Стивен Уитт - Как музыка стала свободной

• Название: Как музыка стала свободной
• Автор: Стивен Уитт
• Издательство: Белое Яблоко
• Жанр: Техническая литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9903760-8-3

"Как музыка стала свободной" представляет из себя захватывающую историю, в которой переплелись между собой одержимость, жадность, музыка, преступность и деньги. История эта рассказывается через визионеров и преступников, магнатов и подростков, создающих новую цифровую реальность. Это история о величайшем пирате в истории, самом влиятельном руководителе в музыкальном бизнесе, революционном изобретении и нелегальном сайте, который по своим размерам превосходил iTunes Music Store в четыре раза.

Журналист Стивен Уитт отслеживает тайную историю цифрового музыкального пиратства, начиная с изобретения немецкими аудио-инженерами формата mp3, ведет читателя через завод в Северной Каролине, где печатались компакт-диски и с которого один из работников слил в сеть за десятилетие примерно 2 000 альбомов, к высоткам на Манхэттене, откуда музыкальным бизнесом правил могущественный Даг Моррис, монополизировавший мировой рынок рэп-музыки, и оттуда в глубины интернета - даркнет.

---

Эту мысль позднее чётче и короче сформулирует Изабелла Каминска, блогер издания Financial Times. Она просто «перевела» доводы «Пиратов» на язык экономических терминов. Рассуждая о неспособности центральных банков обеспечить рост, Каминска чётко определила факторы, которые заставили Морриса сократить операционный бюджет на более чем 50 процентов:

«Отрицательные коэффициенты — следствие мирового изобилия (созданного бурным развитием технологии), и тренд, который не может остановить никакой, даже самый сильный, Центральный банк... Чтобы удерживать положительные коэффициенты, придётся спрятать от людей всё, что им нужно, и повысить цену. Тактику «искусственного дефицита», веками применяемую для таких случаев, сейчас гораздо труднее провести в жизнь, потому что из-за либерализации технологии создалась «коллаборативная экономика», которая обходит норму доходности».[129]

Вполне возможно, что мог существовать и другой мир. Просто слишком сложно оказалось его построить: помимо Швеции, Пиратская партия получила серьёзную поддержку только в одной-единственной стране — в Германии.[130] Там за несколько лет Партия зарегистрировала 30 000 членов, выигрывала выборы на государственном уровне в 2011 году и грозилась посадить своих членов в Бундестаг.

Бранденбург с неодобрением наблюдал за подъёмом Пиратской партии Германии со своих аристократических высот во Фраунгофере. И Бернхард Грилл тоже. Хотя они уже не работали вместе, но мысли их двигались в одном направлении. Оба считали, что для экономики идея Пиратской партии — это цианистый калий. Если применить идеи «пиратов», то существующие соотношения инвестиций и доходов изменятся до неузнаваемости. В таком мире прибыль компаний вроде Microsoft и Adobe сократится вдвое, а всякие Universal и Warner Music Group разорятся сразу. Музыканты, писатели и вообще вся творческая интеллигенция потеряют место на рынке и должны будут искать покровителей. А следующее поколение изобретателей, скорее всего, переквалифицируется в консультанты.

В каком-то смысле отцами Пиратской партии являются сами Бранденбург с Гриллом. Это же было их решением выпустить mp3-кодировщик в интернет в свободный доступ, что послужило катализатором золотого века нарушения авторских прав, что сделало их богатыми, а музыкальную индустрию сгубило на корню. Но то же самое решение послужило катализатором также политического процесса, который теперь угрожал их благосостоянию. Отсутствие дохода с программного обеспечения означало бы отсутствие дохода от лицензирования mp3. Отсутствие дохода от лицензирования mp3означало бы, что германское государство недополучило бы сотни миллионов, а на месте белоснежного кампуса Илменау, где работает Бранденбург, до сих пор паслись бы коровы.

ГЛАВА 20

На следующий день после обыска в доме Гловер снова пошёл на работу. А что ему ещё оставалось делать? У него — запланированная смена, формальных обвинений в преступлении ему не предъявляли. Подъехав к КПП, он показал пропуск на транспортное средство, заехал, нашёл свободное место, поставил машину. Выходя из машины, он встретился со своим боссом, Робертом Бьюкененом.

На заводе Бьюкенен работал много лет на руководящей должности. Гловера он любил, считал работником способным и прилежным. Это он продвинул по службе Гловера, рабочего линии упаковки, и они вместе играли в пейнтбол. Сейчас, однако, явно что-то пошло не так. ФБР с Бьюкененом связалось, но само задержание происходило в пересменок, то есть сотни работников это всё видели.

«Делл, — сказал Бьюкенен, — не заходи на завод; мы с тобой друзья, но ты под следствием, и лучше тебе пойти домой, мне кажется». В тот день нога Гловера ступила на заводскую землю в последний раз — в течение недели его уволили. Докери тоже уволили, а спустя несколько недель—и Карен Барретт. DVD-бизнесу Гловера пришёл конец. ФБР конфисковало его компьютеры, DVD-«peзаки», жёсткие диски и PlayStation. Не взяли только сумку с ворованными компакт-дисками, потому что они ничего не стоили, даже как вещдоки уже были не нужны.

Беседа со спецагентом Питером Вю проходила тяжело. Гловер признался, что воровал с завода CD, риповал их и отсылал Kali. Вю «прессовал» его, пытаясь вытащить любую информацию про этого Kali. Гловер сообщал всякие разрозненные детали, которые ему самому удалось выяснить за все эти годы. Но Вю нужно было имя, а имени Kali, с которым он сотни раз говорил по телефону, Гловер не знал.

Но в тот же день Kali сам позвонил. Говорил живо, нервно.

«Это я, — сказал Kali. — Слышь, похоже, федералы до нас добрались». Вю предусмотрел возможность звонка и проинструктировал Гловера, что делать в таком случае: говорить так, как будто ничего не случилось. Гловер стоял перед выбором: «включить дурака», впутать Kali и пойти на сотрудничество с ФБР в обмен на смягчение наказания или предупредить Kali.

У Kali с Гловером история взаимоотношений была непростой. Много лет они общались анонимно, и никто в «Сцене» об этом не знал. Иногда они полагались друг на друга, Гловер ждал общения с Kali, временами даже думал, что они могли бы стать настоящими друзьями. В иное время Гловер видел, что Kali им манипулирует и изолирует его именно для того, чтобы иметь над ним полный контроль. Гловер, со своей стороны, беспрестанно подвергал опасности всю группу своим DVD-пиратством. А с утечкой «Graduation» просто совершил предательство. В общем, все эти отношения теперь сошлись к одному разговору. «Kali, — сказал Гловер, —ты опоздал. Меня замели вчера. Прикрывай лавочку». «Ок, я понял», — ответил Kali. «Спасибо тебе большое», — добавил он и повесил трубку.

В следующие несколько месяцев ФБР совершило еще несколько налётов. К Гловеру и Докери добавились Патрик Сондерс и Саймон Тай, которых «приняли» в Нью-Йорке. Взяли 44-летнего Эдварда Мохана, радио-диджея из Балтиморы — он много лет состоял в группе RNS. Взяли 26-летнего Мэттью Чоу из Миссури-Сити, штат Техас — этот работал на низшем уровне, «риповал» диски по вторникам, а также придумал тот марихуанный листик, эмблему ASCII, которая украшала старые NFO группы. Взяли Ричарда Монтеджано, также известного как Rick-One, главу Old Skool Classics, которым Гловер слил «Graduation». Наконец, взяли они некого мужчину, которого считали Kali, человека, чья деятельность стоила рекорд-индустрии десятки миллионов долларов и превратила RNS в самую изощрённую пиратскую операцию в истории. Это был Адил Р. Кассим, 29-летний американец индийского происхождения, IT-администратор, заядлый курильщик травы, любитель рэпа, проживавший в пригороде Лос-Анджелеса с мамой.

Стратегия расследования ФБР принесла свои результаты. Благодаря члену АРС по имени J-Dawg, вышли на IP-адрес некого Патрика Сондерса, известного Рейесу только как Da_Live_One. В ноябре 2006 года ФБР начало «прослушивать» его интернет-связь в Трое, Нью-Йорк. Поначалу слежка ничего не давала, поскольку по распоряжению Kali Сондерс шифровал все свои сообщения с помощью популярного шифровальщика Blowfish. Команда Вю попросила коллег-федералов, дешифровщиков, взломать этот код, но те сказали, что это невозможно. Тем не менее, Вю продолжал сидеть на прослушке следующие три месяца и дождался момента, когда, наконец, Сондерсу стало лень шифровать.

Хотя в Нью-Йорке Сондерс клубился все выходные, но всё же считал, что не должен забывать свои обязанности в RNS. Он подключился к своему компьютеру по удалённому доступу через виртуального клиента и обсудил с несколькими членами группы расписание ближайших утечек. Исходящий траффик его компьютера кодировался Blowfish, а входящий — нет, и теперь, в конце 2006 года, после пяти лет расследования, Вю впервые смог заглянуть в RNS-чат. Но победа его оказалась недолгой: не позднее, чем через месяц Kali закрыл группу. В этом смысле Kali выбрал почти идеальный период времени — Вю собрал информацию только чтобы привлечь одного Сондерса, и больше никого. Из-за царившей в чате анонимности Вю просто не знал, кого разрабатывать. И, на самом деле, он всё ещё не подозревал о существовании Гловера. Оставалось одно: трясти Сондерса. В начале февраля 2007 года ФБР наведалось в квартиру в Трое. Поначалу Сондерс резко отрицал, что знает что-либо о группе. Но ордер на обыск позволял федералам конфисковать компьютер и отправить в город Куантико (Академию ФБР, — прим. пер.) для получения улик для суда. И они вскоре появились в виде расшифровки канала чата #RNS в последний день существования группы. Сентиментальный Сондерс сохранил его. Вю использовал этот материал как средство давления на Сондерса, и тот, напуганный перспективой пятилетнего срока в тюрьме, сломался. Да, он — один из самых идеологически мотивированных участников группы. Он выступает за свободное распространение программного обеспечения и считает, что копирайт — это давно устаревшее изобретение начала XVIII века. Но, как это часто бывает с интернетовским бахвальством, все эти убеждения рассыпались в прах, столкнувшись с грубой реальностью.