Саша Саин - Приключения сионского мудреца

• Название: Приключения сионского мудреца
• Автор: Саша Саин
• Издательство: Алетейя
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906823-18-2

Автор выразил свое видение окружающего мира, характеры людей, их поступки. Его главный герой идет к своей цели в жизни, пробивается, как «трава сквозь асфальт». У него на пути много преград, отсутствие понимания родителей, материальные трудности, но у него есть и поддержка, в первую очередь брата. Описаны реальные события. Жизнь каждого из нас настолько интересна и оригинальна, что ничего не надо придумывать, надо только ее наблюдать, уметь делать выводы, иметь четкую цель в жизни, немного юмора, тогда и сам придешь к пониманию самого себя, своего места в этом мире.

---

У остальных родители оказались помельче. Правда, у одной девочки — Люды, папа оказался полковник, и у неё книзу были надутые щёки, как будто бы две сливы были спрятаны за ними! Через пару дней она собралась спрятать за щёки ещё и виноград, но один мальчик — Миша из нашего класса, залез на перерыве к ней в портфель и стащил из него этот самый виноград! На следующий день мы все узнали, что такое полковник и как хорошо иметь такого папу! Папа Люды пришёл утром в школу и выступил перед нами. Нет, он не рассказывал о военных сражениях на фронте, он громко клеймил воров, которые украли виноград у дочери! Мишу вывели перед всем классом, у него был вид кошки, которая съела у хозяина сметану, по-моему, он даже облизывался! Дарья Валентиновна сказала, что это позор, и Миша сядет в тюрьму, если папа Люды его не простит! Папа Люды пообещал в следующий раз, просто взять и оторвать у Миши уши! Миша пообещал больше не воровать вкусный, чёрный виноград у Люды, а пострадавшую попросил простить его. Все очень сочувствовали Люде, когда узнали, что это был чёрный, такой хороший виноград, из Ленинграда, под названием «пальчики»! Мне казалось, что Миша сбежит после этого из школы! Но он, похоже, остался доволен, что отделался лёгким испугом. К тому же, он успел больше половины винограда съесть, пока Люда не забила тревогу, что это её продукт! И Дарье Валентиновне, к сожалению, мало что удалось спасти, вернуть Люде! Это действительно, наверное, был вкусный виноград, такой большой и длинный! Мама мне объяснила, что он называется «дамские пальчики». Вскоре стали выявляться и другие воришки. Одна девочка, которая воровала, но никогда не признавалась. И мальчик, Юра, который всегда охотно воровал и охотно признавался. Юра украл 100 рублей в гостях у мальчика из класса: «Нашел под столом!» — объяснил он. Юра с уважением относился ко мне, поэтому, вытянув что-нибудь у меня из кармана, в конце дня возвращал и говорил: «Мог бы не отдавать!» — украсть, но не делает этого. Он был весёлый и добродушный воришка. У нас в классе было почти одинаковое количество мальчиков и девочек, и поэтому почти каждому досталась своя соседка, которых распределяла Дарья Валентиновна.

Мне, как всегда, доставались не лучшие образцы. У одной было прозвище «долгоносик», у другой «бородавка» за бородавки на руках, из которых одна большая — на носу! Как я убедился, самые некрасивые оказались самыми умными! У них хоть можно было списать контрольную работу! Вообще, правильнее сказать: красавиц в классе не было! Ещё я убедился: толстые мальчики учатся лучше худых! Учительница объяснила: «Они хорошо кушают, поэтому мозг больше получает пищи и лучше варит!». А варил он, обычно, съеденные на перемене крутые яйца, хлеб с маслом, колбасу. Я понял: во время варки мозга лучше близко не подходить к мозгу и не стоять у воротничка рубашки, через которую выделяются продукты варки! Жующие толстяки сильно раздражали. У самого был плохой аппетит, и часто тошнило. Свой завтрак обычно отдавал другим. Их было много — шныряющих и у всех просящих дать кусок! Толстяки обычно произносили: «Сам голодный!». Еще убедился: если всегда даёшь, то просящие перестают тебя уважать, считая за дурака, и уже не просят, а требуют! И я стал выбрасывать завтраки в урну на улице, если не находил собак. Мама проверяла портфель и ругала, что плохо ем, если приносил обратно завтрак. Правильней сказать, не ел я в классе не столько из-за плохого аппетита, сколько из-за стеснения. Для меня это было всё равно, что помочиться при всех! Девочки уважали толстяков. Мне же иногда говорили, что я «шкелетик»! Я, конечно, в долгу не оставался, и любительницы толстяков на меня жаловались учительнице. А, она говорила: «Вы такие здоровые, и вас так много, и не можете ему дать, как следует, этому мошке!». По её произношению этого слова я понимал, что она имеет в виду не столько мои размеры, сколько национальность! Однажды мальчик из нашего класса — Гриша — пожаловался Дарье Валентиновне, что мальчик по имени Абраша назвал его, картавя: «Гххггиша — жид!». Это был очень весёлый праздник для неё: евреи друг друга дразнят! А Абраше захотелось на несколько минут почувствовать себя человеком — как все! Дарья Валентиновна долго смеялась и не могла успокоиться, говоря сквозь смех: «Ну, Абраша, ты зачем так Гришу, хи, хи, хи — жидом назвал!». Хорошо было быть неевреем, и мальчик с фамилией Рабинович, глазом не моргнув, всегда объявлял себя русским, под весёлый и дружный смех интересующихся. Был ещё один «бедняга», у которого всё было хорошо: и папа военный, и мать русская, и дружил с детьми героев, и учился хорошо, и евреев не любил! Но кто-то пронюхал таки, что у бедняги не всё чисто, а подвела-то всего мелочь — закруглённый слегка книзу кончик носа! Учился я не очень хорошо, и не только потому, что мозг мало переваривал крутых яиц! Было неинтересно, редкая четвёрка, бывало, забредёт в табель, и то — по пению! Ни одной песни так и не довелось спеть, но учителя пения — самые добрые! Ещё бывали добрые по рисованию, географии, ботанике, зоологии! А самые злые — учителя математики!

Глава 2

С большим трудом дополз до седьмого класса! Но, обманув надежды учителей утопить меня в школе, улизнул, как и брат, в машиностроительный техникум, который он к этому времени уже окончил. Я снова пошёл по его остывшему следу, как и в школе. В пятом классе в школьном сочинении на тему «Кем я хочу быть!» — написал, почему-то — «инженером». Возмущённая моей нескромностью учительница прочитала всем вслух моё нескромное пожелание и высмеяла его, пообещав, что из меня не только инженер не получится, но и вообще — «черт знает кто!»: плохо учусь и почерк ужасный! И вот, я на пути к заветной цели, возможно, чтобы опровергнуть мнение учителей. Конечно, моя мама не упускала случая, встретив учителей, поделиться моими успехами: «Несмотря на большой конкурс, поступил в техникум». И тут оказалось, что учителя меня очень сильно любили, возлагали большие надежды, веря в мои способности, ведь я, оказывается, был одним из лучших учеников! Моя мама не отличалась большой дипломатичностью и, в свою очередь, передавала, как я «любил» учителей и буду их всю жизнь помнить! Так или иначе, в техникум пришёл узнавшим немного жизнь. От того же брата знал повадки всех преподавателей. Они, в свою очередь, зная брата, застыли в тревожном ожидании, узнав от меня, что я имею к нему самое близкое отношение! Произнося по журналу мою фамилию, долго и пристально на меня смотрели и подозрительно спрашивали: «Не ваш ли это брат?!». Получив утвердительный ответ, мрачнели. Попал в одну группу с отличником класса Абрашей. Да, да, того самого, который Гришу «жидом — гх-гх-гхышей» обозвал! В школе мы с ним враждовали, а здесь пришлось немного подружиться на фоне деревенских, после армии, «жлобов». Их было большинство в группе. Вскоре судьба нас развела в разные группы, меня с литейного профиля перевели в группу «обработка металлов резанием». Как говорили деревенские: «Токарь по мэталу, по хлибу, тай по салу!». В новую группу пришёл чужаком, там все уже успели подружиться. Сразу оценил обстановку и расстановку сил. Особой агрессивностью отличались два-три парня моего возраста во главе с одним: длинным, не худым и не толстым — Стасиком. Он оказался моим соседом, поселившись в новом пятиэтажном доме, построенном около нашего, на месте послевоенных развалин, где я в детстве бегал. Как и положено, была в группе и «последняя обезьяна»! Эту роль выполнял Хейфец Гена — полуеврей, полуабхазец, и такое иногда бывает! Его привезла из эвакуации в годы войны мама. Гена был редкий экземпляр: худой и сутулый, как вопросительный знак. Далее следовали: «куриная» грудная клетка; огромный горбатый нос; низкий покатый лоб; жирные толстые, как проволока, и курчавые, как на лобке, волосы!

Завершал «композицию» синий лыжный костюм большого размера, на вырост. Благодаря кавказской крови, он в представлении местных «антропологов» был более типичным евреем, чем типичный еврей: нос получился ещё лучше еврейского! Это была хорошая карикатура на евреев! Гена совершил стратегическую ошибку, объявив в группе: «Занимаюсь боксом — не подходи!». Конечно же, он не только не занимался боксом, но даже ходил, как на ходулях. Но глупость была сделана, и Гена получил массу прозвищ, в том числе и «боксёр». Желающих побоксировать с ним было очень много, даже очередь занимали к нему. Каждый считал своим долгом двинуть его куда попало, потаскать за нос! Девушки, и те таскали его за волосы и били по щекам. Особенно охотно и часто, вне всякой очереди, его бил Стасик. Увидев такую обстановку, понял, что в этой группе не придётся скучать. Через неделю моего пребывания в этой группе, после урока физкультуры в раздевалке, засунув руку в карман пиджака, обнаружил в нём что-то скользкое и мокрое! Вывернув карман, увидел в обильном количестве зелёные выделения из носа, подаренные мне кем-то из «доброжелателей». Рядом одевались, как ни в чём не бывало, сокурсники. По их невинным лицам понял, что это кто-то из них. Спросил — кто?! Никто и глазом не повёл, но стали живо интересоваться: «Что это?! Кто это?!». Внимательно осмотрел лица «сочувствующих», и, подойдя к Стасику, вытер карман об его брюки, пообещав в следующий раз побить! Он гневно пошёл на меня, размахивая руками, говоря, что не он, но я сказал: «Ты!». Не решившись на активные действия, разошлись. Окружающие молча и с интересом наблюдали за нами. Я быстро оделся и ушёл. Мне повезло, если бы проиграл, то стал бы постоянным объектом таких шуток, но злость превысила инстинкт самосохранения. После этого случая мы со Стасиком даже подружились, и мои карманы оставались сухими. Поняв, что от меня зависит его здоровье, Гена неотступно следовал за мной. Он всегда был рядом, и что бы я ни сказал, это вызывало у него длительный и бурный смех одобрения. Это было приятно, и я испытывал к нему жалость и национальную солидарность: «защити ближнего»! Отметив, что я стал его опекать, один из сокурсников мне сказал: «Гена-то, ведь, не еврей — отец у него абхазец!». Настоящие следопыты! Если бы не они, я так бы и не узнал этот секрет мамы Гены! Кроме одноклассников и их мам никого не было, кто мог бы рассказать о её грехе! Даже Гена никогда отца своего не видел и не любил разговаривать на эту тему, он вообще был скрытным. Мама Гены — копия Буратино, и придурок отчим — лысый, жирный «колобок»!