Александр Прозоров - Князь: Зеркало Велеса. Заклинатель. Золото мертвых (сборник)

• Название: Князь: Зеркало Велеса. Заклинатель. Золото мертвых (сборник)
• Автор: Александр Прозоров
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-100959-5

Общий наркоз стал для Андрея Зверева воротами в иной мир. Придя в себя, он обнаруживает, что находится в боярском имении недалеко от Великих Лук и что здесь все считают его сыном боярина Павла Лисина. После недолгой растерянности он пытается применить свои знания человека двадцать первого века, дабы снискать славу и известность.

Но вскоре Андрей узнает, что провалился в прошлое не по прихоти природы, а стараниями нелюдимого волхва Лютобора, живущего на ближнем болоте. Андрей требует от колдуна вернуть его обратно в будущее. Если бы он знал, к чему приведет это пожелание!

Вместе с княжеским званием Андрей получает имение на Сакульском погосте, на берегу Ладожского озера. Увы, его имение оказывается на пути шведских войск, рвущихся к Валаамскому монастырю. Из Новгорода же вместо помощи приходит предложение участвовать в заговоре против Ивана Грозного: князь Владимир Старицкий принял переселенца с южного порубежья за литовского сторонника. Выбор непрост: то ли вернуться в свой уютный двадцать первый век, то ли сражаться насмерть против сотен врагов в одном из самых глухих уголков еще совсем маленькой Руси.

---

– Давай, дыши… – Она быстрыми движениями попереставляла чашку своего инструмента в разные места грудной клетки, потом повесила стетоскоп на шею. – Рот открой. К окну повернись… Нет, все в порядке. Хрипов у тебя никаких, горло не красное. Так что одевайся и топай на уроки. Здоров.

– У меня здесь болит… – опять показал на нижние ребра Андрей. – Очень сильно.

– Ладно… – вздохнула блондинка, открыла шкаф, достала градусник: – Вот, держи.

Она глянула на часы и снова уселась за книгу. Зверев сунул градусник под мышку, откинулся назад, к стене – боль ослабла. Он замер, боясь упустить удобное положение, а мысли сами собой перескочили к Вике. Что у нее было с Ганусом? Она с ним встречалась? Может быть, уже… Уже целовалась? Почему она ничего не сказала? Или это Ганус все врет? Хотя – а чего бы ей это говорить? Ведь он всего лишь отнес ее портфель!

Так и прошло несколько минут, пока медичка, злобно вонзив в книжку иглу, не выдернула у него термометр:

– Та-ак… – задумчиво протянула она, глядя на ртутный столбик. – Ну, и что скажем?

– Сколько там? – спросил Андрей.

– Чем греем, мальчик?

– Что?

– Ты меня совсем за дуру считаешь? У тебя ни кашля, ни чиха, ни хрипа, гланды не опухшие – а на градуснике температура! Чем грел?

– Ничем… – Зверев даже не шевельнулся в ответ – боялся, что боль под ребрами снова вернется.

– Ну да, ты больной, а я римский папа… – Медичка профессиональными движениями прощупала его бока, топчан за спиной, школьный пиджак, рубашку. – Ну что, сознаваться будешь или к директору пойдем?

Андрей промолчал.

– Ну, хорошо… – подумав, кивнула блондинка. – Ты домой хотел, освобождение получить? Будет тебе сейчас освобождение, по полной программе… – Она сняла трубку с телефона, набрала номер из двух цифр. – Здравствуйте. Это тридцать пятая школа, медицинский пункт. У меня подозрение на воспаление легких у учащегося, в тяжелой форме. Нужна срочная госпитализация. Да, жду.

У Зверева начали затекать плечи – все же поза его была не очень удобная. Он качнулся вперед – боль тут же напомнила о себе. Попытался откинуться в левую сторону – стало хуже. Качнулся вправо – вроде ничего. Тогда он полностью завалился на правый бок и замер, сложив руки на груди.

– Будет тебе освобождение, – тем временем злорадно пообещала медичка. – Полное освобождение. С такой температурой тебе не телевизор дома на диване, а полная госпитализация положена. Поколют витамины пару дней в задницу большим шприцем, клизму сделают, бромчиком попоят – быстренько поймешь, как здоровье беречь надо.

Единственное, чего не успела пообещать блондинистая врачевательница за те двадцать минут, которые они ждали «скорую», – так это того, что, если он не перестанет болеть, его обязательно «забреют» в армию.

Наконец дверь распахнулась, вошел усатый круглолицый мужчина с грузинским горбатым носом, и комнатенка наполнилась запахом свежего хлеба. Из-под руки гостя выглядывала невысокого роста женщина в халате и в белой косынке, с кожаным саквояжем в руке.

– Добрый день, где больной, на что жалуется?

– Подозреваю воспаление легких, – подпрыгнула на стуле медичка. – Жалуется на боли в грудине, температура высокая. Шумов в легких нет, горло не покраснело…

– И давно он в такой позе лежит? – прищурился гость, подошел ближе. – Тошнота есть? Что скажешь, герой? Тошнило, рвало?

– Тошнило, – тихо подтвердил Андрей.

– Ты попытайся сесть, мой мальчик. Только осторожно. Вы о симптоме Ситковского слышали, милочка? – повернулся мужчина к блондинке. – Учились где-нибудь, или мама сюда пристроила?

– Я? – запнулась медичка. – Училась, конечно…

– Тогда ответьте, почему он на левый бок не поворачивается?

– Неудобно, наверное…

– Ну-ка, мальчик… – Мужчина присел перед Андреем, мягко нажал пальцами куда-то ниже пупка, и буквально все тело отозвалось резкой болью.

Зверев громко охнул.

– Все, все, больше не трогаю, – пообещал врач. – Ты правую ногу только выпрями и осторожно попытайся поднять. Не торопись!

Андрей стал выполнять команду – но опять его старания пресек приступ боли.

– Все, опускай. Вика, носилки. И предупреди диспетчерскую, что у нас «острый».

– Я сам дойду, – предложил Зверев.

Но мужчина махнул рукой:

– Лежи! Мне только перфорации отростка не хватает.

– Аппендицит! – наконец-то дошло до блондинки.

– Вот именно, милочка, – кивнул врач. – Вы при таких признаках обязаны немедленно антибиотики прокалывать на случай перитонита, а вы книжонки глупые читаете. Рад был знакомству. А ты лежи, мой мальчик, все нормально будет. Чай, не шестнадцатый век на дворе, у нас из-за аппендикса не умирают. Сегодня его из тебя выдернут, а дня через четыре на своих двоих домой уйдешь. Тебе сейчас главное мышцы не напрягать, чтобы нарыв не лопнул. Ага, вот и носилки. Ну, герой, поехали.

Через минуту Андрей Зверев, укрытый рубашкой и пиджаком, мчался в холодном салоне медицинской «ГАЗели», а еще через полчаса его на этих же носилках уже катили по длинному больничному коридору. Перед дверьми с надписью «Операционная» медсестры с помощью врача переложили его на другие носилки, убрали сложенную на груди одежду и принялись стягивать носки.

– Успеха, герой, – подмигнул ему мужчина и покатил носилки обратно.

Андрея тем временем лишили брюк, в голом виде закатили за дверь, где оказалось весьма прохладно.

– Зверев? С матерью твоей из школы уже созвонились, скоро приедет. – Полуобнаженный старикан в белой бандане и мясницком фартуке, но в очках и с благообразной бородкой пробежал пальцами по его животу, кивнул: – Настя, сполосни его хлоргексидином и спиртом протри. Вы как относитесь к новокаину, молодой человек?

– Не знаю, не пробовал, – ответил Андрей.

– Значит, попробуешь, – пообещал старикан. – Как закончишь – на второй стол его клади. Тут ничего сложного, не задержим.

– У него свежий шрам на правой скуле, Михаил Сергеевич.

– Да? – Врач наклонился к его лицу. – Думаешь, нервный мальчишка попался?

– Вы же знаете, Михаил Сергеевич, сейчас проще такого, нежели нормального встретить.

– Ладно, Настя, скажешь анестезиологу – под общим работать будем. Оно и с новокаином меньше риска. Все, я руки мыть пошел, готовьте его…

Андрею обильно полили живот какой-то жидкостью, протерли бинтом, опять полили, но на этот раз отерли ватным тампоном. Носилки дрогнули, покатились дальше, еще за одну дверь. Зверев увидел большущий плафон с фарами – как в зубоврачебном кабинете. Его переложили на нечто, формой напоминающее распятие, причем руки тут же развели в стороны и прихватили бинтами. Сестра, которую называли Настей, подкатила капельницу, стала прицеливаться иглой в вену.

– А как же наркоз? – забеспокоился Андрей, опасаясь укола не столько из-за боли, сколько из-за ощущения полной беспомощности. Наверное, именно так чувствует себя приготовленная для препарирования лягушка.

– Все будет, все будет, – пообещал старик, невесть как оказавшийся у его бедра. – Здесь болит? А здесь?

По животу опять побежали холодные пальцы. В какой-то момент тело ответило на прикосновение болью, и старик кивнул:

– Давайте! Ты, кстати, в каком классе учишься?

– В девятом, – ответил Андрей. – У нас десятилетка, как раньше.

– Это хорошо, – кивнул старик. – Считать, надеюсь, научился?

– Да.

– Сколько пальцев? – выставил он свою пятерню.

– Пять.

– А так?

– Четыре.

– Верю, мальчик, учишься хорошо, – улыбнулся старик, и на лицо Андрея легла маска. – Но давай попробуем еще раз. Сколько пальцев?

Старшеклассник напрягся, пытаясь разглядеть руку, но перед глазами стремительно сгустилось какое-то красно-коричневое марево.

Андрей тряхнул головой, шире открыл глаза. Марево рассеялось. Он увидел светло-коричневые, плотно подогнанные доски, по которым скакали разноцветные зайчики. Тело ощущало приятную легкость, плавало в чем-то теплом и ласковом.

«Это я чего, вниз головой над полом вишу? – подумалось Звереву. – Хотя полы тут, в больнице, должны быть с линолеумом».

Он попытался перевернуться, взмахнул руками, хлопнул по чему-то мягкому и сел в постели, опершись на выставленные назад руки. Его взору открылась обширная палата с бревенчатыми стенами, ломаным витражным, но одноцветным окном. Да и коечка у него была явно не казенная – размером с половину домашней спальни.

– Андрюшенька, дитятко мое! Очнулся, исцелился, миленький! Вернулся, вернулся ко мне, кровинушка! – Рассмотреть комнату подробнее он не смог, поскольку его сгребла в объятия какая-то тетка и принялась тискать, словно кусок пластилина. – Радость моя, солнышко единственное, чадо мое лю́бое! Да ты, вестимо, голоден, что зверь лесной? Почитай, неделю росинки маковой во рту не бывало. Я сей же час, стряпухам крикну. Принесут чего быстренько…