Стивен Уитт - Как музыка стала свободной

• Название: Как музыка стала свободной
• Автор: Стивен Уитт
• Издательство: Белое Яблоко
• Жанр: Техническая литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9903760-8-3

"Как музыка стала свободной" представляет из себя захватывающую историю, в которой переплелись между собой одержимость, жадность, музыка, преступность и деньги. История эта рассказывается через визионеров и преступников, магнатов и подростков, создающих новую цифровую реальность. Это история о величайшем пирате в истории, самом влиятельном руководителе в музыкальном бизнесе, революционном изобретении и нелегальном сайте, который по своим размерам превосходил iTunes Music Store в четыре раза.

Журналист Стивен Уитт отслеживает тайную историю цифрового музыкального пиратства, начиная с изобретения немецкими аудио-инженерами формата mp3, ведет читателя через завод в Северной Каролине, где печатались компакт-диски и с которого один из работников слил в сеть за десятилетие примерно 2 000 альбомов, к высоткам на Манхэттене, откуда музыкальным бизнесом правил могущественный Даг Моррис, монополизировавший мировой рынок рэп-музыки, и оттуда в глубины интернета - даркнет.

---

Конкретно, команда должна принять её технологию абсолютно муторного «фильтр-банка полифазной квадратуры». Трудно придумать более уродские четыре слова. Конечно, нужен был некий фильтр, расщепляющий звук на частоты, подобно тому, что делает призма со светом, но у команды Фраунгофера уже был свой, и работал он очень хорошо. Если добавить ещё один, то алгоритм усложнится, а качество звука никак не улучшится. Но, что гораздо хуже, Philips владела патентом на код, и это означало, что придётся отдать экономическую составляющую фраунгоферовского проекта главным конкурентам. После длительных жарких внутренних споров Бранденбург пошёл на этот компромисс — он просто не видел никакого будущего без поддержки MPEG. Но все остальные члены команды почувствовали, что с них содрали три шкуры.

В апреле 1991 года MPEG опубликовала результаты конкурса. Из 14 методов выбрали только три. Первый назвали Moving Picture Experts Group аудиослой-1 (метод сжатия для цифровых кассет, которые устарели уже к моменту рассылки пресс-релиза). Далее, MPEG огласила остальные методы, избрав принцип названия, который могла придумать лишь группа инженеров: MPEG аудиослой-2, более известный как mp2 (от MUSICAM) и бранденбурговский, названный MPEG аудиослой-3, сегодня известный как mp3[13].

MPEG хотела создать поле для сотрудничества, но в результате спровоцировала войну форматов. У mp3 — техническое преимущество, за mp2 — признанное имя и более серьёзная корпоративная поддержка. MUSICAM, по большому счёту — это доверенное лицо фирмы Philips, уже получающей огромные деньги от лицензий на CD-технологию, и теперь, в 1990 году когда компакт-диски начали превышать по продажам виниловые пластинки, Philips ищет способ контролировать рынок того, что придёт им на смену.

История знает множество примеров, начиная от «Войны токов» (ac/dc, постоянного и переменного тока) конца XIX века до VHS/Betacam 1980-х, того, что побеждает не всегда лучший, чаще — самый порочный. От Эдисона до Sony выигрывали те, кто не только развивает и продвигает свой стандарт, но при этом также подрывает силы конкурента. Собственно, поэтому соперничество форматов называют «войной».

Команда Фрауенгофера, состоявшая из молодых и наивных учёных, к такой войне была не готова. Через несколько лет, после пяти соревнований на равных, их убрали. Комитет стандартизации выбрал mp2: для цифрового FM-радио, интерактивных CD-ROM, видео-компакт-дисков (предшественник DVD), цифровых аудиокассет и для распространяемого в эфире саунд-трека HDTV МрЗ они ничего не оставили.

В дискуссиях с другими инженерами им часто приходилось слышать, что mp3 «слишком сложный». Имелось в виду, что для того результата, который выдавал этот формат, он пожирал слишком много мощности компьютерного процессора. Но проблема была в филлипсовском «фильтр-банке»: половину сил mp3 расходовал на то, чтобы его обойти. В инженерной схеме, показывающей принцип работы mp3, ясно видно, как именно алгоритм Бранденбурга обходит фильтр — обходит, как автомобили на шоссе объезжают место аварии[14].

Команда Фраунгофера начала понимать, каким образом их обыграли. Сперва Philips навязал им свою неэффективную технологию, а потом стал указывать на неё же, как на недостаток, чтоб утопить команду на комиссии. Но что гораздо хуже — похоже, в среде аудиоинженеров начали распространяться слухи, ими же запущенные, про все эти недостатки. Это, в общем, был такой отличный корпоративный саботаж. Сперва они заставили команду Фраунгофера вырядится в крестьянские обноски, а потом у них за спиной над ними же и хихикали. Но обноски обносками, а Брандендбург был не из тех, кто тихо плачет, забившись в уголок. Ему нужна была победа. В июле 1993 года он получил директорское кресло в Фраунгофере. Хотя он обладал нулевым бизнес-опытом и начинал борьбу с позиции проигравшего, он загрузил свою команду по полной. Примерно в то же время их ограбили. Воры проникли в кампус «Эрланген» ночью, и утащили компьютерное оборудование на десятки тысяч долларов. Воры побывали в каждом отделе, включая тот, где тестировали аудио. Там заполночь всё еще сидели двое mp3-исследователей, которые в своих дорогих японских наушниках не слышали никаких звуков из внешнего мира.

Такая преданность и самоотверженность принесла плоды. К 1994 году mp3 звучали уже гораздо лучше, чем mp2. Правда, кодирование всё ещё занимало немного больше времени. Даже при жёстком сжатии 12:1 mp3 звучало достойно, чуть-чуть не на уровне стерео. Спустя 12 лет после того, как патентный эксперт объявил Зайтцеру, что это нереально, возможность передавать музыку по цифровой телефонной линии оказалась практически в двух шагах от реализации. К тому же бурно развивался рынок домашних ПК-компьютеров, и росла перспектива местных продаж устройств для mp3.

Они просто должны были попытаться ещё раз. В 1995 mp2 снова победил mp3 в соревновании стандартов, на этот раз для потребительского рынка — аудиодорожек домашних DVD-плееров. Увидев, что команда Бранденбурга проигрывает со счётом «ноль-шесть», ответственные за финансирование директора Фраунгофера начали задавать неудобные вопросы. Например, «а почему вы до сих пор не выиграли соревнование?» или «а чего это у вас заказчиков меньше сотни?», или «а может быть, мы нескольких ваших инженеров перекинем надругие проекты?», а также «напомните-ка, для чего германскиеналогоплательщики закачали миллионы немецких марок в этуидею?».

Так что весной 1995 года, когда Фраунгофер вышел на финальныйконкурс по части широковещательных европейских радиостанций, от победы зависело всё. Конечно, это небольшой рынок, но доходов хватит, чтобы сохранить команду.

Сначала казалось, что есть все поводы для оптимизма: собрания Группы проходили всё время у разных участников конкурса, и теперь выпал черёд Фраунгофера. То есть они были бы на своей родной земле, и финальное обсуждение пройдёт в конференц-зале всего в нескольких метрах по коридору от лаборатории, где семь лет назад началась работа над той самой оцифровкой флейты-пикколо.

Но за несколько месяцев до собрания Группа радиовещателей обманула Фраунгофер. Они пообещали пересмотр прошлых решений и поощрили их продолжать разработку mp3. Также они горячо поддержали присутствие Бранденбурга на собрании комитета, и сказали, что понимают, какие у его команды возникли проблемы с финансированием. Они уверили его, что надо просто немножко продержаться. В качестве аванса перед собранием специализированная аудио-подгруппа комитета даже формально рекомендовала принятие mp3.

Тем не менее, Бранденбург ничего не хотел оставлять на волю случая. Он подобрал инженерную документацию, которая чётко развенчивала миф о сложности mp3. 50 страниц включали график, показывающий, как за последние пять лет скорость обработки превзошла полосу пропускания — то есть всё, как он и предсказывал.

Собрание началось днём. Конференц-зал «Эрлангена» был мал, рабочая группа, наоборот, большая, так что Гриллу и другим членам, чьё присутствие было необязательно, пришлось ждать снаружи. Когда Бранденбург садился на своё место, он излучал оптимизм. Он раздал сброшюрованные копии своей 50-страничной презентации, затем тихо и чётко стал прорабатывать насущные вопросы. Он отметил, что mp3 даёт очень качественный звук с меньшим количеством данных. Также надо учесть, что при планировании стандартов необходимо смотреть в будущее. «Процессоры догонят алгоритм», — сказал он. Ещё он сказал, что «сложность» — это миф и всё время давал ссылку на свою презентацию с документацией. После его выступления настал черёд MUSICAM. Они тоже раздали презентацию, которая уместилась на двух страницах. Столь же коротка была и их «телега»: mp2 — это элегантно и просто, и всё. Обсуждение началось.

Бранденбург быстро осознал, что, вопреки официальным рекомендациям подгруппы, его mp3 не гарантировано ничего. Дискуссия продолжилась ещё пять часов. Обсуждение велось желчно и зло; Бранденбург снова ощутил запах какой-то закулисной политической интрижки. Грилл, чьё нетерпение всё возрастало, то и дело останавливался перед конференц-залом, но потом опять бродил по коридору с коллегами.

Наконец, слово взял представитель фирмы Philips. Аргументировал он чётко: два разных радио-стандарта внесут полную неразбериху. Вообще стандартизация для того только и нужна, чтобы существовал только один стандарт. После лёгкого пинка mp3 относительно его процессинговых требований, он завершил выступление прямым обращением к голосующим членам: «Не допустите дестабилизации системы». Те, кто в комитете принимал решения, проголосовали — видимо, в интересах стабильности — отказаться от mp3 навсегда[15].

Это был конец. Надеяться больше не на что. MPEG не пустил их на видео-диски, вещатели — на эфир. В соревновании с mp2 Фраунгофер проиграл со счётом «ноль-семь»; mp3 стал новым Betamax.

Бернхард Грилл был раздавлен. Он почти десять лет посвятил работе над этой технологией. Он стоял в переполненном зале спиной к стене и думал: надо спорить. Но он был крайне эмоционален и отдавал себе отчёт в том, что его понесёт, и он начнёт говорить грубые вещи, к тому же подпитываемые еле сдерживаемой ненавистью к этим корпоративным невеждам, которые годами обманывали его. Поэтому он не сказал ни слова, как настоящий типичный немец.