Леонид Влодавец - Фартовые ребята

• Название: Фартовые ребята
• Автор: Леонид Влодавец
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001815-0

Век наемного убийцы короток. Исполнитель теракта, унесшего жизнь бандитского главаря, приговорен заказчиками. Но бывшего прапорщика-«афганца» по кличке Механик голыми руками не возьмешь. На тропе криминальной войны, вспыхнувшей после устроенного им взрыва «Мерседеса», он одолевает своих врагов. А вот когда худшее осталось позади, судьба сталкивает его снова с Никитой Ветровым — ветераном чеченской войны, бесстрашным, изощренно владеющим оружием, и они сходятся в смертельном поединке.

---

— Всегда готов.

— Сначала исходные данные на текущий час. Что у нас есть? Ваша видеозапись и рассказы мальчика Никиты. Основная база данных, причем по сегодняшней встрече информация дублированная, по прошлому понедельнику все известно только со слов Ветрова.

— У вас же есть особые средства проверки…

— Есть, но мы можем иметь дело с теми, кто знает об их наличии. То есть я почти убежден, что мы именно с ними и имеем дело, только не знаю наверняка, способны ли они этим средствам противодействовать. Дальше переходим, условно говоря, к противнику. Что о нем известно? Давай, перечисляй.

— Называется Николаем, рост примерно 185, вес в районе 90 килограмм, волосы темно-русые, лицо загорелое, небритое, одевается неопрятно.

— Это внешность. Зайдет к какому-нибудь специалисту вроде нашего Соломоныча, и через часок выйдет румяным блондином с гладковыбритыми щеками или, наоборот, с русой бородой. Насчет одежды можно вообще речи не вести. Завтра увидишь его в костюмчике от Кардена и не узнаешь. Нет, давай припомним, что он уже продемонстрировал.

— Вышел на Ветрова.

— Правильно, это исходное обстоятельство. В описании Никиты все выглядит как стопроцентная случайность. Случайно толкнул под руку, случайно выбил и подобрал визитную карточку, увидел и запомнил номер моего сотового, но последним пока не воспользовался. Затем — опять же, по докладу Никиты, других сведений нет — задал ряд глупых вопросов, сообщил кое-что о себе и назначил новую встречу. То, чем он интересовался, показывало только то, что он обо мне где-то вполуха слышал. Согласен?

— Конечно, только вот насчет клички «Чудо-юдо» придумал.

— И соврал, что когда-то работал в ЦТМО.

— Ни одного такого не помню, — уверенно заявил Владимир Николаевич. — За все время существования Центра, с 1982 года, все, кто увольнялся, были старички преклонных годов. А этому на вид больше сорока не дашь, пожалуй, даже моложе.

— Потом сказал, будто это был «другой ЦТМО». Но другого-то не было, это мы точно знаем. С другой стороны — не ошибся в словесном портрете, назвал точную дату рождения. Кое-какие черты характера верно подметил. А вел себя, по описанию Никиты, как круглый дурак. Плюс доложил, что недавно выписан из дурдома.

— Но это в описании Никиты… — мягко заметил Владимир Николаевич. — Как он подал, так мы и скушали…

— Я лично это не проглотил. Тем более что все это могло идти от Светочки-Булочки.

— Вы ее не поэтому изолировали?

— В частности и поэтому тоже… Вернемся к нашим баранам. Происходит вторая встреча. Часть вопросов задается с явным знанием ответов — насчет девичьей фамилии Танечки и Мишкиной фирмы. В основном блоке из пяти пунктов один вопрос касается структуры ЦТМО, второй — одного из моих бывших подчиненных, третий — штуковины, которую я разыскиваю с 1986 года, но не имею понятия, что она собой представляет, четвертый — трех самых секретных разработок, ведущихся в центре. Наконец, пятый — насчет моего сына Мити, погибшего в 1963 году. Причем Никита утверждает, что этот самый Николай очень похож на Мишку. Вот тебе вся фактура, которая есть. Анализируй, с задачей определить цель разработки противника, если таковая имеется.

— Самая первая версия, которая так и просится, — простой шантаж. Николай — подставная фигурка, которой пользуются, чтобы нас попугать своей осведомленностью и угрозой разоблачения.

— Шантаж — это средство, а не цель, — напомнил Баринов. — С его помощью противная сторона должна чего-то добиваться. Чего, на твой взгляд?

— Это смотря кто за ним стоит… Если господин Соловьев и иже с ним, то, наверно, требованием отступного не ограничатся. Будут навязываться в долю, условно говоря, с перспективой вообще взять дело под контроль.

— Оценка «хорошо», — сдержанно похвалил Баринов. — А если не Соловьев?

— Тогда, скорее всего, цель шантажа — просто содрать деньги.

— Еще версии?

— Возможно, попытка внедрения… — произнес Владимир Николаевич. — Подобрали хлопца, внешне похожего на вас и вашего сына, постараются убедить, будто он чудом выжил.

— «Двойка», — покачал головой Сергей Сергеевич. — Крайне неубедительно. Внедрять таким образом агента могли бы только те, кто ровным счетом ничего обо мне не знает. А они знают, и много. И, пожалуй, если имеют сведения о том, что Митя существовал, могли бы знать и об обстоятельствах его смерти. А они, увы, исключают все версии «чудесного спасения»…

Баринов мрачно помолчал, должно быть, еще раз пережив трагедию 35-летней давности, а потом добавил:

— К тому же они должны были бы догадаться, что даже если б я не разоблачил с ходу этого гаврика, то отодвинул бы его от себя достаточно далеко и уж наверняка не стал бы вводить в руководящее ядро ЦТМО. А внедрять им кого-то нужно именно в верхний эшелон, потому что иметь более-менее полное представление о ЦТМО можно только оттуда. Гораздо проще готовить внедрение не со стороны, а попытаться поднять наверх кого-то из числа тех, кто уже находится в секторах Центра. То, что такие осведомители есть, несомненно, раз они, как показывают вопросы, так много о нас знают.

— Короче, господин профессор, экзамен на аналитика я завалил.

— Если б ты учился тут тогда, когда наше заведение называлось по-другому и состояло на госбюджете, пришлось бы пересдавать. Еще один завал — и отчислили бы по профнепригодности. Не только отсюда, но и из главка. Очень неприятный момент в тогдашней карьере. Из Москвы, если блата нет, как правило, перевод — в погранцы, самых хороших — в штаб округа, похуже — в отряд. Туда, где много солнца и песка. Так что экзамена этого боялись, хотя народ был трижды фильтрованный, отборный. Сейчас такого контингента не соберешь при всем желании. Растеряли, угробили, распродали…

И с укоризной посмотрел на Владимира Николаевича, будто именно он терял, гробил и распродавал кадры. «Наружник» обиженно вздохнул:

— Каждому свое. У вас свои профи, у нас, в «семерке», — свои…

— Правильно, — кивнул Баринов. — Но я тебе мозги полощу не просто так. Потому что, прошляпив отход этого Николая, ты затянул выяснение его личности и уточнение всех других параметров минимум на сутки. А что могут значить сутки — фиг его знает…

— Сергей Сергеевич, это уж партполитработа какая-то… Я ж все-таки полковник…

— На то и надеюсь, и долгих лекций читать не буду. Соответственно и спрошу, если опять выйдет прокол. Подключай столько людей, сколько необходимо, не спи ночей, ищи все зацепки, но ты еще до субботы должен выяснить об этом парне как можно больше. В субботу, возможно, придется его взять. Но это будет зависеть от того, насколько полными будут твои данные.

— У меня вот какая мысль возникла, Сергей Сергеевич, — осторожно произнес Владимир Николаевич. — А не может ли этот Николай просто-напросто работать на репутацию Никиты?

— Ну-ка, развей мысль поглубже!

— Я, конечно, не в курсе, по каким мотивам вы зачисляли этого паренька, но могу предположить, что его вам кто-то рекомендовал.

— Так, примем в качестве допущения. Дальше!

— Соответственно, могли рекомендовать и такие люди, которые неявно работают против вас. Предположительно, скажем, Булочка. Допускаете?

— Вполне. Мы уже говорили об этом.

— Отлично. Положим, что у нее или у кого-то еще есть заинтересованность, чтоб Никита оказался в центре внимания, и желание сразу же его раскрутить. Чтоб он уже в самом начале проявил себя как лицо, заслуживающее доверия. Вот и организовали эту инсценировку с появлением Николая. Сам по себе этот парень — пустое место, кукла говорящая, которую заставляют озвучивать разные отрывочные сведения о ЦТМО, известные его хозяевам, а мы будем всерьез размышлять над тем, как против него играть, потратим время на его поиски, на выяснение того, откуда и что он может знать. Предполагаю, что на третьей встрече они нам покажут какой-нибудь весьма заманчивый крючок с наживкой, например дающей выход к тем людям, чье существование вам мешает. Или к их ближнему окружению. А может, предложат Никите посредничество в заключении какого-то привлекательного для нас союза. Это только варианты, но, так или иначе, он окажется в сердцевине этой игры и станет одним из ключевых элементов, который будет невозможно заменить без большого ущерба для себя.

— Незаменимых у нас нет… — процитировал кого-то из классиков Сергей Сергеевич. — Мысль, конечно, занятная, но, по-моему, слишком надуманная и непродуманная. Не выкристаллизованная, так сказать. Можешь ее на досуге слегка обмозговать, но сейчас сосредоточься на том, что я сказал. Свободен!

Экс-«семерочник» поспешно вошел в ту самую дверцу, из которой появился после ухода Никиты и скрылся с глаз долой. Будто испарился.

Сергей Сергеевич набрал трехзначный номер на диске внутреннего телефона (он был существенно старше возрастом, чем все остальные, кнопочные, стоявшие на рабочем столе профессора, и изготовляли его еще в социалистической Польше).