Дмитрий Сазанский - Предел тщетности

• Название: Предел тщетности
• Автор: Дмитрий Сазанский
• Жанр: Современная проза

Ты выброшен из привычного течения жизни. Твоя Личность начинает разрушаться, а до физической смерти осталось менее трёх недель…

---

— Это констатация, не более того.

— Никитин ты мой! Констатация чего? — всплеснула руками крыса. Муха взлетела с отворота и, описав круг в воздухе, приземлилась в районе Дунькиного плеча.

— Сами знаете. Вы вчера не дали написать ни строчки, вклинившись нечистой силой в творческий процесс.

— Ты еще скажи, что твоей рукой водил дьявол, а мы посмеемся, — гриф наконец удостоил меня взглядом.

И они действительно засмеялись — то ли над шуткой грифа, то ли надо мной.

— Ладно. Сейчас посмотрим, чьими руками что водило.

Я потянулся мышкой к неназванному файлу, лежащему на рабочем столе, соратники же, влекомые неподдельным интересом, спрыгнули с принтера и упали солдатиками в ряд поперек монитора, свесив головы вниз на экран.

Открытый мною файл поражал снежной белизной. Недоуменными зрителями мы смотрели на чистый лист без текста, как на полотно картины Малевича, в которой неизвестный шутник стер черный квадрат.

Конечно, они в очередной раз провели меня, но я не собирался сдаваться — полез в ящик и достал вчерашний лист, отпечатанный на принтере. В общем-то чертовой троице ничего не стоило слизнуть лиловые буквы и с не виртуального листа, но они по каким-то причинам забыли это сделать. Я предъявил вчерашние экзерсисы сломанного принтера сотоварищам.

— И что это значит, убей меня мышеловка, не понимаю? — Дунька пожала плечами.

Я уже догадался, что проиграл вчистую, но с ослиным упрямством неудачника старателя продолжал разрабатывать пустую породу взамен золотоносной жилы.

— Видишь, что написано — Виновата ли я, что Никитин мне люб? И подпись — Е.К.

— Ну и что? Я всегда там подписываюсь — Евдокия Крыса, — Дунька достала из кармана юбки шелковый платок с ажурным кантом с такими же инициалами, — Варик ставит В.Ч. а гриф соответственно Ш.Г. Но это никак не является доказательством нашей причастности к вышеупомянутому тексту. Что касаемо смысла, то подпишусь под каждым словом, якобы напечатанным от моего имени, ибо люблю тебя, Никитин, больше жизни. Говорю это сейчас и плачу.

Дунька заломила руки в отчаянии неразделенной любви, вытянула их вверх, покачивая ладонями, обращая мольбы в угол потолка, где висела музыкальная колонка. Встревоженная муха снова сорвалась с насиженного места и описала круг над ее головой. Утренний лучик солнца поймал муху в полете и мне показалось, что над крысой возник золотой нимб праведницы, а может терновый венец мученицы, поди разбери. Муха села обратно на кофту и наваждение исчезло.

— Ладно, суслики хреновы, поете вы хором слаженно, краснознаменный ансамбль позавидует, только фальшивите на высоких нотах, — сказал я спокойно, без раздражения и, обращаясь только к Варфаламею, добавил, — Не ты ли утверждал давеча, что попытка засчитывается за результат?

— Ты путаешь рывок с фальстартом, любезнейший, — так же спокойно ответил черт, — Твои игривые потуги попасть пальцем в клавиатуру с закрытыми глазами, не имея в башке ни одной мысли, напоминают ловлю снулой рыбки сачком в домашнем аквариуме вместо рыбалки по утренней зорьке на бурной реке. Кого ты обмануть хочешь, Никитин? Себе ты можешь врать все, что угодно, с нами такой финт не пройдет.

— Где муки творчества, я спрашиваю, — влезла Дунька, моментально преобразившись из мученицы в злобную критикессу, — бессонные ночи, тронутые сединой виски, обкусанные ногти, истоптанные пятки?

— Где лысина и геморрой в конце концов? — закончил список Ширак.

— Шикарный у вас портрет писателя получился. Ходячая медицинская энциклопедия. Лучше уж действительно сдохнуть через десять дней, — сказал я, вставая с кресла, — Поеду, пора мне.

На пороге комнаты увидел в зеркале, как Дунька украдкой перекрестила меня в спину. Тоже мне, православная нечисть.

* * *

Когда я открыл дверь в кабинет, Бессонов что-то строчил увлеченно, сидя за массивным письменным столом. Стол более подходил к домашнему интерьеру, даже отдаленно не напоминая казенный инвентарь. Не отрываясь от письма, следователь кивком головы предложил войти, жестом руки указал на стул, при этом не вымолвил ни слова — ни здрасьте тебе, ни присаживайтесь. Я конечно не предполагал, что он бросится мне навстречу и заключит в дружеские объятья, но мог бы встать из-за стола и поздороваться за руку, как никак я еще добропорядочный гражданин своем страны, не пораженный в правах. Впрочем, оно и к лучшему, переведу дух, осмотрюсь, привыкну к незнакомой обстановке.

* * *

Войдя в здание с решетками на окнах, я подошел к окошку дежурного, представился и объяснил цель визита, мне дали повестку на руки, любезно попросив расписаться в журнале. Вот эту повестку я и положил на стол Бессонова, присаживаясь. Раньше мне приходилось часто бывать в разномастных конторах подобного типа, хотя последние десять лет я был избавлен от такой необходимости, бумажные дела взял на себя Мишка, но время бежит быстро, все меняется с поразительной скоростью, сегодня одно, завтра другое, а послезавтра вообще все вверх тормашками. О сегодняшней работе органов правопорядка я судил по статьям в интернете, да по детективным сериалам, коих расплодилась с избытком. Кинематографисты рисовали жизнь и работу прокурорских, ментов, следователей бравурными красками с намеком на тяжкий труд и героизм. Оборотни в погонах встречались нечасто, но были скорее необходидимым звеном сюжета, чем отражением истинного положения дел. Я не верил сериалам, что нашим, что зарубежным, но степень неверия все-таки отличалась Импортная жизнь была мне неведома, поэтому заморские режиссеры могли врать как угодно, в деталях и в целом, частями и скопом, меня это мало задевало — чужая страна, иные нравы, как обстоят дела — не проверить. Бывало, концы с концами не сходились, такое сразу бросалось в глаза, все-таки заокеанские акулы кинематографа за долгие годы наловчились так крепко сбивать сюжет, что лезвие не проскочит. Наши, к чести сказать, тоже поднаторели по части сюжета, но в деталях откровенно лажали, если не сказать больше. Смотришь, как честный следователь надрывает последние жилы за небольшую зарплату на благо общества, не покладая рук и головы за народную и капиталистическую копеечку, и диву даешься. Вот он после трудового дня возвращается домой, открывает дверь в квартиру и… тут, прямо с его порога у меня голове всегда что-то щелкало, помимо воли включался калькулятор, который по мере перемещения героя по квартире накручивал такую смету ремонта и стоимость обстановки, что по любым прикидкам выходило — товарищ давно берет взятки отнюдь не борзыми. Ничего не попишешь — профессиональная деформация личности. Года два назад в компании, мы обсуждали эту тему, прикидывая кто на чем сдвинут из-за работы, так Наташка в качестве примера рассказала, как мы с нею однажды смотрели порнуху, предав гласности мою реакцию на происходящее на экране.

— Никитин аж впился глазами в экран, застыл, как мумия, даже про тлеющую сигарету забыл, а по окончание ролика сказал с возмущением — Ну е-мое, немцы все-таки бракоделы, давай отмотаем, я тебе покажу как хреново плитка в ванне положена.

Нет, я понимаю — смотреть на невзрачный интерьер квартиры, да еще на протяжении пяти сезонов, по двадцать серий в каждом, малоприятное удовольствие, можно и приукрасить, кто из нас приврать не любит, но не до такой же степени. Тогда уж не рисуйте его неподкупным, а мы по ходу пьесы сами разберемся.

* * *

Бессонов продолжал строчить, я попросил разрешения закурить, на что опять получил молчаливое одобрение в виде пододвинутой пепельницы. Закурив, я стал разглядывать кабинет, точнее комнату на три рабочих места. В отличие от стола советской эпохи, остальная обстановка представляла собой самый дешевый вариант офисной мебели, ядовито-коричневого цвета и никак не гармонировала с бледно-лиловыми стенами, хотя Варфаламею наверняка понравился бы такой окрас. Венцом эклектики были розовые жалюзи на окне. В общем небогато, но чисто. Закончив круговой осмотр комнаты, я уперся взглядом в лицо следователя, и оно мне показалось знакомым. Бессонов выглядел годов на тридцать или около того, светлые, пшеничного цвета волосы, спелым орехом лоб, лицо несколько полновато для его лет, глаз я не разглядел. Фигурой он напоминал бывшего спортсмена, бросившего тренировки, что надел на себя килограмм десять лишнего веса в награду за слабость — типичный облик манагера среднего звена. В общем ничего примечательного, чтобы составить психологический портрет человека, который будет тебя пытать, загоняя каверзные вопросы в уязвимые места свидетеля Никитина, по крайней мере так меня обозвали в повестке.

Бессонов наконец закончил писанину, захлопнул пухлую коричневую папку, положил в верхний ящик стола, а на смену ей достал другую, такого же цвета, но значительно тоньше, раскрыл, перелистывая страницы, нашел нужную и провел тыльной стороной ладони вдоль корешка, фиксируя.