем у первоклассного хирурга-косметолога. А выдавали миссис Коллинз ее руки. С руками ничего не поделаешь! Ей пятьдесят, думал я про себя. Как минимум пятьдесят.

Теперь наш поезд ехал очень быстро.

Проводник принес шампанское, ведерко с кубиками льда и два бокала. Он искусно открыл бутылку и дал мне пригубить.

- Все в порядке, мосье?

- Все в порядке.

- Тогда позвольте мне... - Он налил оба бокала до половины, поставил бутылку в ведерко со льдом и согнулся в поклоне.

- Если господа пожелают еще чего-нибудь, вот звонок.

- Спасибо, - сказала миссис Коллинз, - большое спасибо, Затворите, пожалуйста, за собой дверь.

- Слушаюсь, мадам. - И он исчез.

Чуть покачивалась постель, на которой мы оба сидели, и колеса торопливо стучали.

- Давайте выпьем за меня, - сказала миссис Коллинз, - за меня и за мою новую жизнь. Понимаете, мосье Руайан, я начала новую жизнь. Вы согласны выпить за то, чтобы она была хорошей, эта новая жизнь?

- Чтобы она была прекрасной, миссис Коллинз.

- Такой она и будет, - сказала она, и снова такая же улыбка. - Ну тогда выпьем за мою прекрасную новую жизнь. Sante , мосье Руайан!

- Sante, миссис Коллинз.

Мы выпили.

- Ну и напиток, - сказала миссис Коллинз. - Неужели вы не находите, что это божественный напиток?

- Конечно, нахожу, миссис Коллинз.

Буря завывала вокруг поезда, дождь гулко стучал в окно за спущенными жалюзи. Миссис Коллинз отставила свой бокал. Я дал ей огня для очередной сигареты.

- А вы не курите?

- Больше не курю. Бросил.

Колеса громыхали, громыхали, громыхали...

- Я видела у вас пишущую машинку. Вы писатель?

- Да, миссис Коллинз.

- А что вы пишете? Романы? Не обижайтесь на меня, я еще ничего вашего не читала. Писателей на свете так много...

- Я пишу научно-популярные книги. Естественные науки...

И это была ложь.

- О, - сказала она и отхлебнула из своего бокала. - Я никогда не читаю таких книг. Они выходили на других языках?

- Да, миссис Коллинз.

И это была вторая ложь.

- А в Америке их можно достать?

- Разумеется.

И это была третья ложь. Потому что я в жизни не писал научно-популярных книг. Я был одним из новых авторов на редкость успешной серии романов в мягкой обложке под общим названием "Affaire Top Secret". Каждую неделю на свет появлялась очередная брошюра из этой серии. "Affaire Top Secret" продавалась на вокзалах и в газетных киосках. Серия имела даже больший успех, чем знаменитая "Brigade mondaine" . Мы выпускали неслыханную дрянь. А вот много лет назад я писал настоящие романы. И никто не желал их читать. Теперь же на изготовление очередной брошюры у меня уходило примерно три недели.

Но главное мое занятие было из совершенно области другой и приносило мне куда больше денег. Я считался специалистом по доведению до ума неудачных фильмов. Не существовало пленки, которой я не мог бы привести в божеский вид настолько, чтобы монтажер потом спокойно склеил куски в должной последовательности. Я стяжал общенациональную славу как спаситель продюсеров, которые в ходе съемок вдруг обнаружили, что своенравный режиссер слишком далеко отошел от сценария. На этот случай существуют договоры с актерами, с техниками, со студией, и потому каждый день, когда не идут съемки, означает гигантский ущерб для кинокомпании. Я был ангел-спаситель всех труждающихся и обремененных, всех взысканных несчастьем продюсеров. Чтобы вызволить из беды очередного несчастливца, я и ехал сейчас в Канн. Там уже четыре дня назад были приостановлены съемки баснословно дорогого фильма.

- Боюсь, что у вас возникнет обо мне ошибочное представление, - сказала миссис Коллинз. - Я, наверно, произвожу на вас престранное впечатление.

- Нет, вы производите на меня впечатление человека, который знает, что впереди у него большая радость.

- Большая радость, - протяжно повторила она. - Пожалуй, вы правы. Я навсегда возвращаюсь к мужчине, которого любила больше всех.

- Вот давайте за это и выпьем, - сказал я и наполнил бокалы. Теперь шампанское стало по-настоящему холодным.

Миссис Коллинз улыбнулась и открыла свою сумочку из крокодиловой кожи. Оттуда она достала кусок картона размером с почтовую открытку. С одной стороны кусок, как я заметил, был исписан, на другой же я увидел миндальное деревце, нарисованное светящейся акварелью, тонкие веточки - черной, маленькие листочки - красно-коричневой, а обильные цветы - светло-розовой. Рисунок заворожил меня своей атмосферой. Мне показалось, будто все растущее и зарождающееся, все милое и хорошее, что есть на свете, сосредоточилось в этом деревце, над которым парило нежно-голубое небо. Глядя на это деревце, ты невольно испытывал радость. Оно заставляло позабыть все темное и печальное. Это был символ надежды. Я долго разглядывал его и чувствовал, как во мне оживают радость и тепло. Радость жизни, воспоминания о давно минувшем, но лишь о том, что было прекрасно, что приносило счастье.

- Переверните открытку, - сказала мне эта странная дама с бело-лиловыми волосами. Даже голос ее был полон шарма. Она была весела, как молоденькая девушка, которая радуется грядущей любви.

Я перевернул и прочел написанное там от руки:

Neither the Angles in Heaven above

Nor the Demons deep under the Sea

Shall ever dessever my Soul from the Soul

Of the beautiful Annabel Lee.

- Это Эдгар По, - сказала миссис Коллинз и отхлебнула из своего бокала.

Я попытался сделать перевод: "Ни ангелы в небе, ни демоны в морской пучине не в силах разлучить мою душу с душой прекрасной Аннабел Ли".

- Это деревце нарисовал человек, которого я любила больше всех, - сказала миссис Коллинз. - И подарил его мне. И написал эти слова. Эти прекрасные слова. Потому что я и есть его Аннабел Ли.

Теперь ее улыбка была совершенно обращена внутрь и наполнена всем спокойствием этого мира. Так улыбаются мадонны итальянских мастеров, созерцая свое дитя.

- К нему я теперь и еду, мосье Руайан. Чтобы остаться с ним. Если есть Бог, пусть он сделает, чтобы я умерла раньше, чем он. Я так люблю этого человека, что не переживу его смерть. Патетически звучит?

- Вовсе нет, - ответил я, несколько смущенный.

- Да нет, это до ужаса патетично, - сказала она с улыбкой, - но мне все равно. Да и вся моя история, если хотите знать, до ужаса патетична. Мне пятьдесят шесть лет.

Значит, я угадал, подумалось мне.

- До ужаса патетическая любовная история старой женщины, - продолжала она, вращая бокал в руках. - Вы хотите ее услышать? Вы ведь писатель. Я подарю вам свою историю - может, когда-нибудь вы о ней напишете.

Я поразмыслил, насколько ничтожна вероятность того, что я, автор серии "Affaire Top Secret" и спасатель киносценариев, вообще это когда-нибудь сделаю, однако кивнул в ответ и тоже улыбнулся. И мы продолжали пить, а поезд продолжал грохоча нестись сквозь полную дождя и ветра ночь на юг, к Средиземному морю. Кстати, с дюжину принадлежавших мне short stories опубликовали журналы, например, в "Пари-матч". Будучи автором серийных брошюр, я подписывался вымышленным именем.

- Мне бы очень хотелось услышать вашу историю, - сказал я.

- Сразу, как только я увидела вас перед отъездом из Парижа, у меня возникло такое чувство, что вы - тот человек, которому я все могу рассказать и хочу рассказать. Я очень, очень рада, я просто должна рассказать свою историю. Вам, писателю. Ведь вам уже наверняка доводилось слышать множество историй от множества людей.

- О да, миссис Коллинз, - ответил я.

- Того, к кому я сейчас еду, я знаю вот уже одиннадцать лет, - сказала эта немолодая женщина, которая выглядела так молодо от переполнявшего ее счастья и блаженства и казалась словно укрытой броней, которая не пропускает зло.

- Уже столько лет! - сказал я. - А когда вы видели его в последний раз?

- Одиннадцать лет назад, - отвечала миссис Коллинз и улыбнулась улыбкой мадонны.

Весной 1972 года мистер Эрскин Коллинз и его жена Роберта остановились в Канне, в отеле "Карлтон" на набережной Круазетт. Они приехали на один месяц. 18 апреля исполнялось двадцать пять лет со дня их свадьбы. В 1972 году миссис Коллинз было сорок пять лет, а ее мужу пятьдесят один год. Ему принадлежал известный частный банк в Нью-Йорке, и он уже не раз бывал в Канне - по делам. А жена его увидела этот город с пальмами, с тысячами цветущих кустов и цветов и белым песчаным пляжем впервые.

Вечером 14 апреля американский генеральный консул, который вместе с супругой специально прибыл для этого из Марселя, давал прием в честь мистера и миссис Коллинз. Торжество происходило в "Палм-Бич", так называемом летнем каннском казино. Казино "Палм-Бич" было более современным из двух больших игорных заведений. Зимнее казино, расположенное на другом конце Круазетт, построили еще перед Первой мировой войной в плюшево-мраморно-хрустальном стиле, модном на рубеже веков. (Несколько лет спустя его снесли и сегодня на этом месте стоит некое строение неописуемого уродства - здесь всласть порезвилась стая архитекторов, изображающих из себя адептов современного стиля).