Грегори Бенфорд - Панорама времен

• Название: Панорама времен
• Автор: Грегори Бенфорд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-06104-4

Перед вами — роман, удостоенный высочайшей награды научной фантастики. Награды «Небьюла» (Nebula 1980), присуждаемой писателям собратьями по перу...

Это должно было стать самым невероятным экспериментом столетия. Экспериментом, цель которого — установить контакт между прошлым и будущим. Но — между каким прошлым и каким будущим? Сколько имен у будущего? Сколько у прошлого? И если попробовать переписать историю прошлого заново — в какой момент будущее изменится, отклонится от намеченного временем пути?..

---

Но надежды растаяли, когда он увидел записи, сделанные четким почерком Купера:

TPANSWBPRY 7 FROM CL 998 CAMBE 1998 3 ZX RA 18 5 36 DEC 30 29.2 RA 18 5 36 DEC 30 29.2 RA 18 5 36 DEC 30 29.2 Этот таинственный напев из букв и цифр занимал целых три страницы, а затем следовало: ДОЛЖНО ПОЯВИТЬСЯ В ТАХИОНОВОМ СПЕКТРЕ 263 КЕЛЬВИНА ПИК МОЖНО ПРОВЕРИТЬ РЯДОМ НАПРАВЛЕННЫХ ИЗМЕРЕНИЙ СЛЕДУЕТ ZPASUZC AKSOWLP ПРОБОЙ В ПРЯМОУГОЛЬНЫХ КООРД MZALS SMISSION ИЗ 19BD 1998 COOPGHQE После шла полнейшая бессмыслица. Гордон изучал информацию, полученную Купером.

— Остальное выглядит как простой набор включений и отключений. Там нет никакого кода.

Купер кивнул и почесал ногу ниже своих обрезанным под шорты джинсов.

— Просто точки и тире, — пробормотал Гордон.

— Забавно, — снова кивнул Купер.

Гордон заметил, что в последнее время Купер ограничивался получением данных и воздерживался от высказывания своего мнения. Возможно, столкновение с Лакиног, научило его тому, что агностическая позиция — наиболее безопасная. Казалось, Купер вполне доволен, что само писец регистрировал обычные резонансные сигналы: они служили теми самыми кирпичами, из которых будут ело жены его тезисы.

А вот в этих первоначальных RA и DEC, — Гордон погладил подбородок, — что-то похожее на астросигналы.

— Хм-м, — позволил себе высказаться Купер, — может быть.

— Конечно, Right ascention — прямое восхождение, а DEC — declination — склонение. Это координаты, фиксирующие место в пространстве.

— Может быть.

Гордон с раздражением посмотрел на Купера.

— Своя рубашка ближе к телу. Послушайте, я хочу во всем разобраться. А вы продолжайте измерения.

Купер кивнул и отвернулся, явно довольный тем, что ему удалось избавиться от этой проблемы. Гордон вышел из лаборатории, поднялся в комнату 317 — кабинет Кэрроуэя. На его стук никто не откликнулся. Тогда он зашел в приемную факультета, просунул голову в дверь и спросил:

— Джойс, где доктор Кэрроуэй?

По когда-то заведенному обычаю конторских служащих называли по имени, а научных работников факультета титуловали. Гордон всегда чувствовал себя неловко, когда придерживался этого правила.

— Вам большого или маленького? — спросила темноволосая секретарша, поднимая брови, никогда не остававшиеся в покое.

— Большого, но не ростом, а массой.

— Ищите его на семинаре по астрофизике. Он сейчас закончится.

Гордон тихонько проскользнул в помещение, где проходил семинар, как раз тогда, когда Джон Бойль заканчивал лекцию. Зеленые классные доски были испещрены дифференциальными уравнениями новой гравитационной теории Бойля. Он выдал заключительную фразу, приправил ее шотландской шуткой, и семинар рассыпался на отдельные кружки, в которых начались оживленные беседы. Бернард Кэрроуэй тяжело поднялся со своего места и принялся спорить с Бойлем и каким-то человеком, которого Гордон не знал. Гордон наклонился к Бобу Гоулу.

— Кто это? — спросил он, кивком показав на высокого курчавого мужчину.

— Сол Шриффер из Йельского университета. Он и Фрэнк Дрейк занимались проектом “Озма” — слушали радиосигналы других цивилизаций.

— Ух ты. — Гордон откинулся назад и стал наблюдать за Шриффером. Он чувствовал прилив энергии, ноздри раздувались от предвкушения охоты. Ему пришлось отложить на несколько месяцев дело с посланиями, во-первых, из-за безразличия Лакина, а во-вторых, все это время новых сигналов не поступало. Но теперь, когда сигналы пришли вновь, он неожиданно понял, что нужно заняться ими вплотную.

Бойль и Шриффер спорили о справедливости вывода Бойлем приближенного значения некоторой величины для упрощения уравнения. Гордон наблюдал за ними с интересом. Только непосвященные думают, что ученые спокойно обмениваются мнениями. В действительности эти споры протекают очень бурно, с выкриками и жестами. За ними, конечно же, скрывается столкновение личностей. Шриффер шумел гораздо сильнее, чем его оппонент. Он здорово нажимал на мел, который скрипел и ломался, хлопал руками, пожимал плечами, хмурился. Он говорил и писал очень быстро, часто опровергая то что говорил несколько мгновений назад. В его расчетам проскакивали небрежности, которые он тут же поправлял, стирая неправильные записи широкими взмахами тряпки. Тривиальные ошибки не имели значения, Шриффер старался схватить суть проблемы. Точное решение могло быть получено и позже. Доску покрывали его торопливые каракули.

Бойль разительно отличался от него. На встрече в “Лайм-хаусе” Гордон слышал энергичный, богатый эмоциями голос Бойля. Сейчас он говорил ровно, монотонно. Здесь он выступал как ученый. Время от времени голос его понижался так, что Гордону приходилось прислушиваться. Люди, которые находились поблизости, прекращали свои разговоры — психологически верный прием, чтобы привлечь к себе внимание. Бойль ни разу не перебил Шриффера. Он начинал свои фразы словами: “Я думаю, если мы попробуем вот это…”, или “Сол, неужели вы не видите, что получится, если…” Утонченное превосходство. Он никогда не позволял себе жестких заявлений, оставаясь всегда беспристрастным искателем истины. Однако постепенно его попытки вести спор спокойным, ровным тоном сошли на нет. Он не мог абсолютно точно показать, что найденное приближенное значение оправданно, и ему пришлось обороняться. Теперь подход Бойля к проблеме можно было охарактеризовать как “Докажите, что я не прав”. Мало-помалу его голос стал повышаться, а на лице появилось упрямое выражение.

Неожиданно Шриффер обнаружил способ, выявляющий неправомерность применения приближенного значения в уравнении Бойля. Суть его была в том, что нужно решить для контроля одну простую задачу, ответ на которую оба они знали. Сол пустился в расчеты и показал, что принятое Бойлем приближение годится только для очень узкого диапазона физических условий.

— Ну вот, видите, — заявил Шриффер.

— Если отбросить все нездоровые фокусы, — покачал головой Джон Бойль, — то станет видно, что это приближение точно подходит для наиболее интересного случая.

— Чепуха, — вскипел Сол Шриффер. — Вы выбросили все большие длины волн.

Публика вокруг отдавала явное предпочтение Джону. Раз принятое приближение не являлось абсолютно бесполезным, значит, его можно использовать. Сол, ворча, согласился, а через мгновение уже улыбался и обсуждал что-то еще. О предмете спора забыли. Бессмысленно волноваться по поводу любых доказуемых результатов. Гордон улыбнулся. Это был яркий пример того, что он называл Законом противоречий: страсти обратно пропорциональны объему имеющейся информации.

Он подошел к Кэрроуэю и показал ему координаты из послания.

— Бернард, как вы думаете, где это находится в пространстве?

Кэрроуэн поморгал, уставившись на цифры.

— Я никогда не помню таких деталей. А вы, Сол?

— Вблизи Веги, — сказал Сол. — Если хотите, я посмотрю и отвечу вам точнее.

После лекции по классической электродинамике Гордон собирался найти Сола Шриффера. Однако когда он зашел в свой кабинет, чтобы оставить записи лекции, оказалось, что там его ждал Рамсей, химик.

— Я решил завернуть сюда и рассказать, как идут дела, — сказал Рамсей. — Я стал разгадывать ту маленькую загадку, которую вы мне задали.

— Да?

— Считаю, что в этом есть что-то стоящее. Нам еще далеко до того, чтобы разобраться в длинноцепочечных молекулах, знаете ли, но меня эта задача заинтересовала. Особенно та часть, где сказано “вступает в режим симуляции и начинает имитировать исходную форму”. Это напоминает механизм самовоспроизводства, о котором мы ничего не знаем.

— А это случается с молекулярными формами, которые вам известны?

— Не-а, — наморщил лоб Рамсей. — Но я изучал специальные виды удобрений, с которыми экспериментируют некоторые фирмы, и.., ну, об этом еще рано говорить, просто кое-какие подозрения… А зашел я сказать вам, что не забыл об этом деле. Знаете, классы и мои регулярные гранты садятся на вас верхом. Но я все-таки буду копаться в этой проблеме. Может, спущусь и выведаю кое-что у Уолтера Мунка насчет океанографических связей. Во всяком случае, — он встал и шутовски отдал прощальный салют, — благодарю за информацию. Думаю, это приведет к чему-нибудь хорошему. Большое грасиос.

— Что это значит?

— Благодарю — по-испански.

— О, не стоит.

Бравирование испанским очень шло Рамсею. Но за манерами пройдохи-толкача подержанных автомашин скрывался острый ум. Гордон порадовался, что Рамсей просмотрел первое послание и не забросил его. Этот день казался удачным. Все нити свивались вместе. Да, пожалуй, счастливый день. “На высший балл с плюсом, по крайней мере пока” — к такому заключению пришел Гордон и занялся поисками Шриффера.

— Я для вас точно нашел это место, — решительным тоном сказал Сол и показал пальцем какую-то точку на карте звездного неба. — Эта точка находится очень близко от нормальной звезды типа F7, которая называется 99 Геркулес.