Леонид Жуховицкий - Легенда о Ричарде Тишкове

• Название: Легенда о Ричарде Тишкове
• Автор: Леонид Жуховицкий
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Великолепные истории
• Год: 1972

Герои произведений, входящих в книгу, — художники, строители, молодые рабочие, студенты. Это очень разные люди, но показаны они в те моменты, когда решают важнейший для себя вопрос о творческом содержании собственной жизни.

Этот вопрос решает молодой рабочий — герой повести «Легенда о Ричарде Тишкове», у которого вдруг открылся музыкальный талант и который не сразу понял, что талант несет с собой не только радость, но и большую ответственность.

Рассказы, входящие в сборник, посвящены врачам, геологам архитекторам, студентам, но одно объединяет их — все они о молодежи.

---

— Во мы с Ричардом шикарно живем! По расписанию: день комната ему, день — мне.

Девушки постарше посмеивались:

— Когда твой день будет, меня позовешь?

Шурик краснел и тонким голосом огрызался:

— А у меня на весь квартал дни заняты!

У Ричарда со временем было посвободней.

Но подолгу девушки возле него не держались.

Обычно встречались еще раза два-три. Но без гитары было не то, разговора не получалось. А если и получался, то как у всех, будничный — про работу, про зарплату, про кино, про знакомых… Становилось скучно. В конце концов девушка просила спеть.

Ричард вежливо, но упрямо отказывался. Он все же уставал немного, от струн побаливали подушечки пальцев, и брала досада на женский эгоизм — им лишь бы удовольствие. И еще он никогда не пел для одного человека, он любил, чтобы песня была свободная, для всех и ничья — тогда он себя уважал.

Поэтому быстро расставались.

Но без скандала, без ссоры, и если случайно сталкивались потом, девушка почти всегда улыбалась, спрашивала, где в следующий раз можно будет его послушать, и приходила, слушала. Обиды на него не оставалось — за что? Наоборот, оставалась память о радости, а ведь память о радости — тоже радость.

А он даже сам себе не мог объяснить, что это у него. То ли просто время с ними проводит, то ли ищет — а кого ищет, какую? Или еще и мстит, не разбирая кому, за равнодушную грубость, с которой девушки относились к нему прежде?

И Ричард, пожалуй, не знал, что дает ему больше удовлетворения и спокойствия — сами эти короткие встречи или ощущение уверенности, удивительной власти над зыбким миром счастливых неожиданностей…

За два месяца его узнал весь Степной, на улицах и в столовых оборачивались. Ребятам нравилось, что он был с виду совсем как они, одевался даже незаметней, а на вопрос, где в субботу будет петь, скромно отвечал, пожимал плечами:

— Да я не знаю… Шурик вроде с кем-то договорился.

А Шурик важно отвечал:

— В общежитии жилстроя. Но это еще не окончательно.

О Ричарде говорили удивленно:

— Тихий такой малый… По виду никогда не скажешь…

Даже его успех у девушек вызывал не зависть, а почти сочувствие:

— Девчонки за ним гоняются — ужас! А он такой тихий малый…

Знало его и начальство. Даже управляющий трестом, когда его уговаривали взять на гарантию концерт заезжей пианистки, особенно упирая, что артистка московская, отвечал благо душно:

— Ладно, сделаем, никого не обидим… Только я вам откровенно скажу: московская, ленинградская, новосибирская — это мне все равно. Тут все дело в таланте. Вот, например, у меня есть паренек — простой монтажник, на промстрое работает…

Тридцатилетняя деловитая девушка, встречавшая их группу на вокзале, тоже слушала как-то песни Ричарда и отметила его талант. Она работала в управлении, а также кем-то по линии общественности и сразу же предложила:

— А вы бы не попытались создать небольшой струнный коллектив? Мне кажется, у вас бы очень хорошо получилось. Для начала, скажем, на уровне красного уголка, а впоследствии даже на базе Дома культуры. Мы бы помогли составить репертуар…

Ричард смущенно покачал головой:

— Да нет, это у меня не выйдет. Насчет самодеятельности у нас вот Шурик специалист. Он и в Москве увлекался.

Шурик, покраснев, подтвердил, что был членом комитета по культмассовому сектору.

— Ну вот и хорошо, — сказала сухонькая девушка. — Значит, вы сможете организовать. А он, — она кивнула на Ричарда, — будет ваш первый активист…

В бригаде у Ричарда тоже все было хорошо — работал как все. И остальным монтажникам здорово нравилось, что вот его знает целый город, а работает как все.

Вечерами они с Шуриком заходили во все новые и новые дворы и новые и новые кварталы — Шурик с гитарой, а Ричард так, в своем черном, под горло свитере и серых потертых брючках. А когда потом возвращались домой, в общежитие, ощущение у обоих было такое, будто к неузаконенной, но прочной империи Ричарда прибавился еще один удел…

Иногда бывали приключения.

Как-то около полуночи в пустом проулке к ним привязались четверо парней. Ребята были явно с прошлым: у одного, длинного, оба ряда зубов отсвечивали металлом, а у другого, белесого толстяка, руки были татуированы чуть не до локтей и даже из выреза тенниски выглядывала довольно симпатичная русалка. Парни были навеселе, но не слишком. Они топтались под единственным в проулке фонарем, и в глазах у них стояла тупая тоска людей, крепко не добравших до нормы.

Длинный, поймав взгляд Шурика, вяло процедил:

— Ты, фраер, одолжи-ка трояк.

Шурик хотел было с достоинством пройти мимо, но малый крикнул грозно:

— Тебе говорят?! А ну подь сюда!

Шурик остановился и сказал, побледнев:

— У меня с собой нет.

Толстяк, видимо, решил позабавиться — приказал негромко:

— Ну-ка, кинь гитару. — И благодушно объяснил своим: — Давно поучиться хотел, все времени не было.

Шурик здорово испугался, но гитару не отдал — отступив на шаг, прижал ее к груди.

Ричард стоял с ним рядом. Невзрачный, в черном свитере, он пока внимания не привлекал. Но тут он мягко взял гитару у Шурика и пошел к парням. Не дойдя шага два, тронул струны.

Длинный, все глядевший на Шурика, вдруг рявкнул:

— А ну подь быстро! Глаз на пятку натяну!

Ричард пел, будто не слышал.

Подряд, без перерыва, спел он три жутковатые песни, с кровью, с тюремной тоской по любви. Он учел, что парни выпили, и дал чуть больше надрыва.

Шурик подошел поближе, его никто не трогал.

Ричард спел еще одну, но полегче, а в конце — веселую, про остряка-карманника:

Это был воскресный день,
И я не шарил по карманам:
В воскресенье отдыхать —
Вот мой девиз.
Только вдруг меня хватают,
Обзывают хулиганом,
Говорят мне,
Что я вор-рецидивист.
Эй, приятель, не ершись —
Моя фамилия Сергеев,
А кто такой рецидивист,
Я понятья не имею…

Потом оборвал проигрыш и протянул гитару толстому, сказав просто, как сказал бы Шурику:

— На…

Тот растерянно взял и держал перед собой в обеих руках, как ребенка. Покачал слегка, будто взвесил, и проговорил смущенно:

— Легкая…

Ричард вежливо спросил:

— Играл раньше?

— Да нет, не приходилось, — сказал тот. — Так, поучиться хотел, все времени не было… Да не, все равно не выйдет. Слух нужен, голос… Сам-то москвич?

Ричард кивнул:

— Ага. Мы оба из Москвы, Шурик тоже.

— Ну и я почти то же самое, — сказал толстый. — Мытищи — слыхал?

Он осторожно вернул гитару Ричарду, и тот спел еще две песни.

В конце концов парни даже проводили их до общежития, причем разговор вели достойный и деликатный: о том, что заработать в Степном можно, что из девок тут есть, конечно, всякие, но есть и порядочные, что одеться по-современному здесь не так-то легко — в связи с этим были сказаны похвальные слова по поводу Шуриковых клешей с цепочками.

Расстались знакомыми, парни пригласили заходить. Недели через полторы Ричард и в самом деле заглянул — любопытно было.

Из девушек постепенно выделилась одна.

Не то чтобы Ричард ее любил — этого не было. Но просто она осталась возле него, а не отошла через неделю, как другие. И относилась она к нему не так, как другие. Да и он к ней, пожалуй, не так. А как — задуматься об этом у него необходимости не было.

Познакомились они интересно.

Как-то он с Шуриком попал на танцы в маленький клуб при новом общежитии. Это было в центре городка, недалеко от дома. Но так вышло, что на танцах оказались одни только незнакомые, новенькие, из большой группы, которая приехала накануне. Было много девушек, и, как всегда в таких случаях, приезжие показались Ричарду ярче и симпатичней своих.

Он был без гитары, петь сегодня не собирался — хотелось просто пройтись по городу, неторопливо переговариваясь с Шуриком, спокойно глядя на растекающуюся по домам вечернюю смену, на негустую толпу у входа в кино, на освещенные витрины гастронома. Просто прогуляться, как гуляют вечерами сорокалетние, семейные, которым в общем-то ничего и не надо.

В клубе они с Шуриком сперва постояли у окна, равнодушно оглядывая зал. Потом решили потанцевать.

Шурик пригласил девушку с высокой прической и яркими губами, лет на пять старше его. Он всегда приглашал таких. Особых надежд на будущее подобный выбор не сулил. Но зато яркие, модные девушки хорошо сочетались с Шуриковым галстуком-птичкой, с цепочками на клешах и еще более подчеркивали его причастность к современной, красивой жизни.

Ричард тоже пригласил одну девушку — ему понравилось ее смуглое надменное лицо. Держался он с ней вежливо, рассказывал про Степной — какая столовая получше, куда можно пойти вечером…