Ялмар Тесен - Опасное соседство

• Название: Опасное соседство
• Автор: Ялмар Тесен
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0420-4

Писатель и натуралист Ялмар Тесен рассказывает о полной опасностей и острых ситуаций жизни животных, об их взаимоотношениях с человеком, который зачастую безразличен к миру природы. Автор ярко и эмоционально описывает злоключения черного леопарда, возвращение домой увезенного за сотни миль домашнего кота и жизнь обитателей морских глубин.

---

— Послушай, — сказал Тернер, — я же не спорю: конечно, леопарды-людоеды встречались и, возможно, встречаются и теперь, но здесь-то с чего им вдруг появиться? По-моему, нет никаких оснований предполагать, что этот черный чем-то отличается от своих собратьев, а в этих местах людоедов никогда не бывало, насколько я знаю. Верно?

— А люди все равно исчезали в лесу бесследно, и не раз! — возразил Кампмюллер, многозначительно подмигнув. — Да и странно он ведет себя, этот черный. Ты же сам говорил, он огромный…

— Черт знает, какой здоровенный! — вдруг выпалил Баркер с удивительной горячностью. — Я вам вот что скажу: эта тварь точно нас убить хотела! По глазам было видно. Ох, не хотел бы я еще раз с ним встретиться!

Кампмюллер снова положил свою тяжелую ручищу Тернеру на плечо.

— Знаешь, Клиф, охраняют их или нет, — он медленно покачал головой, — но если он явится ко мне на ферму и у меня будет под рукой ружье…

Он не договорил: к ним подошел высокий худой человек и поздоровался с Тернером. На его костлявом носу сидели очки в стальной оправе; чуть тронутые сединой волосы торчали во все стороны, явно не желая поддаваться парикмахеру. Тернер представил его как доктора Уильямса из Кейптауна.

Обменявшись рукопожатием с Кампмюллером, доктор улыбнулся и сказал:

— Ваш черный леопард пользуется весьма скандальной известностью. По крайней мере, если верить прессе. — Он говорил нарочито медленно, четко выговаривая каждое слово. — Как-то непривычно: уж больно удачно он всем на глаза попадается. — Уильямс посмотрел на Баркера, снова погрузившегося в молчаливое самосозерцание. Поправив очки на носу, доктор поверх них уставился на раненую руку лесника. — Что у вас с рукой? А, значит, это на вас он напал? Значит, вы его видели достаточно близко?

Баркер так долго не отвечал, что Тернер решил ему помочь.

— Дик, — вмешался он, — доктор Уильямс — зоолог, а черные леопарды на юге Африки встречаются очень редко. — Он понимал, что Уильямс жаждет получить дополнительные подтверждения фактов со стороны очевидца — так сказать, научная перепроверка. Это вовсе не означало, что он не поверил самому Тернеру. К тому же тот наверняка уже поговорил со всеми спутниками Баркера.

Баркер застенчиво улыбнулся:

— Да, точно, я его совсем близко видел, доктор. Он мне чуть на плечи не прыгнул.

— Должно быть, вы очень испугались! — посочувствовал ему Уильямс. Снова повисло молчание. Потом ученый мягко спросил: — А что вас особенно поразило в этом леопарде?

— Знаете, сэр… глаза и зубы, наверное. Пасть-то у него была открыта, — неуклюже закончил Баркер.

Тернер вдруг развеселился, однако постарался подавить веселье, ибо тут же почувствовал и тонкий укол тревоги. Эвери тоже тогда был так потрясен, что, собственно, и внимания особого не обратил на окрас зверя, да и вообще все произошло слишком быстро. Цветные рабочие лесничества рассказывали странно разноречивые истории — они были уверены, что такого зверя в лесу быть не может, и боялись, что их сочтут обманщиками. Они тоже явно не поверили собственным глазам.

— И еще хвост, — сказал вдруг Баркер.

— Хвост? — Уильямс чуть наклонил голову набок.

— Да, доктор, хвост! Знаете, он был ужасно длинный и хлестнул меня прямо по щеке, когда эта тварь прыгнула, — может, это было даже хуже всего. А как он меня когтями задел, я и не почувствовал сразу. А хвост у него — как змея!

Здоровенная такая черная змея!

— Так вы говорите, хвост был черный? — переспросил Уильямс.

— Черный, доктор, черный! — горячо подтвердил Баркер, исступленно кивая — Он и весь был черный как смоль и блестящий.

Уильямс поскреб подбородок.

— Очень необычно, Клиф, — пробормотал он.

— Я знаю, сэр.

— Очень необычно для таких широт! В тропиках — да! В тропических лесах, в горах… Но здесь, в этой климатической зоне?.. Очень, очень необычно!

— Что ж, сэр, горы и леса ведь и здесь имеются. К тому же тут единственный действительно крупный лесной массив.

И горы недалеко.

Уильямс некоторое время молчал, глядя куда-то мимо Тернера в темноту аллеи.

— Господи, как бы мне хотелось его увидеть! Какое, должно быть, прекрасное животное! Вы, конечно, постараетесь сфотографировать его?

Тернер кивнул:

— Я уже переставил оборудование, но придется подождать.

— Я понимаю. Но все-таки… хотя бы намек на пятна должен был остаться! — никак не мог успокоиться Уильямс. — Я просто не могу принять тот факт, что у здешнего леопарда оказалась угольно-черная шкура.

— Мои наблюдения были весьма мимолетны, сэр, так что поклясться я тоже не могу, однако уверен: мы сумеем это выяснить.

— Уверен, что сумеете! — с готовностью подхватил Уильямс и посмотрел вокруг с таким видом, словно после длительного отсутствия не совсем понимал, где находится. — Уверен! Завтра мы еще поговорим об этом. Я просто мечтаю вместе с вами пройти по следу этого зверя! Знаете, давайте выпьем еще немного вина, оно здесь просто замечательное!

Клиф Тернер переходил от одной группы гостей к другой, будто что-то искал и не находил. Ничто не могло задержать его внимания надолго. Настроение у него постепенно портилось, вино только усугубляло этот процесс. К тому же он чувствовал, что смертельно устал. Мероприятие явно имело успех, хотя разговоры с гостями и были утомительны, так как общество оказалось весьма пестрым как по национальному признаку, так и по интересам. Теперь, когда ушли некоторые важные официальные лица, голоса оставшихся зазвучали громче.

Среди языков явно преобладал африкаанс. Разговоры велись преимущественно на бытовые темы. До Тернера долетали отдельные реплики:

— Тридцатилетний стаж для этой машины — сущая чепуха…

— Да ты все местные виды вытеснишь, ты это понимаешь?

Южноафриканские красноплавниковые усачи — это же не рыба, а мусор! Да тебе, скорее всего, просто не разрешат…

— Ja, nee man, alles is klop disselboom3.

Тернер улыбнулся. Это его, пожалуй, даже развеселило.

— Эй, Клиф, послушай-ка. Вот тут Ян Бота утверждает, что систематическое обследование содержимого желудков шакалов ни разу не свидетельствовало о наличии в них шерсти рысят…

— …а я и говорю ему: жри до отвала!..

— Nou raak die politiek wragtig nie lekker nie4.

Перевести было нетрудно; эти слова снова напомнили Тернеру, насколько разговоры о политике опасны на подобных сборищах и при подобной атмосфере, когда политика удивительно близко, у самой поверхности любых чувств и отношений, когда каждый постоянно вынужден совершать самые разнообразные уступки, кривляться, проявлять какую-то сверхвежливость, чуть ли не раболепствовать порой. Ну в точности католики и протестанты на совместном чаепитии!

Когда он наконец снова увидел Джин, то некоторое время смотрел на нее с удивлением, словно знал ее в лицо и понаслышке, но все же никогда не был с нею знаком лично.

Свет лампы мягко освещал ее лицо с высокими скулами, под которыми сейчас затаились тени; черные как смоль волосы, казалось, вообще света не отражали и не вспыхивали огоньками, как в солнечных лучах. Он закурил, стоя в тени; рука его дрожала, когда он поднес к сигарете спичку. Вдруг она подняла голову и посмотрела прямо на него, и во взгляде ее — он мог бы в этом поклясться — промелькнул гнев. Потом она приветливо махнула ему рукой, он ответил тем же, медленно повернулся и ушел.

Настроение, начавшее портиться уже давно, испортилось окончательно. Тернер постоял в темноте, подальше от шумных гостей, прислушиваясь к монотонному звону лягушек и сверчков, и двинулся к костру, где кружком собрались черные и цветные рабочие. Их явно тоже хорошо угостили — голоса у костра звучали громко и весело. Но подойти к рабочим Клиф не успел: его окликнул Джон Эвери. Пора было возвращаться домой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Черный леопард расстался с матерью и малышами, только когда она ясно дала ему понять, что он ест больше, чем добывает на охоте, а потому его присутствие долее не желательно. Уже три дня шел дождь; равномерный неумолчный шорох дождя принесли с востока черные тучи. Все эти дни молодой леопард ел очень мало, не удовлетворившись тем, что удалось найти на обглоданном скелете маленькой косульей антилопы, даже закусил навозными жуками и ящерицами.

Чтобы убить на этих открытых каменистых склонах косулью антилопу, или клиппшпрингера, или бабуина, или хотя бы дамана, ему был необходим последний стремительный и точный бросок, но мешала раненая лапа, и три раза из четырех он промахивался. Сейчас поджившая было рана снова начала кровоточить; цепочка кровавых следов тянулась за ним по старой лесной дороге, как и месяц назад, и он ступал все более напряженно, точно за ним по пятам следовала сама смерть, готовая вскоре уничтожить блеск черной шерсти, истощить его так, чтобы ребра выступили под шкурой, как погнутые обручи, однако пока еще даже близкая смерть не способна была погасить свет его изумрудно-зеленых глаз, когда он в поисках добычи обходил дальние леса на склонах гор и знакомую долину внизу.