Андрей Скляров - Яхве против Баала - хроника переворота

• Название: Яхве против Баала - хроника переворота
• Автор: Андрей Скляров
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

---

Мольбы и жертвы Амону оставались напрасными. Может быть, Солнце разгневалось на Египет из-за недостаточного внимания к нему? Может быть, египтяне молятся не тем богам-идолам в своих темных храмах? И у Аменхотепа IV начинает складываться новая религиозная концепция – надо молиться «Видимому Солнцу», а не старым богам.

Действия фараона неожиданно «достигают цели» – спустя некоторое время после извержения, Солнце вновь появляется над Египтом. Народ в восторге. Тут-то и возникает идея о «ликовании на небосклоне», связанное с «выздоровлением Солнца».

Проходит два года и все повторяется. Но теперь фараон знает, что надо делать: молиться новому богу – солнечному диску Атону. Старые боги отодвигаются на второй план. И снова успех. Опять Солнце, опять нормальная жизнь.

На шестом году начинается третье – самое мощное извержение, завершившееся гигантским взрывом Санторина. Сопровождаемые гулом дальнего извержения, огромные удушливые тучи, рассекаемые молниями, закрывают непроницаемым пологом долину, принося с собой гибель десяткам тысяч людей. Естественно, что у мятущейся толпы одно желание – скорее увидеть диск Солнца, то есть бога Атона. Обеты, жертвы, моления, клятвы. И вот, наконец, сквозь тучи прорезается багровый солнечный диск, что вызывает неописуемый восторг и покаянное стремление покончить с многобожием. Фараон решительно рвет с культом Амона и других богов, оставляет ненавистные Фивы и начинает строительство новой столицы…

 

Рис. 130. Вулканические отложения на Санторине

 

Вроде бы вполне возможная ситуация. Тем более, что реальной картины драматических событий, произошедших на Санторине, мы не знаем, а подобный «поэтапный» ее ход совершенно не исключен. Однако за красочным описанием гипотетических «бедствий» египтян, Морозов забывает несколько «маленьких» деталей, которые в корне меняют ситуацию.

Во-первых, от Санторина до Фив почти тысяча километров. Шансы того, что Фивы при даже столь мощном взрыве накроют некие «удушливые тучи» практически равны нулю – слишком велико расстояние.

Во-вторых, в Египте преобладают западные ветры, а Санторин находится к северу от Фив. Это (в дополнение к большому расстоянию) еще сильнее уменьшает шансы того, что плотные тучи, порожденные извержением, заслонят солнце в этом городе. И уж заведомо равны нулю шансы троекратного повторения подобного эффекта.

В-третьих, в Фивах (которые располагались близ современной Саккары), конечно, много солнечных дней в году, но это не означает, что закрытое тучами солнце там является чем-то диковинным. Зимой даже над близлежащей пустыней Сахара наличие плотных грозовых туч (пусть и без достигающего поверхности земли дождя) – далеко не редкое явление (я сам это неоднократно наблюдал в ходе целого ряда поездок в Египет). Так что пугаться скрытого тучами солнца у египтян не было никакого основания.

В-четвертых, жизнь египтян гораздо больше зависела от разливов Нила, нежели от солнца. А на разливы Нила катастрофа Санторина уж никак повлиять не могла – разливы определяются событиями в экваториальной зоне планеты на несколько тысяч километров южнее.

И в-пятых, среди древних богов имелся и бог солнца Ра. Так что если б надо было молиться именно солнцу, то для этого не надо было вытаскивать на первое место второразрядного и мало кому известного Атона и уж тем более не было повода отвергать других богов – все (по простой логике) должно было бы закончиться лишь возвышением бога Ра на общем фоне «многобожия».

Вдобавок, действия Эхнатона вполне последовательны и вовсе не выглядят хаотичной реакцией на стихийное бедствие. Так что попытка списать все на сугубо объективные причины и в этом случае никак не проходит.

Поэтому практически все другие версии строятся на тех или иных субъективных причинах в основе реформ Эхнатона. Впрочем, решающая роль именно субъективного фактора, на мой взгляд, тут достаточно очевидна…

 

Рис. 131. Нефертити – жена Эхнатона

 

Довольно часто можно встретить утверждение, что Эхнатон находился под сильным влиянием своего ближайшего окружения – прежде всего матери Тийи и жены Нефертити. Считается, что они принимали значительное участие в правительственных делах или, по меньшей мере, в общественных церемониях, поскольку Эхнатон постоянно появлялся публично вместе со своей матерью и женой (значительно превзойдя в этом отношении даже своего отца, проявлявшего туже тенденцию).

И хотя обычно в этих случаях никто не формулирует это в открытую, но в подтексте версии легко читается попытка списать действия Эхнатона на результат его подверженности влиянию со стороны матери и жены. И таким образом все сводится к тезису «глупых женщин», ничего не мыслящих в государственных вопросах.

«…в то время, когда Египет настоятельно нуждался в твердом искусном администраторе, юный царь находился в тесном единении с… двумя женщинами, быть может, и одаренными, но абсолютно неспособными показать новому фараону, в чем реально нуждалась его империя. Вместо того чтобы собрать армию… Аменхотеп IV углубился сердцем и душой в идеи того времени, и философствующая теология жрецов имела для него большее значение, чем все провинции Азии».

Даже не буду приводить здесь имени автора данной цитаты – его попытка подобным образом «оправдать» Эхнатона выглядит довольно жалкой. Да и сколько так ни «оправдывай» действия Эхнатона, это ничего не объясняет в его реформе, которая может казаться сколько угодно странной, но определенно не лишена своей довольно четкой логики и последовательности.

Не менее неуклюжей выглядит и попытка списать все на влияние со стороны Эйа, мужа кормилицы Эхнатона, который сначала был жрецом заурядного второстепенного бога, а впоследствии стал верховным жрецом храма «Дом Атона» – главного храма уже единственного  бога Атона в новой столице Ахет-Атон. Когда позднее (после смерти Тутанхамона) Эйа сам стал фараоном, то, несмотря на инициирование им самим расширения храма Атона в Фивах, он вовсе не препятствовал возродившимся культам других богов. А в одной из оставленных после себя надписей Эйа вообще провозгласил: «Я уничтожил зло. Теперь каждый может молиться своему богу».

Так что важнейшая роль непосредственно самого Эхнатона в затеянных им радикальных реформах вряд ли оспорима.

 

Рис. 132. Эхнатон прославляет Атона

 

Немало исследователей поддерживает утверждение, что реформа будто бы была необходима для создания общей религии с целью более тесного сплочения обширной египетской державы, где в каждом городе почитался свой бог, нередко якобы являющийся враждебным по отношению к богу другого города. Такое «многобожие» будто бы мешало объединению египетского народа в единое целое.

И в рамках данного подхода представляется совсем не случайным тот факт, что идея мирового бога возникла именно в Египте и в то время, когда страна получала дань со всего известного в то время мира. Живя при фараонах, управлявших мировой империей, жрецы имели перед глазами в ощутимой форме идею мирового владычества и мировую концепцию, предварявшие идею мирового бога. В продолжение многих лет они имели перед собою организованную процветающую империю, и от созерцания управляемого фараоном мира жрецы якобы постепенно перешли к идее мирового бога…

Данная теория по умолчанию опирается на тезис о том, что монотеизм якобы является более «прогрессивной» и более «продвинутой» религией по сравнению с «многобожием». Этот выгодный для себя тезис на самом деле продвигают сами монотеистические религии, всячески стремящиеся поддерживать миф о своих «преимуществах» перед так называемым «язычеством». Между тем данный тезис весьма и весьма спорный, чему в истории можно найти немало подтверждений.

Скажем, мощное Персидское государство сохраняло свое монолитное единство на протяжении весьма длительного времени, и этому совершенно не мешало сочетание зороастризма (одной из форм монотеизма) с культом огнепоклонников и множеством разных других богов. Взлет и расцвет Римской империи неразрывно связан с «многобожием», а терпимость к «чужим» местным богам в значительной степени помогала римлянам поддерживать единство своего огромного государства. В то же время монотеистические реформы Эхнатона привели до того единую и весьма сплоченную страну в состояние на грани краха и распада, уход от которого сопровождался как раз отказом от монотеизма.

Но даже если бы в этом тезисе была доля правды, то реальный ход реформ Эхнатона следовало бы признать кардинально ошибочным. Если бы его целью было просто введение монотеизма (как идеи), то делать это лучше (и проще) было при опоре на жречество «главного» и почитаемого по всей стране бога Амона, а не заштатного и мало кому известного Атона. Для этого ему надо было либо найти компромисс и наладить отношения со жрецами (что сделать было довольно легко – например, соблазнив их «морковкой» в виде того же монотеизма, но уже с их богом в роли главного и единственного), либо силовым способом сменив верховного жреца и его ближайшее окружение на своих людей.