Александр Невзоров - Происхождение личности и интеллекта человека

• Название: Происхождение личности и интеллекта человека
• Автор: Александр Невзоров
• Жанр: Биология
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-079795-0

В этой книге Александр Невзоров — режиссер, сценарист, писатель, член Всероссийского научного общества анатомов, гистологов и эмбриологов — предлагает отчетливые, развернутые трактовки таких понятий, как «сознание», «разум», «личность», «мышление» и «интеллект», основанные только на тех открытиях, которые были сделаны классическими школами нейрофизиологии, и на естественнонаучной трактовке любых процессов в головном мозге человека или иного млекопитающего животного.

---

Пикантность сексуальной тематики спровоцировала редкую серьезность и обстоятельность исследований всех аспектов sexualis agressio.

(Ridicule, но за все время исследования эмоциогенных функций systema НтЫса, опытов по изучению половой агрессии было проведено значительно больше, чем опытов, касающихся (к примеру) «материнской» materna agressio или «правовой» (агрессии самозаявления) justa agressio.

Серия известных экспериментов, проведенных в 1937-1938 гг. X. Клювером и Р. Бюси с экстирпацией различных фрагментов лимбической системы, дала основание для очень эффектных заключений: «Оперированные обезьяны становятся чрезмерно активными в половом отношении. У самцов наблюдается эрекция пениса, они усиленно облизывают его, сосут и иногда впадают в сон, удерживая пенис во рту. Обезьяны делают попытки спариваться не только с другими обезьянами, но и с любыми животными независимо от вида и пола» (KluverH., Busi Р., 1938).

Эксперименты Л. Шрейнера и А. Клинга, в ходе которых у кошек разрушалась амигдала, тоже приводили к гиперсексуальности подопытных, причем объектом их вожделения становились (в том числе) собаки и курицы (Schreiner L, Kling A. Behavioral Changes Following Rhinencephalic Injury in Cat, 1953).

А вот опыты А. Фишера, В. Инграма, С Рансона (1950), Г. Мэгуна (1938), Е. Фонберга (1963), Д. Брукхарта и Ф. Дея (1940), в которых электрораздражение было перенесено ближе к супраоптической области гипоталамуса, дали полное исчезновение вообще всякого сексуального поведения. Примерно такие же результаты (стойкий анэструс) были получены Ц. Савиером и Б. Робинсоном (1956).

Д. Бауэр (1954) на основании весьма солидного клинического и (отчасти) экспериментального материала доказал, что гипоталамические структуры регулируют сексуальную агрессию и у человека.

Что же касается генерации других агрессий, то, несмотря на чуть меньшее количество экспериментов, и в этом вопросе тоже есть определенная ясность.

Установлено, что незначительные повреждения амигдалы (в дорсомедиальной области) вызывало резкое снижение хищнической агрессивности, а незначительная по степени экстирпация вентромедиальной ее части, наоборот, провоцировала вспышки предельной неконтролируемой ярости (Т. Ониани, 1980).

Разрушение задней части гипоталамуса дало удивительный эффект полной флегматичности и отсутствия вообще каких-либо эмоциональных реакций. (И/. Ingram, R. Barris, 1936; S.Ranson, 1937), а электростимуляция септума провоцировала всплески необычайной эмоциональности (с уклоном в свирепость), причем провоцировалась не только хищническая, но и межсамцовая агрессия (J. Brady, W. Nauta, 1955; F. Sodetz, В. Bunnel, 1967).

Поражение передней части цингулярной извилины непомерно усиливает то, что можно было бы назвать бесстрашием, так как хищническая агрессия направляется на существ, значительно превосходящих по размеру, силе и «оснащенности» (/И. Коридзе, Т. Ониани, 1972).

X. Урсин и Б. Каада в результате серии экспериментов пришли к выводу, что «регулирующие механизмы реакции страха локализованы в ростральных частях латерального и центрального ядер миндалины, тогда как в более вентральных и каудальных частях этого комплекса локализованы механизмы, регулирующие реакции гнева» (Ursin Н„ Kaada В. Functional Localization within the Amigdaloid Complex in the Cat, I960).

Опыты В. Смит показали, что реакция «удивительного послушания», полное отсутствие проявлений страха или злобы наблюдаются при почти полном комплексном разрушении амигдалы, грушевидной доли и гиппокампа (Smith W. Non Olfactory Functions of the Pyriform-amigdaloid Hippocampal Complex, 1950).

Л. Шрейнер и А. Клинг демонстрировали т. н. феномен полного укрощения и приручения диких кошек, наступающий в результате экстирпации всего амигдального комплекса: «После операции кошки, выйдя из наркоза, становились необыкновенно спокойными и послушными. У них полностью исчезала охотничья агрессия, даже если к ним в клетку или на морду помещали мышь. Не проявляли никакой агрессивности и на появление собаки или обезьяны. В последующие послеоперационные дни спокойствие сменялось развитием поражающей гиперсексуальности» (Schreiner L„ Kling А. Behavioral Changes Following Rhinencephalic Injury in Cat, 1953).

Операции, проводимые К. Ливингстоном (1953) по удалению части цингулярной извилины у психически больных людей (65 случаев) «дали эффект в виде ярко выраженной эйфории, подчеркнутого выражения довольства, ликвидацию агрессий». (Цит. по: Замбржиц- кий И. Лимбическая область большого мозга, 1972. Табл. 9.)

J. Stamm, иссекая цингулярную область, получал эффект гиперсексуальности, но одновременно с этим и полную аннуляцию всех примет materna agressio (материнской агрессии). Обрушение materna agressio имело следствием не только безразличие при угрозе детенышам, но и забвение всех вообще «обязанностей материнства» (Stamm J. The Function of the Median Cerebral Cortex in Maternal Behavior of Rats, 1955).

Вообще, любые экстирпационные или электростимуляционные вмешательства в лимбическую систему имели следствием самые неожиданные результаты: от приступов немотивированной ярости до полной атрофии любых эмоций, от детонации всех видов агрессии (хищнической, межсамцовой, территориальной, материнской, половой, инструментальной et cetera) до проявлений полной покорности или непобедимой сонливости.

Обобщая опыт всех исследователей systema limbica, можно с определенной долей уверенности утверждать, что даже миллиметровые подвижки электрода или ланцета полностью меняли картину поведения с «яростной» на «сверхпокорную».

Любопытно, что порой результаты экспериментов опровергали друг друга или входили в существенные противоречия, возвращая нейрофизиологию если и не прямо к теории Дж. Папеца и П. МакЛина, то к пониманию того, насколько все первородные структуры мозга симфонизированы, взаимозависимы, «взаимо- проникновенны», и к тому, что решающим фактором, вероятно, все равно остается аккордность функций, которая характерна для мозга вообще, а для его первородных механизмов — в особенности.

К примеру, гипоталамус, при всей его важности, scilicet, не всевластен даже в деле генерации простых и сложных эмоций.

Скорее уж всевластны связи меж формациями той древней лимбической системы, в которую он входит.

Воздействия на проводящие пути (связи) меж структурами лимбической системы оказывались столь же фатальны, как и воздействие на сами структуры.

К примеру, перерезка путей меж амигдалой и гипоталамусом резко ослабляла хищническую агрессию (Я Karli, М. Vergnes, 1964).

Чрезвычайно важным было и открытие Д. Фултона (1949), обнаружившего в лимбической системе механизмы не только активации, но и сдерживания агрессий: «Лимбические структуры, обеспечивающие выполнение сложных и противоположных по характеру функций, могут обусловить самые разнообразные типы эмоционального поведения. Пучки волокон, расположенные непосредственно впереди гипоталамуса, по-видимому, участвуют в подавлении ярости. Перерезка в этой области, сразу кпереди от гипоталамуса, делает животное столь неистовым, что оно разрушает все на своем пути» (Fulton J. Functional Localization in the Frontal Lobes and Cerebellum, 1949).

E supra dicto ordiri становится понятно, что вся systema limbica, вероятно, является высокосимфонизированным генератором эмоций и агрессий, работающим по принципу аккордного и (или) прямого взаимодействия структур. Ее точное картирование пока нереально, так как логика этой аккордности, как и логика прямых связей меж ее структурами, пока находятся in tenebris.

Sine dubio, роль гипоталамуса не сводится только к эмоциогенной функции. Его влияние вообще очень велико; разрушение, поражение или существенное раздражение этой структуры мозга радикально меняет терморегуляционные процессы всего организма, вызывает множественные трофические эрозии полости рта и внутренних органов, прободные язвы желудка, обрушивает сосудистый тонус, прекращает лактацию et cetera. (Исследования Н. Кушинг (1932-1937), Н. Бурденко и б. Могильницкий (1926), J. Karplus, A. Kreidl (1909-1928), A. Keller, W. Hare (1933), J. Beattie, D. Sheehan (1934), H. Боголепов (1963),/ Wherle (1951), H. Соловых (1963), А. Сперанский (1934) et cetera.)

Более того, невозможны даже самые приблизительные нейрофизиологические трактовки, вчерне поясняющие связку «отдел- функция», так как все составляющие лимбической системы (судя по всему) либо многофункциональны, либо подчиняются принципу неведомой нам пока аккордности.

Строго говоря, ad interim в вопросе познания systema limbica нейрофизиология располагает лишь набором эффектных экспериментальных данных, прямо подтверждающих догму об агрессиогенной роли лимбической системы и очень косвенно — теорию Дж. Папе- ца и П. МакЛина. (Причем, скорее сам принцип теории, но не ее конкретные постулаты.)

Разумеется, это немного, но нам — вполне достаточно.

Подведем итоги.

Ergo, прошу обратить внимание на тот факт, что т. н. положительные качества возникают лишь как следствие разрушения или удаления части лимбической системы головного мозга или связей меж ее компонентами.

Да, absolute, ту или иную агрессию можно «убрать» из основ поведения, но только вместе с производящим ее анатомическим или физиологическим субстратом.