Ирина Токарева - Темная Душа

• Название: Темная Душа
• Автор: Ирина Токарева
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

Эту старую историю не вспоминают в семье МакГреев. Ее стараются забыть, как страшный сон, стереть из памяти, чтобы и следа не осталось. Но она просачивается из глубины веков, словно ядовитый дым, и всегда напоминает о себе новой трагедией. Давным-давно вещунья сказала: ·Каждый потомок проклятого рода изопьет в назначенное время чашу свою и будет она полна горечи. Теперь это время настало для Джерарда, последнего в роде МакГрей. Он встречает девушку и влюбляется в нее так, что кажется, словно ты проклят, лишен воли и приговорен к ней навечно. Чем обернется для него семейное проклятие? Просто безумием? Или озверев от ревности, он убьет ту, ради которой не жалко целого мира? Ведь никому другому, кроме него, она принадлежать не смеет. Нет, он не был готов к такому. Она тем более...

---

- Задержусь ровно на столько, чтобы не надоесть вам, миледи.

- О, ну тогда вам придется поселиться у нас!

- Простите меня, миледи, но я не мыслю жизни без Лондона.

По рассказам друга Джон знал, что леди Элеонора вышла замуж в восемнадцать лет, когда ее избраннику, лорду МакГрею, было почти сорок. На момент второго брака шотландец много лет вдовствовал, был почти разорен. Он имел сына от первого брака, но тот пропал без вести в юном возрасте, не вернулся домой с охоты. Когда это случилось, лорд был уже женат на Элеоноре, общему сыну супругов Лайонелу было около пяти лет.

За счет богатого приданного, которое принесла с собой Элеонора, происходившая из купеческой семьи, не аристократичной, зато очень богатой, МакГрей поправил дела поместья. Отец и сын боготворили свою счастливую звезду в лице жены и матери. Сам Бойс, не желая злить отца, ненавидящего занятий сына живописью, в качестве творческого псевдонима пользовался непретенциозной на его взгляд фамилией бабушки со стороны матери. Хотя по происхождению он был МакГреем.

- Надеюсь, до свадьбы вы задержитесь, Джон? Она планируется на июль, осталось всего каких-то два месяца. За это время Лондон не сгорит и не рухнет, - изящной ручкой леди МакГрей сделала служанке знак, чтобы та собрала тарелки и начинала подавать десерт.

- Какой свадьбы, осмелюсь спросить? - Джон не донес до рта вилку с куском пудинга.

- Вы не знаете? Лайонел, почему ты молчишь, не говоришь другу, что скоро женишься? Ему повезло с невестой, Джон. Дейдра очень красива.

- Самое главное, она достаточно богата, - вмешался лорд МакГрей, отец Бойса, сидящий в высоком дубовом кресле во главе стола. Шестидесятилетний хозяин поместья громовым голосом и львиной внешностью производил сильное впечатление.

- Достаточно богата, чтобы ее муж мог не заботиться о доходах, а продолжал страдать бездельем, которое принято называть красивым словом "живопись".

- Рейналд, - Элеонора успокаивающе погладила мужа по руке.

- Ты тоже художник, парень? - спросил МакГрей, сжимая на скатерти пудовые кулаки, - Тоже малюешь баб и розочки?

- Да, сэр, - Милле против воли стало стыдно. Он глотнул эля из чеканного кубка.

- Одну из тех вон штук когда-нибудь держал в руках? - МакГрей указал на стену, где висели мечи, боевые топоры, секиры, рогатины, пики, палаши, копья. - Нет? Молодежь пошла... Весь цвет моего клана полег в якобитских восстаниях, юнец. Нам пришлось отказаться от имени предков, чтобы не сгинуть в гонениях, устроенных англичанами. Всю жизнь жалею, что не родился в те славные дни... МакГреи выступали, яростные и сильные. Медведи, а не люди! Один наш воин стоил десяти англичан... Поле битвы залила благородная шотландская кровь, к небу летел голос волынки...Чай? Зачем мне чай? Уберите от меня ваше пресное пойло! Подать виски!

- Тише, любовь моя, не горячись, - в полголоса уговаривала разгорячившегося МакГрея Элеонора. Лохматые борзые под столом с урчанием грызли бараньи мослы.

После обеда Милле и Бойс вышли на воздух. Поместье Тэнес Дочарн, имевшее два этажа и высокую крышу с мансардными окнами, было построено в форме пентагона. Его углы обозначали пятиугольные башенки. Позади особняка раскинулся сад, походивший на дикую рощу. Бойс повел туда Джона сквозь арочную, увитую традесканцией перголу.

- Смотри, - сказал он, указывая на серые развалины, что просвечивали сквозь гибкие стволы ясеней, пушистые кусты можжевельника и падуба, - Вот все, что осталось от исполинских башен и куртин замка Дон Эрк, возведенного во времена королей Дал Риады. Неприступная когда-то стена грозной крепости, а ныне лишь горстка поросших плющом руин.

- Превосходная иллюстрация того, что бытие зыбко, могущество иллюзорно, а человек высокомерен, думая, что стена его дома неприступна. Прошло время. Нет Дал Риады. И мы созерцаем руины. - заключил Милле.

- Ты прав, - согласился Бойс, - Но старое после смерти дает жизнь новому. Наше поместье возведено из камня разрушенной крепости.

Утонувшее в клубах жимолости, из глубин сада вынырнуло маленькое здание с острым шпилем - часовенка. Рядом с ней показалось еще строение, более грубое, приземистое.

- Из того же материала построены часовня и фамильный склеп, - добавил наследник МакГреев.

Молодые люд подошли к затону, что поблескивал зеркальной гладью поверхности в самых дебрях сада.

- "Где ива над водой растет, купая в воде листву сребристую, она туда пришла в причудливых гирляндах из лютика, крапивы и ромашки. И тех цветов, что грубо называет народ, а девушки зовут Перстами Покойников. Она свои венки повесить думала на ветках ивы, но ветвь сломилась. В плачущий поток с цветами бедная упала. Платье, широко распустившись по воде, ее держало, как русалку"... - прочел Бойс, - Это любимое место моей мамы.

Милле посмотрел на согбенную иву, опустившую косы в темный пруд, на заросли молодой крапивы и таволги, на белого лебедя, выплывшего из заводи.

- Здесь утонула Офелия, - догадался он.

- Только это тебя не особенно трогает. Тебе не нравится у нас, Джон, - заключил Бойс, сорвал прут, замахнулся им на подплывшего поближе лебедя. Птица выгнула шею, взмахнула крыльями и зашипела.

- Слушай, - повернулся Джон к другу, - почему ты не сказал мне, что женишься?

- Это не важно, - Бойс поморщился, как от порции касторки. - Женюсь и женюсь, что особенного?

Милле пренебрежительно дернул щекой. Пускаться в объяснения он не собирался. Художник должен быть свободен, как апостол, готов к свершениям, к битвам, реформам.

Мальчишка Бойс собирается обвешаться пудовыми цепями супружества и навечно приковать себя к месту. Что ж. Парню всегда была свойственна некоторая ветреность, и глуп был Милле, ожидая от друга посвящения братству. Жениться? Ему? Соблазнившему не одну дюжину девиц и дам разного возраста, достатка и положения? Сомнительная афера.

- Ты не прав, - сказал Бойс. Он знал друга, как облупленного, по лицу читал то, что было у Джона на душе, - мой отец хочет, чтобы я женился, и я сделаю это - он итак считает меня позором рода. Но жениться - не значит, просидеть у юбки жены всю оставшуюся жизнь.

- И как долго ты намерен сидеть у юбки жены? - буркнул Джон.

- Неделю, самое большее - две. Мы поженимся. Я удостоверюсь, что моя суженая понесла, (а это непременно случится и случится быстро). Потом отправлюсь в Лондон. Второй раз моя жена увидит меня в день родов.

- Считаешь, она будет довольна подобным супружеством?

- У нее нет выхода. Это единственный способ заполучить меня в мужья.

- Ты проходимец, Бойс. Почем знаешь, что она быстро забеременеет?

- Моя будущая жена - Дэйдра Джойс, из Джойсов, что сродни моей матери. Мама говорит, их женщины плодовиты, словно кошки. Дэйдра родит, мама станет помогать ей воспитывать ребенка. Моряки и солдаты тоже женятся, но это не значит, что после свадьбы они не видят моря и битв.

- И когда свадьба?

- Вот видишь? - Бойс глумливо захохотал. Белый лебедь не выдержал вопиющего нарушения спокойствия, возвратился в свою тихую заводь, - Ты уже не против!

- Тебе известна моя позиция, Бойс. Если дело не страдает, не страдаю я. Мне нравится у вас, я даже знаю, чем займусь до дня твоей свадьбы - буду рисовать ваш пруд.

- А где возьмешь Офелию?

- Ты говорил, завтра Бельтайн. Встречу там. Если не встречу, ты нарядишься в платье и заменишь мне ее.

- Бельтайн, - произнес Милле. От сказанного вслух слова на него дохнуло ночью, страхом, сладострастием и жаром костров. - Ты решил меня развлечь тем, что повел на бал к дьяволу.

Они ехали по темнеющей равнине мимо терновых рощиц и крохотных озер. Бойс на своем караковом жеребце по имени Альпин, который никого кроме хозяина не признавал. Милле на покладистой красивой кобылке Моргане, принадлежавшей леди МакГрей.

- Бельтайн, - отозвался Бойс, водя в воздухе плеткой, как кистью, - день лета, день любви, день плодородия. Мы едем на холм, Милле, на вершине которого вздымается древний кромлех. В доисторические времена там приносили кровавые жертвы друиды. Со Средневековья там празднуют свои шабаши наши родные ведьмы. Сегодня они соберутся опять.

Кони вступили в быстрый поток, пересекающий долину наискось. Копыта зацокали по меловому дну. Миновали реку, въехали в редкий лесок.

- Смотри! - Бойс концом плетки указал направление. Милле отвел от лица ветвь и увидел впереди мерцание огней, услышал пение.

- Ведьмы поют, водят хороводы. Сегодня грань между прошлым и будущим тонка, пали преграды, мертвецы потоком хлынули в мир живых, чтобы танцевать и веселиться. Пляшет воскресшая Рианнон, пляшет Зеленый Джек. Паки, гномы, эльфы, призраки, вампиры, духи, и фавны. Гремит гобой, кипит сидр. Пылают костры. Скоро выйдет из леса король-олень. Скоро будет избрана Майская Королева. Сгорит Плетеный Человек. Видишь, Милле? Слышишь? Шабаш! Ха-а!