Елена Климова - Реминискорум. Пиковая дама

• Название: Реминискорум. Пиковая дама
• Автор: Елена Климова
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9908570-7-0

Кто такая Пиковая дама? Увлекшись этой загадкой и стремясь сделать интересный сюжет для видеоблога, четверо друзей оказываются втянуты в череду мистических событий… Так начинается действие квеста в реальности и одноименной книги «Реминискорум: Пиковая дама», входящих в состав кроссмедийного проекта MirrorGames (mirrorgames.ru). Это не квест по книге и не книга по квесту – перед вами два равноправных, хотя и совершенно различных по жанру, произведения. В книге повествуется о том, что нельзя рассказать в часовом квесте. Зато в квесте вы сможете оказаться на месте героев и в реальности пережить и ощутить многое из того, что могли лишь вообразить себе, читая книгу…

---

– Короче, ты просто зануда, – огрызнулась Катя и взобралась на кровать, подальше от всех. – Тогда рассказывайте сами!

– А мне страшно, – пробормотал Валёк. – Я лучше пойду…

Встал, опасливо оглядываясь, поддернул пижамные штаны, отворил дверь палаты и тихо прикрыл за собой.

– Теперь давайте я. – Вера поерзала на месте, устраиваясь поудобнее. – Есть такая легенда о Пиковой даме…

За окном ветер посвистывал в проводах. Ровно шумели деревья. Рассохшаяся форточка скрипела от порывов воздуха. Слегка погромыхивало: похоже, собиралась гроза. По стенам метались крупные темные тени. Свеча потрескивала и чадила.

– …И потом надо задать ей один вопрос. Дама ответит на него чистую правду. И потом быстро-быстро стереть нарисованные ступеньки, чтобы она не вышла наружу. Даже если начала спускаться – все равно стереть. Начиная с ближней. А то… – Вера сделала многозначительную паузу. – А то задушит. Голыми руками. Или еще что-то плохое случится…

– А я слышала, – Катя свесилась с койки, – что надо, это самое, сказать ей свое заветное желание. Только честно, вот. И она его выполнит. А если обманешь, скажешь ерунду типа «хочу конфет или приставку», то убьет тебя, короче. Задушит или как – не знаю, но убьет. Вот.

– А я слышал, что никакой Пиковой дамы не существует, – флегматично проговорил Борька.

– Не интересно – не слушай, – отрезал Леша. – А мне интересно.

– Да ладно, – фыркнул Борька. – Знаю я, какая дама тебе на самом деле интересна… – И умолк, увидев, как к его носу приближается угрожающий кулак.

– Давайте вызовем ее, – предложила Вера, чувствуя, как все внутри замирает от дерзости идеи и от близости Леши. – Вызовем Пиковую даму. Вот и проверим, существует она или нет.

– Я немножко боюсь, – призналась Катя. – Но мне интересно.

– А мне – нет. – Борька резко поднялся на ноги. – Я спать пошел.

– Думаешь, она не явится? – спросила Вера.

– Не явится. Не верю. Ничуть. Ни в Пиковую даму, ни в Красную руку, ни в Синюю пионерку, ни в вожатых с отрезанными бошками… Развлекайтесь на здоровье, детки.

Ушел в свою палату. Бухнулся на кровать, отвернулся лицом к стене. Дураки безмозглые. Кретины. Идиоты. Пусть делают что хотят, ему-то какая разница? И Леха туда же – развесил влюбленные уши, как лопух. Что он в ней нашел? Красивая, глупо спорить… Не растрепанная швабра, не дылда, не толстая – все в меру. Глаза – так просто космос. И все равно. Разве можно сравнить? То – девчонка, а то – настоящая мужская дружба. Появилась девчонка – друг побоку. Если вообще был другом… Можно и кулаком погрозить, и Шерлоком Холмсом обозвать. Ну и пожалуйста. Ну и подумаешь…

Подскочил от раската грома. Вздохнул. Повернулся на спину. Услышал, как скрипнула дверь, взвизгнули пружины соседней кровати.

– Борька, спишь? Бо-о-орь… Я же вижу…

– Нет. Не сплю.

– Эй… Слушай, хорош дуться.

– Да не дуюсь я. Вызвали свою Даму?

– Ага…

– И что, пришла она?

– Ага…

– Да ладно. – Борька сел на кровати. – Перед девчонками выделывайся сколько влезет, а мне не надо заливать.

– Серьезно. За окном гром, молнии, ветер – страшно, аж жуть. А мы все сделали по инструкции. Нарисовали дверь на зеркале, сказали трижды – мол, Пиковая дама, приди, и тут ка-а-ак грохнет, молния – во, на полнеба, свечка погасла, паленым завоняло, а в зеркале как будто что-то зашевелилось… Ну а потом пришла дама.

– Лешик! Какая, к черту, дама?

– Обыкновенная дама. Только не Пиковая, а в белой простыне. Дверь – с ноги, и как заорет: «А ну-ка быстро по кроватям! Что за безобразие! Мальчики в палате девочек! Хоть бы в последнюю ночь вели себя прилично! Одни на дискотеке напились и весь корпус заблевали, другие пожар собрались устроить! Свечку жгут! Дымом воняет! Вон отсюда немедленно!»

Ну и как на него сердиться, когда он так уморительно корчит рожу, изображая разгневанную вожатую? Борька не выдержал и заржал в голос:

– Ленка, что ли, вам явилась?

– Ага. Злая, как черт… То ли под грозой промокла, то ли с физруком не сложилось. Может, он целуется не очень хорошо. Забавно вышло. – Леша бухнулся в кровать, задрав ноги на стену. Чуть тише проговорил в потолок: – А я… а еще я Веру поцеловал.

– Ясно.

– Опять надулся… Я же вижу. Как хомяк. Думаешь, небось: «Пропал калабуховский дом».

– Чего? Какой еще дом? Не угадал. Не это я думаю. – Борька расслабленно заложил руки за голову и слегка улыбнулся. – Думаю, Валёк Ленке на вас стуканул.

– Да ладно?

– Серьезно. А ты не замечал? Всю смену так. Чуть что – сразу к ней, пока никто не видит. Когда мы за территорию в киоск бегали. И когда гуляли ночью – тоже. Помнишь, он с нами тогда не пошел: я инвалид, ножка болит, на сучок накололся… Ага… К Ленке ходил язык почесать. Его за это в тихий час купаться отпускали.

– Ну и зараза, – фыркнул Лешка. – А я не замечал.

– И почему я не удивлен? Не замечал, потому что смотрел немножко не туда…

– Ну, хватит, хватит. – Лешка пересел на Борькину кровать, хлопнул его по плечу. – Давай лучше этого доносчика пастой намажем, как уснет. У меня есть тюбик – ядреная такая, аж глаза щиплет. Сам один раз попробовал – и все, выбросить хотел… К счастью, не выбросил. Лучше бы, конечно, намазать его подлый стукаческий язык или тупой подхалимский мозг, но можно ограничиться и рожей…

Борька окончательно расплылся в улыбке. Друг остается другом. Все хорошо – как в старые добрые времена.

– Заметано!

* * *

(Примерно в то же время…)

– Пап, а пап, почему меня так зовут?

– Как?

– Гретой…

– Ты же знаешь, в честь бабушки. Ее так звали, поэтому мы и тебя так назвали… Вот что, детка, давай ешь. Нечего за столом разговаривать!

Грета какое-то время старательно ковыряет вилкой в тарелке.

– Пап, а можно меня по-другому переназвать?

– Зачем?

– Девчонки дразнятся: Гретка-креветка… Можно я буду Марина? Или Наташа?

– Грета Витальевна, не говори глупостей! У тебя самое замечательное имя. Редкое, запоминающееся. Бабушка твоя была очень добрая и очень красивая. Все ее любили. Ты вырастешь, тоже станешь такой же красивой, и все будут тебя любить. Кушай, детка, не отвлекайся.

Грета снова ковыряется в тарелке. Перспектива того, что все будут ее любить, даже противные девчонки, которые теперь дразнятся, ей нравится. Но имя все равно смущает. У всех имена как имена – Лена, Света, Зульфия. Ну, Зульфия понятно – она приехала откуда-то с юга. А она-то всю жизнь в Москве живет. Почему же она Грета?

– Пап, а бабушка что – нерусская была?

– Почему же, – усмехается отец, – самая что ни на есть русская. Из деревни Ладыкино Рязанской области.

– Почему же ее тогда Гретой назвали?

Отец улыбается, смотрит на дочь, даже откладывает газету.

– Это дед Никанор учудил, прадед твой. Упрямый был. Вечно с бабой Тасей воевал, все по-своему поставить норовил. Когда у них первая дочка родилась, он ее хотел Марьей назвать в честь бабки своей. Да только бабка та была, как сказывают, мягко говоря, не особо красивой. Вот баба Тася наперекор мужу взяла и записала дочку Любовью, чтоб была красивая, как актриса Любовь Орлова… Да, дед на нее сильно осерчал, но ничего не поделаешь – тогда все строго было: как записали, так и будет на всю жизнь. Через пару лет рождается у них вторая дочка, мама моя, значит. Договорились ее Ириной, что ли, назвать. И вот дед берет документы, идет в сельсовет, возвращается оттуда с бумагой, выкладывает ее перед бабкой и говорит: «Пляши, Таисия, все по-твоему вышло. Хотела актрису – получай еще одну. Я ее Гретой записал, чтобы как Грета Гарбо была». Уж как его бабка упрашивала, только он ни в какую. Так мать всю жизнь Гретой Никаноровной и проходила. И, между прочим, именем своим редким гордилась. Баба Тася ее в детстве Галей звала, а она ее все время поправляла: «Мам, я никакая не Галя, я Грета!» Гордая была, вся в деда. И очень красивая. Это все признавали. Может, ей и правда имя помогло… Вот так-то, дочка. А ты говоришь – Марина. Ладно, кушай давай.

Грета какое-то время молчит, переваривает рассказ отца. Потом решается на вопрос:

– Пап, а что такое сельсовет?

– Хм, как бы это тебе объяснить… Ну, это раньше в каждой деревне был такой главный дом. Вот как у нас в районе управа. Понимаешь?

Грета кивает. Чего ж непонятного, когда вон она – управа, в двух кварталах от их собственного дома. Мимо нее всегда проходишь, когда идешь в магазин за мороженым.

– Ну вот, сельсовет – это как управа. Только в деревне.

– Пап, а кто такая эта Грета… Гарба?

– Актриса такая американская была. Давно, до войны еще. Очень красивая.