Николай Князев - Легендарный барон

• Название: Легендарный барон
• Автор: Николай Князев
• Издательство: Директ-Медиа
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4475-8717-8

Эта книга посвящена человеку-легенде, русскому генералу барону Роману Федоровичу фон Унгерн-Штернберг (1885–1921 гг.). Его судьба была яркой, стремительной и короткой. Талантливый и бесстрашный полководец, видный деятель Белого движения на Дальнем Востоке, добившийся восстановления независимости Монголии был предан своими же солдатами и офицерами.

Воспоминания подпоручика Н.Н. Князева, служившего в Азиатской конной дивизии под командованием барона Унгерна, знакомят читателей с событиями тех далеких лет и проливают свет на многие спорные факты биографии легендарного барона.

В издание вошли редкие фотографии, иллюстрирующие жизненный путь Романа Федоровича фон Унгерна.

---

Рикошетом от Чернова пострадало еще два лица. Он сильно задел сердце одной из сестер милосердия, к сожалению замужней. Барону доложили. По складу своего характера он не мог оставаться равнодушным к нарушению сестрой ее супружеского долга и приказал мужу дать своей легкомысленной жене 150 ташуров, а затем «прописал» полсотни палок и почтенному супругу на том основании, что муж обязан следить за поведением жены.

Из событий того периода вспоминается неделя приятного волнения и хлопот, в связи с получением через монголов сведений о том, что атаман формирует в Хайларе шеститысячный отряд добровольцев для похода в Монголию. Унгерн загорелся. Тотчас же разослал по хошунам людей с приказанием принять на учет юрты, одежду и лошадей для будущего пополнения. Слух не подтвердился, к барону никто не приехал.

Январь месяц прошел в усиленных строевых и тактических занятиях. К концу этого месяца унгерновский отряд исчислялся 1400 всадников, разделенных на 16 сотен, при 4 орудиях и 8 пулеметах. Несмотря на то, что из Акши каждый всадник вывез по две винтовки, к моменту решительной операции в отряде остро ощущался недостаток в самом необходимом вооружении. Вновь сформированные монгольские сотни были по возможности вооружены запасными винтовками и взятыми у нестроевых чинов. Но, невзирая на столь энергичную мобилизацию оружия, барону все же нечем было вооружить четыре сотни монголов. Этих всадников Унгерн распределил по сотням, в качестве постоянных коноводов, что являлось остроумным выходом из положения. С огнеприпасами дело обстояло еще хуже. Скромный запас патронов (по 400 на бойца) истощился в боях под Ургой. В конце 1921 г. некоторые всадники русского подданства и все монголы имели от пяти до пятнадцати патронов на винтовку.

По племенным признакам отряд делился на пять основных групп. Около 250 человек насчитывалось в нем европейцев, 200 татар и башкир, 150 бурят и примерно 600 монголов; пятую группу составляли три чахарские сотни, общим количеством до 160 всадников. Японцев к тому времени оставалось в живых не больше 65 человек.

С целью создать у противника преувеличенное представление о своих силах и активных возможностях, за десять дней до намеченного наступления на Ургу барон выслал два рекогносцировочных отряда. Первый из них, силой в 6 сотен, имел задание глубоко обойти Ургу с севера и сделать возможно больший шум на Троицкосавском тракте. Второй отряд, двухсотенного состава, барон направил в обход города с юга. Этим сотням приказано было пройти вокруг Богдо-улы до Улясутайского тракта для того чтобы у китайцев сложилось впечатление о полном окружении города войсками барона Унгерна: сообщение на восток и на юг прервано было в ноябре месяце прошлого года, а теперь унгерновцы добрались также и до дорог, ведущих на север и на запад.

Северный отряд разогнал в вершине реки Хары батальон из 600 гаминов (китайских солдат) и оттуда без потерь прошел к сухаревской заимке, расположенной в 30 верстах к востоку от Урги, где барон назначил сбор частей.

Второй отряд противника не встретил. В 10 верстах на юго-запад от города сотни натолкнулись на большой табун и стада баранов, принадлежавшие китайской кавалерийской бригаде. Унгерновцы рассеяли охрану и захватили 2700 лошадей и 800 баранов. Наш «дедушка» (мы так называли барона) приказал на радостях выдать всадникам баранину в неограниченном количестве. Изголодавшиеся люди ели с ожесточением, не испытывая пресыщения.

Все силы барона собрались в долине Убулун, возле Сухаревской заимки 28 января. Калганская застава пришла с автомобилем, захваченным 26 января. На этой машине и на задержанном одновременно с ней грузовике пытались выскочить из Урги несколько китайских купцов и большевистских комиссаров. Унгерн приказал замаскировать автомобиль под броневик и вооружить пулеметом. Участие этой машины в боях под Ургой являлось неприятным сюрпризом для китайского командования.

29 и 30 января унгерновцы отдыхали, делая последние приготовления к решительной схватке с гаминами. Но сам барон в продолжении этих двух дней стоянки в Убулуне проявлял лихорадочную деятельность. Днем он вел разведку неприятельских позиций, а по ночам беспокоил китайские заставы, чтобы приручить их к своим визитам и, таким образом, усыпить бдительность.

30 января в лагерь прибыл божественный перерожденец учителя Джэбцзун-дамбы, (чьим перевоплощением считается ургинский Богдо), являющийся по религиозному преемству учителем и последнего Богдо-гэгэна. Он сообщил барону, что его Святейшество, совершая ритуальные гадания по поводу грядущих событий, получил следующее откровение: Барон-джанджин должен подойти ко дворцу с тибетцами и освободить его, Богдо; китайцы будут побеждены на следующий день войсками Барона-джанджина. По-видимому, гадание имело обязательный для Унгерна характер.

Требование Богдо-гэгэна было вполне осуществимо, потому что за три дня перед тем к барону прибыли две сотни добровольцев, родом из приграничной с Тибетом Монголии. Этих-то тибетцев барон и решил использовать для освобождения Богдо. Он составил из них особый дивизион, командование которым поручил прапорщику Тубанову (из ясачных инородцев)[16].

Кочевники эти заслуживают того, чтобы им была уделена некоторая доля внимания. Представляя одну из разновидностей монголов, они отличаются от халхасцев и языком, и внешним видом. Прежде всего, они крупнее ростом, шире в плечах, имеют не столь широкоскулое лицо, как степняки-монголы. Нос у них горбинкой, а глаза и весь вообще облик напоминает хищную птицу. Они воинственны и поразительно выносливы: например, раненый в голову тибетец упорно отталкивал подушку, отдавая предпочтение более привычному для него краю котла. Стрелки они замечательные — на любом аллюре, сидя в седле, срезают выстрелом движущуюся цель. Вместо чашек они употребляют габала, то есть сосуды, выпиленные из черепов убитых врагов. Несмотря на то, что очень часто габала оправлена в серебро, все же чаепитие из такой посуды требует, по меньшей мере, навыка.

Во второй половине дня 31 января барон приказал построить для осмотра и получения от него последних инструкций. Под его наблюдением командиры частей освидетельствовали лошадей и тщательно проверили вооружение, седловку и наличие трехдневного запаса продовольствия в сумах каждого всадника. Всадникам, в особенности монголам, татарам и чахарам, барон преподал строжайшее внушение — не трогать иностранцев, при этом для наглядности показаны были флаги некоторых государств. Тележный обоз и денежный ящик Унгерн приказал оставить в Убулуне, а снаряды и патроны погрузить на верблюдов. Смотр закончился в сумерках поверкой и общей молитвой, которую каждая национальность пела на родном языке и по своему обряду. Ввиду многоплеменности состава этой подлинно Азиатской дивизии, получился тогда разноголосый хор, так как одновременно звучали напевы русских, бурят, башкир, татар, японцев, монголов халхасских, тибетских и чахар.

Глава VIII

Барон Унгерн выступил из Убулуна в ночь на 1 февраля. Первым снялся с лагеря тибетский дивизион прапорщика Тубанова. Он должен был глубоко обойти с юга китайские позиции, прикрывающие калганский тракт, подняться на гору Богдо-ула к Огурда Гадзару (так назывался священный район, в котором стояли дворцы Богдо-гэгэна) с тем, чтобы вырвать Его Святейшество из рук китайского отряда. В общем плане наступления на Ургу, детально разработанном бароном, при участии незадолго перед тем прибывшего к нему с запада Генерального штаба полковника Дубовика, тубановский дивизион являл собою левый фланг унгерновского отряда. Вслед за Тубановым тем же обходным путем двинулся к Богдо-уле вновь сформированный монгольский полк войскового старшины Архипова, которому барон приказал выйти в тыл защитникам Маймачена. Чахарский дивизион и некоторые монгольские части, оставленные на Калганском тракте, принимали лишь весьма скромное участие в боях, составляя, по существу, бутафорию отряда. Ударное же задание барон возложил на русско-татарско-бурятскую группу, разделив ее, в свою очередь, на две части.

Наступление начато было на рассвете 1 февраля. Две русские сотни — 4-я Хоботова и 5-я Неймана (оренбургско-забайкальская Архипова) — получили распоряжение свернуть с тракта вправо и занять гору Баян — Дзурх, подошва которой лежит верстах в трех к востоку от Маймачена, а затем продвигаться горами до тех пор, пока они не займут сопок с севера от этого города. Хоботов и Нейман овладели Баян-Дзурхом утром 1 февраля. В этом бою хорунжий Слюс со взводом оренбуржцев захватил пригодную для стрельбы пушку системы Норденфельда и два пулемета. В продолжение дня сотни Хоботова-еймана успешно продвигались вслед за китайцами, отходившими с одной возвышенности на другую, по направлению к Худжир-улунским казармам, и к вечеру обошли эти казармы с востока.