Зинаида Чиркова - Кабинет-министр Артемий Волынский

• Название: Кабинет-министр Артемий Волынский
• Автор: Зинаида Чиркова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-019645-8, 5-271-06876-5

Представитель древнего рода Волынских-Боброков Артемий прошёл путь от солдата драгунского полка до кабинет-министра. Он был одним из немногих русских дворян, достигших высокого положения во время «бироновщины», лицом, пользовавшимся особым доверием императрицы Анны Иоанновны. Однако интриги иностранцев, боявшихся усиления влияния «русской партии», привели к аресту Волынского и его единомышленников...

Об одном из известнейших людей российской истории, крупном государственном деятеле и дипломате Артемии Петровиче Волынском (1689-1740) рассказывает новый роман современной писательницы 3. Чирковой.

---

Уже после, стороной, из недомолвок и обрывков разговоров составила она своё представление о том, что произошло с её братцем, и чем кончился его страшный отъезд за границу.

Алексей прибыл в столицу Священной Римской империи поздней осенью 1716 года и сразу же приказал отыскать дом вице-канцлера венского двора Шенборна. Несмотря на поздний час, Шенборн принял русского царевича — тот стоял у подъезда и просил немедленной аудиенции.

Шенборн был изумлён: русский царевич озирался по сторонам, словно загнанный заяц, бормотал бессвязные слова и просил приюта.

   — Мой отец говорит, что я не гожусь ни для войны, ни для правления. У меня, однако же, довольно ума, чтобы царствовать. Бог даёт царства и назначает наследников престола, а меня хотят постричь в монахи, заключить в монастырь, чтобы лишить прав и жизни. Я не хочу в монастырь. Император должен спасти меня, — это было всё, что понял Шенборн из сумбурной речи Алексея.

Шенборн понял, что в его руки попала крупная козырная карта в большой политической игре, и приободрил царевича.

Но открытое политическое убежище означало бы и открытый вызов русскому царю, который мог не остановиться и перед войной, а вот воспользоваться его положением и выторговать кусок земель или поддержку войсками можно было бы. Шенборн доложил обо всём императору, и политическая война началась...

Прежде всего венское правительство упрятало принца в труднодоступную горную крепость в Тироле — Эренберг. Только его спутники, стража да несколько слуг — вот и все, кого видел в эти дни царевич в Эренберге. Полная изоляция — ни он не может никому писать или с кем-то встречаться, ни к нему никто не вхож.

А Пётр, прождав сына полтора месяца, начал подозревать истину, хоть и послал генералу Вейде, командующему русскими войсками в Мекленбурге, приказ организовать поиски царевича.

Но он понимал, что просто так Алексей не мог исчезнуть, и приказал находившемуся в Вене Аврааму Веселовскому, вызвав его в Амстердам, следовать по пятам за царевичем и найти место, где он скрывается, сообщая об этом срочными эстафетами.

Веселовскому же вручил Пётр письмо для римского императора и венгерского короля Карла VI. Там он писал, что беглец находится на территории Австрии, в этом нет никакого сомнения, и что из этого может выйти не нужный никому из сторон конфликт.

Но Веселовскому несколько месяцев не удавалось напасть на след Алексея. Только в январе следующего, 1717 года он установил, что ещё в октябре прошедшего года царевич был во Франкфурте-на-Одере, а оттуда выехал в Бреславль.

Везде находились отметины Алексея, везде он скрывал своё настоящее имя и имена своих спутников. Но Веселовский двигался от станции к станции по следам царевича и доехал до Вены. Здесь нить поисков оборвалась. Долго рыскал он по Вене и её окрестностям и всё-таки нашёл убежище царевича. В помощь ему Пётр прислал гвардейского офицера Румянцева.

Без конца добивался Веселовский аудиенции у Карла VI. Император отмалчивался, приказывая не принимать его, но дольше тянуть было невозможно: с русским царём играть в прятки долго не следовало.

Карл принял Веселовского. Тот передал послание своего царя и заявил, что царевич скрывается в Эренберге. Карл VI удивлённо поднял брови и высокомерно ответил, что ему ничего не известно о русском царевиче.

Не раз и не два наведывался Веселовский к кесарю, но австрийский двор занял позицию странную: вроде бы и здесь царевич, а вроде бы его и нет. А пока что Алексея срочно переправили в Неаполь, где заперли так, что возможности сообщаться с остальным миром у него не было никакой.

Но Румянцев проник в тайну местонахождения царевича, и снова Веселовский стал добиваться аудиенции у Карла VI.

Кесарь молчал до тех пор, пока не прояснил обстановку в Европе: ему важно было знать, как отнесутся другие государства к тому, что он взял под свою защиту русского принца, применит ли Пётр войска для освобождения сына. А пока что он составил туманное письмо к Петру. Признавая, что Алексей находится в его владениях, Карл между тем заверял царя, что будет относиться к царевичу со всяческим попечением, чтобы он не попал в какие-нибудь неприятельские руки.

Пётр, сжав зубы и хорошо зная коварный и лживый нрав Карла, отправил в Вену опытного царедворца и дипломата Петра Толстого. И в своём послании пригрозил Карлу, доказав ему неопровержимыми фактами, что ему хорошо известно, как был Алексей принят в Вене и отослан в Эренберг, а потом и в Неаполь австрийскими властями.

Под этим давлением Карл вынужден был согласиться на свидание Толстого с Алексеем.

Анна не знала в точности, как прошли все встречи запертого в крепком замке Алексея с Толстым. Вручая письма царя Алексею, опытный дипломат прибегнул ко всем возможным уловкам, чтобы привезти царевича в Россию. Он и грозил, и уговаривал, и обещал прощение царя. Он действовал и обманом, и подкупом. Даже австрийцы пригрозили Алексею, что отнимут у него девку. Только на эти уловки и сдался Алексей.

В страхе за себя, за своё благополучие, за благополучие всех родных, Анна тем не менее в душе сочувствовала Алексею, жалела его, но ни одна живая душа не услышала от неё ни единого слова по этому поводу. Алексей совсем было уже собрался ехать в Рим, под защиту римского папы, да этого ему не дала сделать Ефросинья. Подкупленная лестью и ложью Толстого, его деньгами и советами, она запросилась домой, в Россию. И судьба царевича решилась...

Правда, он заявил Толстому, что поедет в Россию лишь с условием, что ему дадут жить в своих деревнях, что он женится на Ефросинье. И снова написал униженное и жалостное письмо Петру.

Сопровождаемый Толстым и Румянцевым, выехал Алексей к отцу на верную погибель. Была у него ещё крохотная надежда, что отец всё-таки простит его. Надежда эта основывалась на письме царя, полученном Алексеем в дороге: «Мой сын. Письмо твоё, в четвёртый день октября писанное, я здесь получил, на которое ответствую: что просишь прощения, которое уже вам пред сим чрез господ Толстого и Румянцева письменно и словесно обещано и что и ныне паки подтверждаю, в чём будь весьма надёжен. Также о некоторых твоих желаниях писал к нам господин Толстой, которые також здесь вам позволятся, о чём он вам объявит».

В письме Толстому Пётр позволял жить Алексею, где он захочет, а также не расставаться с девкой Ефросиньей.

Никто в России не знал, где обретается Алексей. Но один его покровитель и друг, которого царевич даже не посвятил в тайну своего бегства, Авраам Лопухин обратился к австрийскому посланнику в Петербурге и, рискуя сложить голову, сказал ему, что якобы заговорщики подготавливают убийство царя, а кругом Москвы стоят бунтовщики, готовые поднять восстание в пользу Алексея. Ему, Алексею, показали это письмо, и это принесло ему радость. Даже ложные сведения о победе шведов над русскими вызвали у него небывалый восторг. И в болезни своего маленького сводного брата Петруши усмотрел он промысел Божий...

Но особенные надежды возлагал он на сенаторов и министров. Ему казалось, что стоит ему появиться, и все они, обязанные положением и чинами его отцу, переметнутся на его, Алексея, сторону. Он был никакой политик и наивный мечтатель. Но мечта у него была одна — восстать на российском престоле.

Анна только качала головой, когда ей рассказывали, как привезли в Москву её двоюродного брата.

Пётр уже прибыл в старую столицу вместе со всеми своими сенаторами, высшим духовенством и генералитетом.

Войдя в большую залу дворца, где находился царь, окружённый сановниками, царевич вручил ему бумагу и пал перед ним на колени. Пётр передал бумагу вице-канцлеру Шатрову и, подняв Алексея с колен, спросил, что имеет он сказать. Алексей тихо ответил, что умоляет о прощении и даровании ему жизни. Пётр сурово произнёс:

   — Я дарую тебе то, о чём ты просишь, но ты потерял всякую надежду наследовать престол наш и должен отречься от него торжественным актом за своею подписью...

Когда Анне рассказали об этом, она ни на миг не засомневалась в праве батюшки-дядюшки Петра отнять наследство у сына. И царевич выразил своё полное согласие. Пётр горько спросил:

   — Зачем не внял ты моим предостережениям, и кто мог советовать тебе бежать?

Царевич тихо подошёл к своему великому отцу и что-то прошептал ему на ухо. Пётр взял Алексея под руку, и они удалились в смежную залу. Царевич выдал всех, кто советовал ему бежать, назвал всех своих сообщников.

После этого разговора Пётр и Алексей возвратились в общую залу. Здесь Алексей подписал заготовленное отречение от престола, обещая «наследства никогда ни в какое время не искать и не желать и не принимать его ни под каким предлогом». И тут же, сразу, обнародован был манифест о лишении Алексея права наследовать престол.