Леонид Влодавец - Фартовые ребята

• Название: Фартовые ребята
• Автор: Леонид Влодавец
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001815-0

Век наемного убийцы короток. Исполнитель теракта, унесшего жизнь бандитского главаря, приговорен заказчиками. Но бывшего прапорщика-«афганца» по кличке Механик голыми руками не возьмешь. На тропе криминальной войны, вспыхнувшей после устроенного им взрыва «Мерседеса», он одолевает своих врагов. А вот когда худшее осталось позади, судьба сталкивает его снова с Никитой Ветровым — ветераном чеченской войны, бесстрашным, изощренно владеющим оружием, и они сходятся в смертельном поединке.

---

В общем, Никита помечтал о том, как неплохо было бы, если б он мог сказать похитителям: «А знаете, братаны, если я через два часа минимум не буду дома, то вам придется иметь дела с тремя сотнями Ветровых. Вас хватит?»

«Мечты-мечты, где ваша сладость? Прошли мечты, осталась гадость!» — Вслух Никита это не произнес, но мысли его вполне соответствовали этому старому приколу. Нет, он никогда не сможет так сказать. Никому из десятков тысяч Ветровых он не нужен, кроме отца и матери. А еще кому он нужен? Булочке? Сейчас, в ее-то положении? Баринову? Он себе десять других студентов найдет для своих экспериментов. Тем более что Никита еще только-только начал учиться. Нет, никто за него не заступится и уж тем более не выкупит.

Вот это, как ни странно, придало силы. Наверняка похитители, если они не идиоты, думали не о выкупе. Никита совершенно бесперспективная фигура в этом плане.

Конечно, бывает, что похищают на обмен. Но какую пешку можно обменять на Никиту, случайного человека, ничего собой не представляющего?!

Может, хотят что-то узнать? А что он, Никита, знает?! Ничего фактически. Знал про клад Федьки Бузуна, так его давно уперли, и даже два раза. Где он теперь, один Механик знает, если жив еще.

Так прошло не меньше часа с того момента, как Никита очухался. Ветров все ломал голову над тем, за каким чертом и кому он мог понадобиться, главным образом пытаясь отвлечь себя от самой неприятной мысли. А она, конечно, состояла из очень простой сентенции, выражавшейся словами: убить могут. Да, вот так прямо, попросту убить, ничего не спрашивая и не предлагая никому выплатить выкуп. А просто для того, чтоб, допустим, привести в ярость Баринова или Булочку. Возможно, в отместку за какой-нибудь аналогичный жест, о котором Никита понятия не имеет. Но должен будет по каким-то господским соображениям расстаться с жизнью.

Прошло еще минут десять, и где-то наверху, почти прямо над головой Никиты, послышались глухие шаги. Они удалились куда-то вперед, что-то лязгнуло — должно быть, кто-то открыл металлическую дверь, — а затем зазвучали громче. Похоже, что два человека спускались по каменным ступенькам лестницы. Еще через несколько секунд метрах в трех перед Никитой возник прямоугольник, обрисованный тонкими желтоватыми светящимися линиями — это свет фонаря тех, кто спустился в подвал, пробивался через щели по краям двери. Щелк!

Фонарь вообще-то был не очень мощный, но у долго сидевшего в темноте Никиты глаза сами собой зажмурились, будто на него прожектор навели.

— Пошел! — крепкие лапы ухватили Ветрова под локти и поволокли наверх. Он не упирался, наоборот, даже старался идти в ногу со своими, условно говоря, «тюремщиками». Может, именно это и избавило его от пинков и тычков, а может, у конвоиров просто не было настроения их раздавать. Сами они были одеты в кожаные куртки и шапочки-маски с дырками для глаз и ртов, в кожаные перчатки, очень удобные для мордобоя. Оружие, должно быть, было где-то под куртками.

В компании конвоя Никита миновал два лестничных марша и оказался у открытой стальной двери, за которой располагался небольшой коридор. Когда-то и лестница, и коридор были оштукатурены, но сейчас штукатурка здорово пооблетела, и из-под нее просматривался красный кирпич. Было впечатление, что это подвал какого-то старого, «сталинского» дома, сработанного на века, но здорово запущенного. В таких подвалах обычно устраивали свои «хаты» компании шпаны, которые ныне потеснили более солидные граждане, оборудовавшие в них офисы или склады.

Никиту провели мимо двух-трех обшарпанных дверей, с начертанными на них матерными словами и символами рок-групп — довольно древних, надо сказать, типа «Pink Floyd» или «Led Zeppelin», лучшие времена которых приходились на конец 70-х, когда Никита еще пешком под стол ходил. На уцелевшей штукатурке была более близкая его сердцу надпись: «Витя Цой, ты всегда с нами!» Когда-то, лет семь назад, Никита, будучи арбатским «пионером», стоял со свечкой в почетном карауле у знаменитой «стены Цоя», где была такая же надпись. Тогда он всерьез думал, будто имя «последнего героя» сохранится в веках. А сейчас что-то ни песен по радио не звучит, ни клипов по телику не показывают…

Об этом ли сейчас думать, черт побери? Здешние коридорчики и стеночки прямо-таки судьбой предназначены для расстрельных мероприятий. Одно утешало: если б вели расстреливать, то не стали бы свои морды прятать. То есть вполне возможно, что его и отпустят. Только вот в каком виде?

Неожиданно конвоиры резко повернули Никиту вправо и втолкнули в ничем не примечательную дверь. Ветров только успел увидеть на ней старинный значок «пацифик», который многие из современных пацанов запросто спутали бы с эмблемой «Мерседеса». Однако у него почему-то не появилось предположений, что его привели в штаб-квартиру подпольных пацифистов.

Комнатка явно предназначалась для допросов. Узкая, без окон, освещенная тусклой лампочкой — камера, да и только. Мощный детина, пожалуй, покрупнее тех, что конвоировали Никиту, сидел справа, у стены, за рассохшимся столом, явно принесенным со свалки. Перед столом, впритык к противоположной стене, стоял табурет. Вот на него-то и усадили Никиту конвойные, а сами встали по бокам.

— Не замерз? — спросил тот, что сидел за столом. Судя по всему, он тут был главный и основной.

— Нет, не успел, — сказал Никита.

— Это хорошо, — порадовался основной, — а то я думал, что паяльной лампой отогревать придется. Наверно, раз у тебя мозги не замерзли, будешь хорошо соображать. То, что ты хорошо влетел, наверно, тоже успел понять, верно?

— Конечно, — согласился Никита, — только если вы насчет баксов, то у меня их нету.

— Это нас не интересует. Для нас гораздо важнее, что ты работаешь в ЦТМО.

— Я там учусь, — поправил Никита.

— Не суть важно. Важно, что ты туда вхож, что у тебя есть вот этот пропуск, который мы у тебя вынули. И на нем есть штампик с парашютиком. Это значит, что у тебя есть допуск в кабинет Баринова. Видишь, как много мы о тебе знаем?

— Ну и что от меня требуется?

— Сотрудничество, — улыбнулся основной, — как говорят в некоторых государственных структурах. Причем очень простое по исполнению. Ты оставляешь в гардеробе куртку, идешь заниматься, потом возвращаешься и находишь среди мелочи одну старую пятикопеечную монету образца 1961 года. После этого ты, как обычно, садишься в ваш ЦТМОвский транспорт и возвращаешься на волю. Доезжаешь до своей остановки метро, выходишь и видишь справа от киоска с молочными продуктами бомжевидного старика в матросском бушлате с черной повязкой на глазу. Он продает «Вечерку». Ты ему говоришь: «Привет Билли Бонсу!» и вместе с деньгами за газету подаешь пятак. Он тебе подает свернутую «Вечерку», в нижнем углу которой между листами заложен точно такой же пятак. Этот пятак ты на следующий день берешь с собой в ЦТМО и оставляешь в куртке. А вечером опять везешь Билли Бонсу. Ну и так каждый рабочий день. Вознаграждение — 500 баксов в месяц. Наказание за предательство — смерть твоя лично и родителей. Если сейчас откажешься — то же самое. Выбор простой. Выберешь первое — через полчаса будешь дома с двумя «Франклинами» на кармане. Выберешь второе — увидишь, как твоих родителей убивают, а сам умрешь — не приведи Господь никому.

— А что будет, если меня Баринов или его охрана разоблачит?

— Вот это будут чисто твои проблемы. Но догадываюсь, что если завалишься, он тебя тоже не пощадит. Кстати, ежели рассчитываешь прямо завтра нас заложить, подумай и о том, что ему такой засветившийся уже не нужен. Поэтому он либо уберет тебя сразу и бесследно, либо сделает из тебя спецсубъекта подопытного. А это, может быть, даже хуже смерти. На раздумье пять минут, решай свою судьбу.

Никита подумал: нет, не блефуют эти молодцы. И сделают именно так, как обещают. Сперва расправятся с родителями, повинными лишь в том, что произвели на свет такого непутевого сына, а потом и его, Никиту, уничтожат не самым гуманным способом. Но если согласиться и стать связником между этой конторой и ее агентом, засланным в ЦТМО, придется все время ходить по лезвию ножа. Ведь ясно: этот самый агент, от которого будет приходить монета, должно быть, не имеет права покидать пределы ЦТМО, а кроме того, лишен других средств связи. Точнее, может, и не лишен, но пользоваться ими не может по причине контроля, который осуществляет за ним СБ ЦТМО. И если он, допустим, уже на подозрении, то СБ следит за каждым его шагом. В том числе, запросто может засечь, что он в неурочное время заходит в гардероб, чтоб подбросить в Никитин карман монету. А монета, конечно, представляет собой контейнер для информации. Микропленки там какой-нибудь, проволоки с магнитной записью, а может быть, там и вовсе маленький лазерный диск лежит… Так вот, если этого типа запеленгуют, а потом поглядят, куда он свою монетку подбрасывает, то Никитина песня спета. Отследят всю цепочку, вычислят, к кому приходит монетка, а потом ликвидируют. Или начнут подбрасывать тому шпиону неверные сведения. А здешние ребята, конечно, подумают, будто их Никита заложил… Вот влип!