Хэммонд Иннес - Крушение «Мэри Диар»

• Название: Крушение «Мэри Диар»
• Автор: Хэммонд Иннес
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1973

Темной мартовской ночью яхта «Морская ведьма», идущая из французского порта Морле в Англию, чудом избегает катастрофы: во время шторма, разразившегося в Ла-Манше, она едва не сталкивается с грузовым пароходом «Мэри Диар». На рассвете команда «Морской ведьмы» — англичане Джон Сэндс, Майк Дункан и Хэл Лоуден — вновь замечает «Мэри Диар» поблизости от своей яхты. Теперь они могут рассмотреть пароход как следует — судно частично погружено в воду и выглядит покинутым. Владелец «Морской ведьмы» Джон Сэндс поднимается по канату на борт «Мэри Диар», чтобы выяснить, что произошло на пароходе…

---

Мы перестали грести. Вокруг нас тихо шумело море. Из завесы тумана выплыл еще один утес, кривой, словно согнутый палец и пропал за кормой, будто плыл он, а не мы. Я понял, что мы достигли Минки. Но его рифы занимали территорию площадью двадцать миль на десять, и точно определить наше местонахождение не представлялось возможности.

— Придется ждать, пока рассеется туман, — предложил Петч. — Продвигаться дальше слишком опасно — почти сплошная мель.

С подветренной стороны какой-то мрачной скалы мы нашли подобие углубления с неподвижной, словно стекло, водой, привязали плотик к каменному выступу и выбрались на сушу. Мы ходили, приседали, размахивали руками, стараясь согреться, но тщетно — влажная одежда липла к телу и обволакивала его, словно ледяной пленкой. Мы съели остатки шоколада и немного поговорили, радуясь звукам собственных голосов.

Я считал, что Петч обязательно заговорит о «Мэри Диар», которая была где-то неподалеку, скрытая от нас туманом. Но он стал говорить о Райсе, а потом перешел к смерти Таггарда. Можно было подумать, что ему нравилась эта тема.

— Бедняга! — прошептал он. — Ради дочери продавал свою душу в каждом дальневосточном порту. Он подорвал свое здоровье, глупо напивался, цеплялся за каждое темное дельце — лишь бы оно давало ему деньги. Поэтому и в Сингапуре им легко удалось втравить его в эту авантюру.

— Выходит, его нанял Гандерсен? — спросил я.

— Очевидно. Я точно не знаю, — он пожал плечами. — Кто бы ни был, но его нашли не вовремя. Старик собирался домой навестить дочь и не намеревался топить судно, да еще в свой последний рейс.

— Значит, это Деллимер отделался от него — так вы думаете? — предположил я.

Он покачал головой.

— Нет, я не думаю, чтобы он намеревался убить его. Я думаю, что он забрал у него спиртное, надеясь, что Таггард смягчится и уступит его предложению. Он не предполагал, что от этого капитан умрет той же ночью. — Петч ухмыльнулся краешком рта. — Но это дела не меняет, не так ли?

Потом Петч внезапно перешел к рассказу о дочери Таггарда… к той фотографии, которая так много значила для него. Ее образ служил ему источником вдохновения, символом всех надежд. А затем произошла их встреча в Сен-Мало, которая явилась ударом, когда Петч осознал, что не может поведать ей всю правду, и она поняла, что он что-то от нее скрывает.

— Вы любите ее, не так ли? — спросил я. Мы ощущали удивительную близость в этой сверхъестественной тишине тумана, окруженные со всех сторон морем.

— Да, — произнес он таким голосом, словно одно воспоминание о ней придавало ему дополнительные силы, поднимало его дух.

— Несмотря на то, что она оскорбила вас в суде?

— А… это! — Он отмахнулся.

В ту ночь в Саутгемптоне она пришла к нему и извинилась. После этого он рассказал ей всю правду — все то, что поведал когда-то ее фотографии — там, на судне.

Спустя некоторое время мы были вынуждены снова забраться на наш плотик, так как начался прилив и торчавшие из воды камни постепенно скрывались под водой. Пора было двигаться.

После пяти часов туман стал редеть. Тени приобретали четкие очертания скал и рифов, и чистой воды становилось все больше и больше. Внезапно над нашими головами показалось небо, необычно синее, туман исчез почти мгновенно, и снова засияло солнце. Мы оказались в сверкающем сине-зеленом мире воды, на поверхности которой распустились причудливые цветки рифов. А далее, к юго-востоку, эти островки образовывали сплошной каменный барьер.

Мы быстро нашли маяк на острове Мэтрес Айл, на 31 фут[19] возвышающийся над водой, и Петч сразу же определился по компасу. Утес, у которого мы расположились, находился на северной оконечности Минки, поэтому Петч предположил, что «Мэри Диар» должна лежать к югу от нас. Я сверился с крупномасштабной картой и убедился, что Петч почти прав. Но от главного массива рифов, где находилось судно, нас отделяло пространство мили в три.

Ветер посвежел, и по поверхности воды побежали небольшие волны, но какой-то неправильной, искаженной формы. Появилась и белая пена, особенно в тех местах, где находились подводные скалы. Я подумал, что нам надо быть поосторожнее, как вдруг увидел Хиггинса. Он стоял на вершине высокого утеса, не далее чем в миле к востоку от нас. И когда Петч указал на него рукой, я заметил, что Хиггинс стал быстро спускаться вниз и сел на свой плотик, синяя окраска которого ярко блестела на солнце. Мы тоже поспешили к своему плотику, быстро забрались на него и оттолкнулись от берега. Теперь у нас не было времени на выработку маршрута. Мы знали только, что прилив идет на запад и дает преимущество Хиггинсу, который мог раньше нас покрыть трехмильное пространство и достичь французского спасательного судна.

Прилив был уже несильным, но он неумолимо тащил нас к основной массе рифов. Ее рассекали два канала, но мы не видели их, и потому Петч направил плот туда, где виднелась чистая вода. Но вдруг он резко изменил курс. Я взглянул на него с недоумением. Он кивнул через плечо и произнес только одно слово: «Хиггинс». Я обернулся и увидел голубой плотик, вынырнувший из-за скалы в двух кабельтовых от нас.

В это время мы находились в широком проходе, отделявшем внешнюю стену рифов от главной ее массы. Укрыться нам было негде. Волны захлестывали нас, и под деревянным настилом пола плескалась вода. Я слышал тяжелое дыхание Петча. Каждый раз, когда я оглядывался назад, мне казалось, что Хиггинс приближался. Его металлический плот высоко подбрасывало волной, и он шел легче нашего. Держась немного к востоку, он отрезал нас от чистой воды и прижимал к рифам.

— Нам придется повернуть к ветру! — крикнул я.

Не прекращая работать веслами, Петч бросил взгляд через плечо и утвердительно кивнул. Стена рифов была теперь совсем рядом.

Но нам еще немного помог прилив, который потащил нас к западу на открытое место, где высота волн достигала 4–5 футов. Однако с каждым взмахом весел нас относило все дальше в залив с пенными бурунами.

— Мы никогда отсюда не выйдем, — крикнул я Петчу.

Он не ответил. Для разговора не хватало дыхания.

Я обернулся назад и увидел, что Хиггинс сократил разрыв до двухсот ярдов. Петч продолжал грести. А затем, бросив взгляд через плечо, я увидел в стене рифов просвет, а за ним — я не поверил своим глазам — блестела чистая вода.

— Посмотрите! — указал я рукой.

Петч бросил взгляд вправо, увидел просвет и направил в него плот. Мы попали в первый из двух каналов, когда ветер, на счастье, дул нам в спину. Плотик плавно переползал с волны на волну и шел легко и свободно. «Теперь мы его обойдем!» — сквозь шум волн и свист ветра долетел до меня полный уверенности голос Петча. Он довольно ухмыльнулся и принялся грести с новой, удвоенной энергией.

Я перебрался к центру, сел рядом с Петчем, взял в руки весло, и мы заработали в унисон. Мы не разговаривали и только изредка посматривали в сторону Хиггинса. Он угодил в круговерть мелких волн и всеми силами пытался выбраться из нее.

Но как только мы вышли на открытую воду, стало происходить что-то странное и пугающее. Вода за кормой внезапно как бы вспухла большим пузырем, который лопнул и швырнул плотик в сторону, едва не перевернув его. Петч крикнул мне, что мы попали на скрытый водой риф. Мы лихорадочно заработали веслами и ушли от опасного места. Оглядевшись по сторонам, я заметил множество подобных пузырей, причем в тех местах, где несколько минут назад их вовсе не было.

— Отлив! — крикнул Петч мне в ухо. — Греби быстрее! Греби, это отлив!

Меня не нужно было подгонять. Я и так схватился обеими руками за весло и лихорадочно заработал им, стараясь поскорее уйти от страшного места. То, что несколько минут назад было чистой водой, теперь бурлило, превратившись в котел с кипящей водой, которая неожиданно оголяла скрытые под ее поверхностью острые рифы.

Я успел только набрать в легкие воздуха, как волна подбросила нас вверх и с треском швырнула на камни. Я упал прямо на позвоночник, и удар болью отозвался в затылке. Вода вокруг нас кипела, а пена в лучах солнца сверкала, словно разноцветные мыльные пузыри. Каменная поверхность рифа на момент обнажалась, а затем набегала новая волна, поднимала нас над рифом и, уходя, снова обрушивалась на него. Одна из волн подбросила наш плотик, проволокла в сторону, дико завертела и наконец бросила на верхушку довольно высокой скалы, покрытой мелким гравием. Здесь вода не бурлила, и потому это место казалось крошечным оазисом в гигантском хаосе волн.

Выбравшись из обломков плотика, мы оказались по колено в воде. Однако одного взгляда на наше судно оказалось достаточно, чтобы осознать, что чинить его уже бесполезно.

— Ну и черт с ним, — крикнул мне Петч. — Все равно нам пришлось бы его оставить. Живей! — Он нагнулся и вынул ручной компас из футляра. — Быстро! — повторил он. — Часть пути пройдем по суше, а потом доберемся вплавь!