Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)

• Название: Шагни в Огонь. Искры (СИ)
• Автор: Анна Мичи
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006

Неформатная "академка" без ректора, девиц и любовной линии. Тенки, мальчишка из деревни на побережье, уходит в город, чтобы попробовать записаться в магическую школу. В школу попасть ему удаётся, вот только не в ту, в которую собирался, а стать магом окажется не так легко, как он думал.   Приквел к "Шагни в Огонь. Пламя".   Книга написана в соавторстве. Основная линия моя, линия Хиден принадлежит соавтору (Анастасии Тиби).

---

Не может кузина быть нарией!

– Энари-ирхе, – имя прозвучало чужим, но полученный вместе с ним мысленный толчок заставил отбросить все сомнения. – (Пиалу возьми!)

– А? Что? – элхе поморщился: только Хи-тиэ использует мысленную речь наравне с обычной, словно у неё не мутит сознание от вторжения в чужие мысли.

– Не изволите ли откушать? – медовым голоском пропела кузина. Глаза опущены, руки сложены на коленях – всё по правилам. Прямо истинная обитательница Гнезда. А ведь и правда…

Хи-тиэ нария. Когда она успела так вырасти? Как Дани не заметил? Почему не понял раньше?

Это же так много всего объясняет. Хиден-эли нария! Поэтому она так часто отсутствовала – принимала гостей в своей нарайе. Поэтому она так странно себя вела – чтобы Дани ничего не заподозрил – ей, скорее всего, очень неуютно оголять коленки и требовать, чтобы кузен подавал чай. Поэтому так интересовалась тем, что Дани учит, и сама училась магии – чтобы было о чем вести беседу с гостями.

Все загадки решаются так просто: Хи-тиэ нария.

Всё было бы очень весело, если бы не было так грустно. Даже удивление и неверие, столь явно написанные на лице Лягушонка, не могли отвлечь от печали.

Ласточка-нии – подруга, советчица, защитница – уходит. Льдянка остаётся одна и должна получить статус птички. А значит, Туоррэ-илиэ снова предложит ей двурогую шпильку, и на этот раз отказать под предлогом несвоевременности не будет возможности. У птенцов не может быть канэнов, но у птичек… А Льдянке не хочется ни принимать предложение об опеке, ни отказывать.

Если бы только Ласточка осталась в Хоко нарией, а не уходила в семью, с обучением можно было бы так не торопиться: Льдянка ещё пару лет побыла бы птенчиком. Но старшая уходит. И после того, как она выйдет замуж, у беловолосой ученицы нарии не будет никакой возможности общаться с подругой – таковы правила. Глупые правила!

– Позвольте поблагодарить вас за то, что вы нашли время нам помочь, – Ласточка-нии склонила голову, обращаясь к Дани.

– Ну что вы! Это вам спасибо, что пригласили меня, – Лягушонок, похоже, пришёл в себя и вспомнил о манерах. – Если честно, то я должен попросить прощения, ибо не совсем понимаю, какая помощь от меня требуется.

– Одно ваше присутствие уже неоценимая помощь, – старшая выразительно посмотрела на Льдянку, уступая ей дальнейшие объяснения.

– Дело в том, Энари-ирхе, – птенчик наполнила опустевшую пиалу чаем, – что Ласточка-нии в скором времени покидает Хоко и должна передать мне все свои умения. Мы очень благодарны вам за то, что вы согласились стать гостем на наших уроках.

– Я? – Похоже, наставник не предупредил Лягушонка о том, что ему предстоит. – Я, да. Я рад помочь.

Ещё три месяца осталось. Так мало, чтобы всё успеть!

Хотя, с другой стороны, может и не стоит. Льдянка слишком странная, чтобы стать нарией. Слишком неправильная.

Когда нана-илиэ отдала её под опеку дома Полутеней, Льдянка совсем не скрывала эмоций – словно не умела, словно пришла из такого места, где это было не принято. Почти четыре года ушло у неё, чтобы научиться не показывать свои чувства другим. И едва выучившись, Льдянка ударилась в другую крайность: вот уже второй год она старается всё держать в себе. Перестала задавать вопросы, удивляться, делает вид, что ей всё безразлично и неинтересно. К её лицу словно приросла маска равнодушия. И это, пожалуй, пугает гораздо больше изначальной непосредственности: теперь стало совершенно невозможно понять, что Льдянка выкинет в следующий момент, когда она взорвётся. Показное равнодушие птенчика заставляло Ласточку пребывать в постоянном напряжении.

Ветер неизменно затихает перед самым началом шторма, барс замирает перед прыжком. Волна отходит назад, прежде чем накрыть с головой. Так будет и с Льдянкой: её молчание – лишь затишье перед бурей. Чем меньше чувств она покажет сейчас, тем громче будет скандал, когда она наконец сорвётся. А в том, что девушка рано или поздно не выдержит, Ласточка не сомневалась. Вулкан всегда выплёскивает лаву. Льдянка научилась терпеть и сдерживаться, но это не значит, что она сможет делать это постоянно. Эмоции невозможно запереть внутри навсегда. Не показывать – не значит сдерживать.

Когда-нибудь дождь обязательно пойдёт. И чем дольше этого не происходит, тем больше вероятность того, что он выпадет бурей, тем больше вероятность того, что он выпадет в следующую секунду. Это понимает даже сегодняшний гость.

Интересно, кто он ей? Они явно уже давно знакомы – Энари-ирхе узнал Льдянку и не смог скрыть удивления. А теперь сидит и периодически опасливо косится на беловолосого птенца, словно ожидая подвоха. Да, они явно давно знакомы.

На учебные чаепития обычно приходят домочадцы: братья, отцы. А может, это жених Льдянки?

– Энари-ирхе, простите мне нескромный вопрос, – в конце концов Ласточка может позволить себе немного любопытства напоследок. – Чем вы занимаетесь?

– Я студент школы травников, – гость ответил радостно, словно только и ждал этого вопроса. – Через два-три года получу диплом практика.

– Вы будете врачом?

– Не знаю, – элхе странно покосился на Льдянку. – Не уверен уже. Может, ветеринаром.

– Если это из-за фонтана, – та вмешалась в разговор, – то не сомневайтесь. Я просто неудачно пошутила.

– Нет, Хи…

– Льдянка, – подсказала птенчик.

– Нет, Льдянка. Тот разговор здесь ни при чём, – Дани покрылся румянцем. – Просто, если я стану врачом, то буду привязан к Хиэй, и не смогу помогать дяде.

Что связывает этих двоих? О чём они говорили у фонтана, если Энари-ирхе приходится за это краснеть? Жаль, что у Ласточки хватит такта не спросить, даже когда они останутся с младшей вдвоём.

– А ты… вы давно здесь? – гость обвёл глазами беседку, стол с угощением. – Ты давно нария? – он спросил осторожно, словно опасаясь ответа.

– Я в Хоко уже шесть лет. Только я не нария.

– Не нария? – элхе взглядом попросил помощи у Ласточки.

– Льдянка – птенец, моя ученица, – принялась объяснять темноволосая. – Когда я уйду, она станет птичкой, ещё через несколько лет нарией.

– Не стану, – птенчик отрицательно покачала головой, извиняющимся тоном повторила: – Нарией не стану.

– Ты?.. – Ласточка осеклась: спрашивать о дальнейших планах младшей было бы некорректно. Особенно если они связаны с Энари-ирхе.

– Нет, – Льдянка отрицательно замахала рукой, уловив ход мыслей старшей. – Я не замуж пойду.

Гость, кажется, тоже понял, о чём подумала птичка, и поспешил разъяснить:

– Хи… Льдянка моя кузина. Мы не… – элхе покраснел.

Огонь! До чего невежливо получилось. Так неловко!

– Может быть, если я и соберусь замуж, то лет через пятнадцать и непременно за королевского мага, чтобы было много путешествий, приключений и магии, – птенчик мечтательно прищурилась. – Не хочу сидеть в какой-либо клетке, – фыркнула упрямо.

Льдянка совсем ребёнок: думает абсолютными категориями, как свойственно только детям. Всего один вариант правильный – остальные даже не рассматриваются. Но какая всё же скользкая тема для суждений.

– Ты не говорила, что учишься в нарайе, – Энари-ирхе тоже решил, что матримонические планы не стоят подробного рассмотрения. – Ты вообще о себе почти не говоришь, – в голосе элхе чуть заметной тенью скользнула обида.

– Для женщины услышать слова мужчины гораздо важнее, чем сказать свои, – лукаво улыбаясь, девушка произнесла пословицу. – Я слушаю своего кузена и забываю говорить о себе.

Нет, Ласточке не будет стыдно за подопечную перед Сойкой: Льдянка хорошо усвоила уроки. Мудрость, немного лести и как можно меньше слов о себе. Нария должна оставаться тайной, неразгаданной загадкой. Когда птенчик подрастёт и поймёт ошибочность преждевременных решений, увидит, что нарайя – в отличие от замужества – даёт свободу, из неё получится хорошая нария. Жаль, что Ласточка не может остаться.

С нариями Даниллен чувствовал себя как-то очень хорошо, как со старшими сёстрами – в принципе, Хи-тиэ и была сестрой, только не старшей. Беседа шла легко: хотелось поведать девушкам все заботы, все тревоги, хотелось выслушать их советы – ведь кузина хорошо знает Дани, и советы, которые она даст, будут глубоко личными. Но с другой стороны, Хи-тиэ член семьи, младшая родственница, которую элхе должен оберегать, а не обременять своими проблемами…

– Иногда врачам приходится говорить неправду, – Дани всё же заговорил о своих сомнениях, обращаясь к темноволосой нарии. Элхе чувствовал, что не сможет обманывать больных, обнадёживать их, когда надежды нет.

– Им нет необходимости лгать. Достаточно просто не говорить всю правду, – ответила Хи-тиэ, тактично уводя разговор в сторону от близких элхе ситуаций, но в то же время давая совет. – Как политикам.