Михаил Вознесенский - На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»

• Название: На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»
• Автор: Михаил Вознесенский
• Издательство: Вече
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 5-9533-1763-8

В этой невыдуманной истории налицо все компоненты триллера — тайное противоборство разведок, кровавая драма в море, мужество и малодушие, женская самоотверженность, ложь и бессилие сильных мира сего и неожиданная развязка. Мало кто знает, что зимой 1968-го угроза ядерной войны у границ СССР была так же реальна, как Карибский кризис. О захвате северными корейцами американского корабля-шпиона в Советском Союзе писали очень скупо. Даже сегодня отечественная историография придерживается марксистского подхода к тем давним событиям. Не потому ли, что именно тогда КГБ проник в самые сокровенные тайны главного противника? На основе фактов и рассекреченных документов Михаил Вознесенский предлагает журналистскую версию скрытых пружин инцидента «Пуэбло».

---

Эфир на коротких и ультракоротких волнах был на удивление пуст, электронная разведка локационных сигналов тоже не принесла результатов. Изредка проходили советские и японские торговые суда. Видя, что народ на борту заскучал, командир отошел подальше в открытое море и объявил занятия по огневой подготовке. Это оказались еще те комендоры! Мишень болталась на волнах в 20 ярдах от борта, но так и осталась невредимой. Бучер вскипел и бросил всех свободных от вахт на сколку льда. После шторма в проливе корабль обледенел, и это стало опасным. Ледяные массы на палубе, если от них не освобождаться вовремя, снижали остойчивость. Бучер, прежде не раз ходивший в северные широты Тихого океана, не нуждался в особых предупреждениях об угрозе переворачивания обледенелого корабля.

Морозный воздух обжигал легкие. Моряки, среди которых оказалось довольно много «латинос», быстро устали и дружно засопливели. Доктор имел присутствие духа попросить у командира антиобледенительную «микстуру». Надо отметить, что лечились американцы вполне по-русски. Рассудив, что впереди этого льда еще колоть — не переколоть, они разделились по трое-четверо, избрали по одному и, предвкушая свою очередь, разом влили в счастливца все медицинские порции виски.

16 января американцы достигли крайней высокоширотной точки маршрута. Полевому борту на западе отчетливо виднелась земля. Мир выглядел черно-белым, со всеми оттенками серого, и никаких других цветов. Небо пасмурное, море — чуточку светлее, а горы вдалеке были угольно-черными, с белыми снеговыми проплешинами на северных склонах.

«Ко мне подошел старшина 1-го класса Дональд Пиппэрд, здоровенный техасец из Эль-Пасо, — вспоминал баталер Рассел, — и спросил, есть ли идеи, где мы сейчас находимся? В пределах школьного курса географии я понимал, что севернее берегов Китая, Кореи или России мы все равно не заплывем. Дон сообщил, что прямо по курсу вход в порт Владивосток. Если мы собираемся шпионить, это как раз то самое место!»

Пиппэрд, конечно, ошибался. За Владивосток он мог принять разве что порт Посьет. Даже обладая орлиным взором, за 50 миль не разглядеть вход в главную базу ТОФ: к тому же вид с моря на оба входных фарватера в бухту Золотой Рог прикрывает остров Русский.

Когда мороз, в конце концов, пробрался в его ботинки, Стю Рассел спустился согреться доброй чашкой кофе и заодно поделиться новостью с приятелем Maггapдoм. Джей покачал головой и сказал, что, по всей видимости, они действительно вляпались в дерьмо. Кончилось тем, что Бучер был вынужден еще раз официально объявить экипажу, что в их миссии нет ничего незаконного или предосудительного. Но настороженность продолжала витать и накапливаться, видимо, не только в матросских кубриках, но и в каютах офицеров.

Дрейф в виду приморских берегов СССР не был отмечен находками — ни визуальными, ни электронными. Покинув воды в районе северокорейского порта Чхонджин, «Пуэбло» взял курс на юг и 18 января прибыл к Ким-Чхэк, где оставался приблизительно два дня, но также ничего особенного не обнаружил. Они повернули на юг оперативной зоны Pluto. Здесь снова боролись со льдом на палубе. Снова никакой электронной разведки, только пробы воды и измерение температуры. Затем «Пуэбло» спустился еще южнее, в оперативную зону Venus, между 41 и 40 градусами северной широты.

Далее корабль взял курс на Хонвон, где оставался до 21 числа. В тот январский вечер, после захода солнца, на дистанции три мили сигнальщики обнаружили малый противолодочный корабль советского производства, идущий со скоростью 25 узлов. Его запас хода в 1100 миль в принципе допускал, чтобы корабль пришел сюда из Владивостока. Но очень сомнительно, чтобы русские отпустили так далеко в зимнее штормовое море 40-метровый кораблик водоизмещением всего 250 тонн. Чей это subchaser — «охотник за субмаринами». определить не смогли. СССР с 1957 года поставлял такие корабли Северной Корее и Китаю. Но главный вопрос: удалось ли им идентифицировать «Пуэбло». Силуэт американского корабля после ремонта изменился. Радар и вся электронная аппаратура выключены. Нет, вряд ли «они» что-то поняли, решили американские офицеры, но Бучер на всякий случай приказал продолжать радиомолчание. Чем позже корейцы разберутся, кто ходит вдоль их границы, тем лучше.

Предположив, что корабль, вероятно, не заметил «Пуэбло», его командир решил не докладывать об этом своему командованию в Японии, поскольку передача радиограммы могла бы выдать северным корейцам местонахождение «Пуэбло».

После короткой стоянки вблизи острова Мьянг-до, корабль спустился еще южнее, в оперативную зону Mars, и «взял станцию» вблизи северокорейского порта Вонсан. Погода снова ухудшилась, а барометр продолжал падать. Порывами налетал сильный ветер и шел снег; «Пуэбло» подошел к Вонсану утром 22 января и, как обычно, приступал к перехвату и регистрации излучений РЛС прибрежного наблюдения. Было предписано находиться здесь до 23 января, затем возвращаться в пролив Цусима.

…А в тот же самый день и час по центральным улицам Сеула строем шел армейский взвод, экипированный в южнокорейскую полевую форму. Взвод как взвод, ничего особенного. Оружие и амуниция штатные, хорошая строевая выправка… Уже стемнело. Впереди показался Голубой дворец — резиденция южнокорейского президента Пак Чжон Хи. До него оставалось всего 800 метров, когда переодетых северян остановил полицейский патруль…

В 08.15 утра 22 января кэптен ВМС США Томас Двайер, помощник по разведке командующего силами американского флота, расквартированными в Японии, прибыл в свой офис в Иокосука, где его информировали об атаке на сеульский Голубой дворец. Означало ли это сигнал к захвату «Пуэбло»? Должен ли был Двайер приказать Бучеру прекратить разведывательную миссию? Со времени северокорейской атаки прошло менее 12 часов, из Сеула поступали фрагментарные и противоречивые сообщения. Разведчик мог сопроводить свой доклад адмиралу Джонсону своими рекомендациями. Более того, собственной властью кэптен имел все полномочия если не отозвать Бучера в Японию, то, по крайней мере, приказать отойти от Вонсана подальше в открытое море до прояснения обстановки на Корейском полуострове. Но Двайер лишь изложил начальнику факты: «Из опасений, что их толкование помешает адмиралу вынести свое собственное суждение». Пока адмирал Фрэнк Джонсон вслух рассуждал о непредсказуемости северный корейцев, «Пуэбло» оставался на позиции под корейским берегом.

Позже американские штабисты так и не смогли представить Следственной комиссии внятных мотивов, почему не сообщили Бучеру о сеульском штурме. Оказалось, они «дискутировали» эту тему. И пришли к ВЫВОДУ, что не стоит нервировать малоопытного командира. Чего доброго, запсихует, наломает дров. Ему оставалось отработать последние сутки у берега Северной Кореи и затем возвращаться на базу в Японию. Думали, все обойдется…

ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ

День 22 января выдался идеальным для разведки. Солнце, штиль, прозрачный морозный воздух. Однако после ланча, примерно в 13.30, обедню испортила пара северокорейских траулеров (советской постройки, класс Лента-, установили сигнальщики), которые вышли из гавани Вонсана.

На «Пуэбло» в это время безуспешно — мешали ионосферные возмущения (или искусные радиопомехи советского Тихоокеанского флота?) — пытались отправить SITREP-1. Только через 16 часов, в 9.00 23 января радиоконтакт с US NavSecGru в Камисейя был установлен и «Ситуационный репортаж» наконец-то передали. Это было первое за весь поход разведывательное донесение.

Между тем корейские траулеры приблизились и начали описывать вокруг американского корабля окружности радиусом примерно 500 метров, удалялись и возвращались снова, с каждым витком все больше наглея. Иной раз они проходили в опасной близости — всего в 30 метрах. У корейцев на борту не просматривалось вооружение, но неприятный визит выглядел очевидным следствием вчерашней ночной встречи с противолодочным кораблем. Теперь уже не оставалось сомнения, что он принадлежал ВМС КНДР.

Свободные от вахты американцы высыпали на палубу. Корейцы молчали, но чувствовалось, как их буквально распирало от злости. На мостиках «рыбаков» распоряжались люди с военной выправкой, рассматривая «Пуэбло» в бинокли.

— Возможно, это политические комиссары, предостерегающие экипаж от опрометчивых действий? — высказал предположение Маггард.

«Но корейские рыбаки никак не походили на дефективных или лентяев, напротив, они выглядели так, словно жаждали сожрать американские печенки…» — с исключительной образностью вспоминал Стю Рассел.

К первому корейскому судну вскоре присоединилось другое. Вдвоем они продолжили кружить возле «Пуэбло», всякий раз оказываясь все ближе. В ответ на неприветливые взгляды от рыбацких судов американцы (числом больше, чем несколько!) решили подразнить корейцев. Но тут из люка выскочил уоррент-офицер Чарльз Ло и приказал всем немедленно покинуть палубу. Он искал людей, характерным жестом показавших корейцам средний палец, чтобы написать на них рапорт. У всех вдруг образовался внезапный провал памяти, который не позволил ответить унтеру что-нибудь определенное насчет имен нарушителей дисциплины. Чарли резко отругал матросов за выход на палубу без разрешения. Корейцам могло показаться подозрительным, почему на таком маленьком корабле находилось так много людей.