Жуанот Мартурель - Тирант Белый

• Название: Тирант Белый
• Автор: Жуанот Мартурель
• Жанр: Европейская старинная литература

---

Настал тот последний год, нет, день и час, когда вы видите меня живым, и сейчас вы услышите последние мольбы, которые я обращу к вашему высочеству. Окажите же снисхождение к моим словам, по крайней мере в награду за услуги, которые намеревался я оказать Его Величеству Императору, отцу вашему, и на благо всей империи, ибо, созерцая вас, безупречнейшая сеньора, полагал я посвятить все дни моей печальной жизни процветанию и возвеличиванию короны Греческой империи, будучи уверенным, что перейдет она к вам.

А посему, преклонив колена, прошу я вас лишь об одной милости: соблаговолите после моей смерти облачить меня вашими божественными руками и приказать выбить на моей могиле следующую надпись: «Здесь покоится Тирант Белый, погибший от сильной любви».

И почти со слезами на глазах и с тяжкими вздохами Тирант поднялся с колен, вышел из комнаты и направился в свои покои.

Когда Принцесса увидела, сколь безутешным он был, покидая ее, то от сильной любви и великой муки полились из ее глаз горькие слезы, сопровождаемые частыми вздохами и стонами, так что никто из придворных девушек не в силах был ее успокоить. Горестно причитала она и жаловалась, а затем сказала:

Подойдите ко мне, Эстефания, моя верная придворная! Ведь вы чувствуете мою боль так же, как я сама. Что же мне, бедной, делать? Сдается мне, что я увижу его вновь лишь мертвым! Ведь он сам мне так сказал, а сердце его столь возвышенно и благородно, что он не замедлит сие исполнить. Дорогая моя Эстефания, сжальтесь надо мной: бегите стремглав к Тиранту и умолите его не совершать ничего подобного, потому как я очень недовольна тем, что ему наговорила. Что я натворила, несчастная! Поздно теперь раскаиваться! Угождая себе, распекала я Тиранта, отчего стала неугодной ему! А сейчас весь мой гнев прошел и осталась одна жалость, хоть Тирант ее от себя и отринул.

Все это Принцесса говорила, заливаясь слезами.

Эстефания, дабы исполнить волю госпожи, взяла с собой одну совсем юную придворную девушку, отправилась к Тиранту, в гостиные палаты, которые находились в двух шагах от дворца. Она поднялась к нему в покои и застала там Тиранта, который снимал бархатный плащ, и Диафеба, который стоял рядом с ним, утешая его.

Увидев Тиранта в одной рубашке, решила Эстефания, что он разделся, дабы покончить с собой. Бросилась тогда она к нему в ноги, словно он был ее господин, и сказала следующее:

Сеньор Тирант, что вы хотите сделать с собой, рыцарем, исполненным всех совершенств и увенчанным непреходящей славой благодаря вашим подвигам? Не пренебрегайте же всеми своими свершениями и наградами за славные деяния из-за столь ничтожной причины! Соблаговолите не совершать насилия над вашей плотью, дабы не подать примера вечного позора! А если вы по-своему сделаете, то потеряете всю свою величайшую честь и славу, ибо дороже в этом мире деяния милостивые и добродетельные, нежели вызванные гневом. Неужели из-за сущих пустяков, которые наговорила вам моя госпожа, вы так оскорбились, что готовы потерять ее любовь, вкупе с телом и душой? Ведь клянусь верой, ее высочество говорила с вами по-дружески, желая пошутить, а вы так быстро не на шутку рассердились. Я же, любя вас, прошу, забудьте обо всем, пощадите вашу молодость и красоту и не искушайте фортуну, благоволящую вам, дабы ее не прогневать.

На этом Эстефания умолкла и не прибавила больше ни слова. А Тирант, когда только увидел ее у своих ног, тут же сам встал на колени перед ней, потому что она была в услужении у дочери Императора и еще более — потому что и сама она была девицей весьма знатной, племянницей Императора и дочерью герцога Македонского, самого владетельного из всех герцогов Греции. Тронутый благородством и состраданием к нему милостивой сеньоры, Тирант захотел ответить ей и произнес следующее:

До того ужасны мои страдания, что нет сил терпеть далее ни одно из них, ибо огонь беспрерывно терзает мое сердце, а от тревожного предчувствия мукам моим никогда не наступит конец. Пламя сжигает мой обессилевший рассудок, я устал от жизни и сражен невзгодами любви, вот почему моя душа и восстала против моего тела, желая положить предел казням и мучениям этого презренного мира. Полагаю я, если только, конечно, не выдаю желаемое за действительное, что в мире ином они гораздо слабее, ибо происходят не от любви — пытки, превосходящей все прочие. Я не тревожусь о смерти, ибо думаю погибнуть ради такой сеньоры, что после кончины в этом мире оживу во славной молве: скажут люди, что Тирант Белый умер от любви к наипрекраснейшей и наидобродетельнейшей сеньоре, какая когда-либо жила и будет жить на свете. А потому, сеньора, я нижайше прошу вашу милость покинуть нас и оставить меня наедине с моим горем.

Видя, что Эстефания никак не возвращается, дабы сообщить новости о Тиранте, Принцесса пребывала в неописуемой тревоге. И не в силах долее терпеть, позвала она одну из своих придворных девиц, по имени Услада-Моей-Жизни, взяла накидку, покрыла ею голову, чтобы никто ее не узнал, спустилась по той лестнице, что вела в сад, и, выйдя через садовую калитку, никем не замеченная прошла в дом, где находился Тирант. Увидев, что Принцесса входит в комнату, Тирант пал ниц, она же, обнаружив, что Тирант с Эстефанией разговаривают коленопреклоненными, пожелала сделать так же и заговорила следующим образом.

Глава 130[310]

О том, как Принцесса просила у Тиранта прощения за сказанные ему оскорбительные слова.

Тирант, если и сорвались с языка моего какие-нибудь оскорбительные для тебя слова, прошу тебя, соизволь не держать их на сердце, а все, что я во гневе наговорила, соблаговоли позабыть. Ибо невероятно, но когда мысли подавлены каким-нибудь горем, то гнев отметает жалость, а жалость при этом превозносит гнев. Однако же я, стремясь к справедливости и охваченная жалостью к другим людям, возвращаю обратно свои слова, желая, чтобы не считались они когда-либо произнесенными, и милостиво прошу тебя из уважения ко мне даровать мне прощение.

Увидев, с какой любовью обращается к нему его госпожа, Тирант почувствовал себя самым счастливым человеком на свете, словно он уже добился желаемой победы, и учтивейшим образом обещал Принцессе исполнить все ее приказания. После чего Эстефания сказала:

Поскольку мир восстановлен, должна сообщить, сеньора: я обещала Тиранту, что ежели он исполнит ваши приказания, то вы позволите ему поцеловать волосы вашего высочества.

Весьма буду довольна, — отвечала Принцесса, — когда поцелует он мне глаза и лоб, если только даст честное слово рыцаря не совершать больше ничего над собой.

Тирант охотно пообещал это и принес в том клятву Принцессе, в результате чего великие горести обернулись бурной радостью и всеобщим удовольствием.

Вскоре Принцесса вышла из гостевых палат и в сопровождении Тиранта и Диа- феба направилась в сад. Она приказала Усладе-Моей-Жизни созвать туда всех остальных придворных девиц. Все они быстро собрались, и Заскучавшая Вдова вместе с ними. Став свидетелем всех треволнений, она очень страдала из-за Принцессы, а еще больше — из-за собственной корысти, так что впала в печаль и задумчивость. Немного погодя вышел из покоев Император и, глядя в окно, заметил, что в саду находится Тирант вместе с его дочерью. Император спустился в сад и обратился к Тиранту со следующими словами:

Дорогой Маршал, я уже посылал за вами в ваши покои, но там вас не нашли. А посему я был очень рад, увидев вас здесь.

Сеньор, — ответил Тирант, — я спрашивал о Вашем Величестве, и мне сообщили, что вы спите. И дабы не потревожить ваш сон, я вместе с этими рыцарями пришел сюда потанцевать или еще как-нибудь развлечься.

Плохие и мрачные у нас нынче развлечения! — воскликнул Император. — Следует созвать совет, в коем имеется большая нужда.

И он приказал звонить в колокол, созывающий императорский совет. Когда все его члены собрались, Император приказал пригласить вестника[311], потребовал прочесть в присутствии всех его верительную грамоту, а затем объявил, что дурную новость должны узнать все, ибо ее все равно не утаишь. После чего приказал он гонцу объяснить суть своего посольства. Тот, поклонившись с большой сдержанностью, произнес следующую речь.

Глава 131

О том, как гонец, прибывший с поля военных действий, изложил Императору суть своего посольства.

Досточтимый сеньор, довожу до сведения Вашего светлейшего Величества, что по просьбе и приказанию главного коннетабля и полководцев должен был прибыть я к вам, дабы сообщить, как в ночь на прошлый четверг подошли четырнадцать тысяч воинов и залегли прямо на землю посреди большого луга и никто их не заметил, ибо из-за обильного половодья трава в этом году очень высокая. Когда же солнце взошло, заметили мы турков, скачущих на лошадях в доспехах и на жеребцах, общим числом примерно тысяча четыреста или около того, которые приблизились к бывшей там реке. Герцог же Македонский[312], человек спесивый и малосведущий, судя по тому, что он приказывает делать, повелел протрубить сигнал седлать лошадей. Коннетабль и много кто еще, более опытные в военных делах, чем он, возражали и отговаривали его выезжать в устроенную западню; но герцог, что бы ему ни говорили, никого не хотел слушать и поскакал со всеми людьми к реке, приказал всем перебраться на другой берег — как пешим, так и конным. Вода доходила у лошадей до подпруги, и местами некоторым приходилось плыть.