Ольга Вечная - Роман с клоуном

• Название: Роман с клоуном
• Автор: Ольга Вечная
• Жанр: Прочая старинная литература

---

А когда мы покидаем бар, сталкиваемся у самого входа с каретой скорой помощи и полицейской машиной. Фил тащит меня в сторону отеля, но полицейский перегораживает путь.

- Фил, что случилось? – испуганно спрашиваю. – Вы все-таки подрались? Это ты его так?

- Ты мне льстишь, - говорит растерянно, пытаясь вместе со мной разобраться, что происходит. – Если бы мы подрались, я был бы уже мертвым.

Фил понимает английскую речь, но по-прежнему говорит плохо, поэтому обычно во время наших путешествия я служу переводчиком. Куча свидетелей подтверждают, что Фил не бил того мужчину, они, поговорили прямо у парадного входа, дружески пожали руки, даже по-братски обнялись у всех на виду, после чего Фил вернулся в бар, а тот человек отошел на другую сторону дороги, и три раза врезал себе же по лицу. А на руке все еще был кастет. Бил, падал, поднимался и снова бил, никто не мог его остановить. Я видела пятно кажущейся черной под тусклым светом фонарей крови. Он сам себе проломил череп.

- Господи, ну и псих, - муж крепко прижимает меня к себе, когда мы идем по плохо освещенной узкой улочке пригорода «Страсбурга» в сторону отеля. – Я дал ему денег, чтобы отвалил. Он их взял. Жутко, честно слово. Он обдолбанный что ли. Бойцовский клуб какой-то. Надеюсь, о нем позаботятся.

- Фил, полегче, мне немного больно, - говорю я, чуть отстраняясь, он слишком сильно вдавливал меня в себя.

- Если бы я только мог, запер бы тебя в безопасном месте, укрыл от всех опасностей этого мира. Мне кажется, у меня кровь закипает от одной мысли о том, что кто-то может обидеть тебя, сделать тебе больно. Ты как облачко, Джейк.

- Облачко? – смеюсь. – В смысле толстая и рыхлая? – комично надуваю щеки.

- Такое белое, воздушное. Твоя душа как облачко - прозрачная, бесхитростная, такая нежная, что сердце сжимается. До нее нельзя дотрагиваться руками. Лапать нельзя, Джеки. Клянусь, я никогда не стану лапать, и другим не дам. Хочу тебя сохранить такой. Открытой, неиспорченной. Чтобы летела, куда хотела, над всем этим грязным ублюдочным миром. Свободная, счастливая, на встречу своим по-детски чистым мечтам и желаниям.

- Короче ты упился сегодня, да? Ну и бре-е-ед несешь.

- Да, еще как упился. Если с тобой что-то случится, я сдохну в канаве.

- Как и любой уважающий себя престарелый клоун?

- Ага. Ток ждать не стану «престарелости». Пошли уже, хочу тебя. И забыть о сегодняшнем хочу. С тобой обо всем забыть можно. Бежим трахаться, Джейк, - он хватает меня за руку, и мы несемся, как сумасшедшие, смеясь в полный голос, спотыкаясь на старинной брусчатке, спеша в гостиницу, где он прячет меня от всего «грязного ублюдочного мира» под собой, сминая простыни, бесконечное число раз целуя губы, водя языком за моим левым ухом потом вдоль линии подбородка, заставляя дрожать и постанывать.

Впереди меня ждут годы, а нельзя даже мечтать о нем. А как жить-то, когда мечтать нельзя? Жизнь ли это? Нет, конечно. Не живу, тухну я. Просыпаюсь, засыпаю, хожу, дела делаю, смеюсь, а сама плакать хочу постоянно. Год назад я могла вдруг разрыдаться вслух, например, на совещании или во время собеседования, стоило лишь подумать о том, что Фил никогда больше не коснется меня. Теперь уже нет. Не реву и не собираюсь. Я рву бумагу. Зубами рву. Поэтому в моем доме всегда так много газет и журналов. Чистые листы А4 портить совесть не позволяет, я бережливый человек, а вот купленные и исписанные, - запросто. Зачем еще нужна желтая пресса? Кромсать ее надо, что я и делаю.

- Ненавижу, ненавижу тебя Фил, - рвала я газеты, сидя на полу в своей гостиной, - человек с глазами как у мухи, чудовище, больной псих, ненавижу тебя.

Юмористическое шоу, звучащее фоном к воспоминаниям, подходило к концу, ведущие прощались со зрителями и телезрителями, пульт из моей руки выпал, стукнулся об пол, и выключил телевизор. Сон накрыл внезапно, больше не осталось сил бороться и разлеплять ресницы. Я позволила беспокойству отойти на второй план. Сну сложно сопротивляться, потребность спать может победить даже желание жить, в данном случае на кону не стояла моя безопасность, поэтому я недолго сопротивлялась. Так и вырубилась на полу в гостиной посреди груды смятых газет в неудобной позе.

Глава 4 - Только вперед

Той странной ночью, когда я вновь запуталась в воспоминаниях, как в липкой цепкой паутине, и уснула на полу собственной гостиной, мне удалось, наконец, выспаться. Может, мягкий ковер располагался в стратегически верном по фэншую для сна месте, а может, я, наконец, перестала ждать, что меня найдут. Ведь это уже случилось.

Просыпалась медленно, с неохотой, долго не понимая, что неприятный звуковой сигнал, сверлящий мозг, издает домофон. Кто-то стоит за дверью и пытается достучаться до меня, требует впустить его в квартиру. На часах шесть утра, у меня не бывает так рано гостей. Сказать по правде, у меня вообще не бывает гостей, я забыла как это, когда ждешь друзей, сервируешь стол в предвкушении приятной беседы. О, нет, Фил же в городе!

С трудом подтянув колени к груди и опираясь на ладони, я, наконец, поднялась с пола. Левая рука оказалась единственной частью тела, которая не затекла. Некоторое время разминала ноги, как и обычно про себя ругая Фила, сваливая на него вину за эти кошмарные ощщения. Мельком посмотрела в зеркало, встряхнула волосы и отправилась открывать дверь.

- Доброе утро, Джеки! Смотри, какой сюрприз я тебе приготовил. – На пороге Фил, довольный до безобразия, а на нем, приобнимая за плечо, висит и простодушно улыбается пьяный, едва стоящий на ногах Борис. Он смотрит на меня и что-то бормочет, а Фил левой, свободной рукой показывает пантомиму, как отпускает моего Борю, и тот плюхается на пол, прямо к моим ногам. Надо отдать Мухину должное, делает это мастерски, приходится сдерживаться, чтобы никак не отреагировать.

- Я тебя убью, – прошипела я вслед Филиппу, когда они с Борисом кое-как перешагнули порог и прошли в гостиную. – Как? Зачем? О Господи, Филипп!

Сонливость испарилась, уступая место негодованию. В эту минуту я ненавидела Фила больше, чем обычно. Он тем временем сгрузил тяжелое тело собутыльника на диван и, повернувшись ко мне, широко улыбнулся. Недоуменно развел руками, дескать не понимает, что меня так сильно разозлило. Мои же пальцы сжались в кулаки, еще немного и я брошусь колотить его, не думая о последствиях.

- Джеки, эмм… сестра, вот, пожалуйста, твой бойфренд, - указал он на Борю, который провалился в глубокий сон, едва голова коснулась подушки.

- Что это значит? Ты мне обещал, что не будешь пользоваться даром в течение двух недель! Я, как полная дура, снова поверила тебе!

- Эй, стоп! Не горячись с выводами. Я играю честно, - он показал свои ладони, продолжая невинно улыбаться. – Никаких запрещенных приемов.

- Тогда объясни мне ситуацию.

- Я шел в ближайший бар, чтобы промочить горло, как рядом остановился «Форд» Бориса. Оказывается, бедняга весь вечер развозил подвыпивших родственников и друзей по домам и только освободился. Я спросил, не знает ли он, где можно пропустить пару стаканчиков, и он любезно предложил свою компанию. Кстати, ваш бар «Самогон» омерзителен. Мне хочется срочно помыть руки.

- Никогда не была там. Но Фил, ты не находишь, что это странно? Вы с Борисом вместе пьете… Вы говорили обо мне?

- Нет, мы избегали этой темы. Уверяю, разговоры были сугубо мужскими: о спорте, чтоб его, и… хм, медицине. Боже, Джеки, ты не поверишь, сколько пошлых анекдотов про медсестричек знает этот парень! Ходячий кладезь непристойностей.

- Не говори глупостей. Фил, я хотела с тобой поговорить. Мне, правда, жаль твоего отца. Мы с ним не ладили, но я никогда не желала ему зла. Прими мои соболезнования.

- Я знаю, детка, - он положил ладонь на мое плечо, хотел обнять, но не решился. Его улыбка стала не столь широкой, как минуту назад, но зато искренней и теплой. – Никаких проблем и никакой неловкости. Я прекрасно понимаю, что ты в ожидании худшего от меня. Все нормально. И… это случилось давно, несколько месяцев прошло, я успел примириться.

После этого он пошел в душ, а я вернулась в свою комнату. Через час нужно было вставать на работу, ложиться смысла не было. Вместо этого спустилась на кухню, чтобы заняться приготовлением завтрака.

***

Еще в школе мы с Аней заключили соглашение, что раз в месяц одна из нас будет на пару дней приезжать в гости к другой. В семнадцать лет мы надеялись, что таким образом нам удастся пронести дружбу сквозь время, несмотря на появление разных интересов и съедающих все свободное время мальчиков на нашем пути. Отчасти нам это удавалось, живя на разных концах столицы, мы оставались лучшими подругами, пока в мою жизнь, как ураган, не ворвался Филипп, снося на своем пути все связи с близкими и родными людьми, которые я так ценила в двадцать пять лет. Но сейчас, по пути на работу, я думаю не о плохом. Наоборот, в памяти всплывают светлые моменты моей прекрасной беззаботной студенческой жизни. Так случалось, что и я, и Анька по отдельности являлись прилежными ученицами и хорошими правильными девочками, но едва собравшись вместе, мы из кожи вон лезли, чтобы доказать друг другу, как весело научились проводить время. Именно во время первой моей поездки в общежитие Ани – на зимних каникулах - мы с ней впервые напились пива и попробовали сигареты.