Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 3. (1967-1968)

• Название: Скрытый космос. Книга 3. (1967-1968)
• Автор: Николай Каманин
• Жанр: История

Автор этой книги, будучи с 1960 по 1971 год помощником Главнокомандующего ВВС по космосу, зафиксировал в своих дневниках многие важнейшие события «утра космической эры», в которых он принимает самое непосредственное участие. Собранные воедино, «Космические дневники генерала Каманина» — так озаглавил свои записи сам автор — читаются как увлекательная повесть о людях, готовивших и осуществлявших первые пилотируемые полеты в космос. В книге отражена острая борьба идей, мнений и интересов тех, кто определял развитие отечественной космонавтики на начальном этапе освоения космического пространства.

---

Ознакомился с сетевым графиком работ на первом корабле Л-1 (технологический простейший), рассчитанным на 20 суток. На сегодня выполнено не более 25 процентов запланированных работ. В лучшем случае, корабль и носитель будут готовы к 20 февраля, а пуск может состояться не раньше 25 февраля.

31 января.

Более трех часов обсуждали недостатки системы аварийного спасения (САС) экипажа корабля «Союз» и возможности ее улучшения. После катастрофы 14 декабря управление полковника Кириллова разослало в ОКБ-1 и другие заинтересованные организации письмо, в котором изложило свои предложения и просьбы по усовершенствованию САС. На совещании присутствовали Курушин, Кириллов, Юрасов, Осипов, Кротов, Феоктистов, Дорофеев, Щеулов, Кравцов и другие специалисты. Кириллов коротко пояснил мотивы написания письма, сводящиеся к следующему.

1. В большинстве случаев трудно определить необходимость включения САС.

2. По мнению испытателей полигона, команду на включение САС должны давать автоматы.

3. До начала подъема ракеты очень много таких моментов, когда включение САС невозможно (присутствие людей у ракеты, сведены фермы обслуживания).

4. На оценку обстановки, принятие решения и передачу команд на включение САС уходит 8-10 секунд, а катастрофа может произойти в доли секунды.

Предложения Кириллова обсуждали очень активно. Многие высказались за дальнейшее совершенствование САС, не связывая эти работы с предстоящим пуском (до пусков пилотируемых «Союзов» достаточно тех мероприятий, которые осуществляются по рекомендации комиссии Чертока). Генерал Курушин и все офицеры полигона настаивали на полной автоматизации работы САС. Я высказался за смешанное управление САС: до взлета, при возникновении явных предпосылок катастрофы (взрыв, пожар), должны работать автоматы, но при менее явно выраженных признаках происшествия управлять САС должен руководитель пуска; в полете управление САС должно быть предоставлено до 40-й секунды командиру корабля и техническому руководителю. Решили рекомендовать ОКБ-1 рассмотреть все высказанные пожелания и принять согласованные решения по усовершенствованию САС.

Кроме возможностей улучшения САС, по моему предложению совещание рассмотрело и организацию управления пусками пилотируемых кораблей, которая до сих пор выглядела так: за четыре часа до пуска начиналась заправка ракеты горючим, за два часа — экипаж садился в корабль, за час — закрывался люк космического корабля, за тридцать минут — со старта уходила основная масса обслуживающего персонала, за 15 минут — отводились фермы обслуживания и только за 5 минут до пуска уходили от ракеты Королев, Кириллов, Каманин и космонавты-дублеры. Постоянное присутствие руководителей пуска у борта ракеты считалось верхом оперативности управления, а по существу было лишь вредной традицией, не позволяющей техническому руководителю видеть сразу весь ход работ и иметь точную, полную и самую свежую информацию об обстановке. Я предложил перенести управление пуском в бункер, разместить там все средства связи и наблюдения (телефон, радио, телевидение, перископы и другая аппаратура) и убрать со старта всех «лишних» людей. Все согласились с моим предложением, а генерал Курушин заверил присутствующих, что полигон уже работает над новой схемой управления пуском, но просил не связывать эту работу с ближайшими стартами.

1 февраля.

Ночью прошел дождь, и все дороги очень сильно обледенели — ездить по ним стало совершенно невозможно.

Генерал Горегляд доложил из Москвы, что тренировки в ТБК-60 и полеты на Ту-104 еще не начались: первое задерживает Северин, а второе — Мишин.

Вчера получили газеты с описанием происшествия с американскими астронавтами. В сообщении корреспондента ТАСС из Нью-Йорка от 28 января говорится следующее: «Во время наземных испытаний на мысе Кеннеди космического корабля «Аполлон» вчера произошел пожар, в результате которого погиб весь экипаж корабля — полковник ВВС Вирджил Гриссом, подполковник ВВС Эдвард Уайт и лейтенант-командор ВМФ Роджер Чаффи. Полет корабля по программе «Аполлон» намечался на 21 февраля и должен был продолжаться 14 дней. Представитель космического центра сообщил, что вследствие мгновенно вспыхнувшего пожара астронавты не смогли выйти из корабля, находившегося на высоте 218 футов над пусковой площадкой и состыкованного с ракетой «Сатурн-1Б». Пожар произошел, когда астронавты находились в кабине корабля в ходе отсчета времени при имитации полета».

Вчера на полигон прилетел Мишин. Мы еще не встречались, но он звонил мне и просил подумать об эксперименте над космонавтами, который предлагает провести Правецкий в Институте медико-биологических проблем. По этому вопросу я уже трижды высказывался категорически против: Минздрав хочет навязать нам свою волю, но из этого ничего не выйдет.

3 февраля.

6 часов утра. На небе яркие звезды, а на земле 30-градусный мороз и сильный ветер. Сегодня надо в 8:00 вывозить ракету на старт, и в таких условиях людям будет очень трудно работать.

Накануне состоялось заседание Госкомиссии. Из членов комиссии были только трое: Керимов, Курушин и я. Мишин опять заболел. После заслушивания докладов всех специалистов приняли решение: вывозить ракету на старт и готовить пуск корабля «Союз» № 3 без экипажа на борту в 6:00 по московскому времени 6 февраля 1967 года. Вчера при подготовке корабля к перевозке по железной дороге с 31-й на вторую площадку случилось происшествие: сошел с рельсов мотовоз — это задержало доставку корабля на 12 часов.

Вчера мне звонил Мишин и вторично просил принять решение по эксперименту с трехсуточным пребыванием экипажа в макете корабля для замера расхода кислорода. На последнем заседании Госкомиссии в Москве Мишин высказался против такого эксперимента Минздрава, за день до этого он в беседе с космонавтами согласился с их мнением, что замер расхода кислорода не нужен, а здесь, на полигоне, он уже второй раз пытается нажать на меня, чтобы я согласился с проведением эксперимента. Мишин в разговоре по телефону сказал: «Николай Петрович, давайте проведем этот эксперимент — времени у нас хватит, а если ребята не выдержат, заменим их другими». Эта фраза Мишина доказывает, что он не понимает ни смысла эксперимента, ни трудностей подготовки космонавтов. Мишин переслал мне протокол совещания, проведенного Правецким по этому вопросу, а также доклад Правецкого и Нефедова, в котором они настаивают на проведении эксперимента. На докладной есть резолюции Мишина, Керимова, Щеулова и Кириллова — все они поддерживают предложение Правецкого: их напугало происшествие с американскими астронавтами, и они на всякий случай хотят застраховать себя, не понимая, что подобный эксперимент может привести только к неприятностям, а его научное значение равно нулю.

Этим экспериментом Правецкий и Воронин хотят доказать, что потребление кислорода каждым членом экипажа будет не более 22-х литров в час и что существующая система регенерации воздуха может обеспечить трехсуточный полет на корабле «Союз». Мы считаем, что при работе в космосе члены экипажа будут в среднем расходовать по 25 литров кислорода в час, и при таком расходе его запасов хватит только на 66 часов, то есть на трое суток с существующей системой жизнеобеспечения лететь нельзя, тем более, что она не имеет индикатора, предупреждающего экипаж о моменте исчерпания запасов кислорода. Кроме того, эксперимент отнимет у нас 5–6 суток, а нам не хватает времени на тренировки в ТБК-60 и на полеты на невесомость. Посылать экипаж в полет на трое суток с риском, что в последние часы полета он может остаться без кислорода, мы не можем. Специалисты ВВС располагают достоверными данными по расходу кислорода космонавтами и могут без всяких дополнительных экспериментов твердо отстаивать норму расхода кислорода в космосе по 25 литров в час на человека (тем более при выходе космонавтов в открытый космос).

4 февраля.

Был на старте, наблюдал подъем ракеты с установщика на пусковой стол. Все операции выполнялись четко несмотря на 30-градусный мороз.

Более двух часов беседовал один на один с Керимовым (Мишину врачи еще не разрешают выходить). Рассказал ему о всех наших претензиях к ОКБ-1 и попытках наладить хорошую совместную работу. Взаимоотношения между ВВС и ОКБ-1 заметно улучшаются, но происходит это в основном за счет уступок со стороны ВВС. ОКБ-1 пока мало помогает нам в подготовке космонавтов и плохо обеспечивает испытания систем корабля. С 15 декабря мы не летаем на Ту-104 на невесомость из-за того, что ОКБ-1 никак не может закончить монтаж двух кораблей «Союз» на борту самолета. Более двух месяцев мы ждем окончания испытаний в ТБК-60, безнадежно затянулись испытания во Владимировке и в Феодосии. Керимов понимает всю сложность обстановки: он лучше меня знает, что Мишин — не Королев, — но он обязан его поддерживать, и делает все возможное для этого. За время нашей беседы Керимов несколько раз посетовал: «Королева нет, надо работать с Мишиным — он назначен Главным конструктором, и все мы должны ему помогать… Промышленность работает очень плохо — нет дисциплины… Многие главные конструкторы потеряли интерес к космосу, они получили все, что хотели, — академики, депутаты, герои, — и теперь их палкой не загонишь на полигон».