Элис Петерсон - Все ради любви

• Название: Все ради любви
• Автор: Элис Петерсон
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-92595-7

Друзья женятся, заводят детей и переезжают за город, и только у Джилли Браун ничего не происходит. Ей кажется, будто она пропустила последний автобус домой. По совету приятелей, чтобы справиться с депрессией и решить материальные проблемы, Джилли ищет жильца с понедельника по пятницу. Но она никак не ожидает, что в ее двери постучится красавец, телевизионный продюсер Джек Бейкер. Сама судьба дарит ей шанс снова стать счастливой. Девушка попадает под очарование Джека, и ее захватывает увлекательный вихрь чувств. Но что Джек делает по выходным?

---

Рядом проходит официант с подносом, на котором стоит шампанское. Я хватаю бокал и залпом выпиваю его. Мне очень, очень крупно не повезло, если та, с кем я в баре разоткровенничалась… Сейчас окажется передо мной. Нет, пожалуйста, не останавливайся. Иди дальше. Иди же!

Но, конечно, она останавливается, кладет руку на плечо Уорда и смотрит мне в глаза, явно чувствуя мое смущение.

– Как я понимаю, вы уже встречались, – говорит Уорд. – И даже успели немного поболтать.

На мгновение все в зале останавливается. Мне трудно дышать.

Но и Уорд, и Марина остаются совершенно невозмутимыми.

– Приятно познакомиться, – произносит его жена, пристально глядя на меня и пожимая мне руку. У меня вдруг пропадает голос.

– До завтра. Увидимся в офисе, – говорит Уорд.

Я готова от стыда сквозь землю провалиться. Они уходят, и Марина оборачивается в мою сторону, обжигая ледяным взглядом.

– Я идиотка, просто идиотка! – Возвращаясь домой на такси, я разговариваю с дедулей.

Я уже и Лиззи позвонила, но ее не было дома, так что я оставила плохо сформулированное сообщение с просьбой перезвонить.

– Сама себе могилу вырыла. Что делать, если Уорд меня уволит?

– Никого он не уволит. Не переживай.

– Но, дедушка, я сама похоронила собственную карьеру! Что мне теперь делать?

Я в ужасе перед завтрашней встречей с ним. Слышала, что он отвратителен. Настоящий рабовладелец без чувства юмора. Как я теперь в глаза ему буду смотреть? Может, сказаться больной? Но он поймет, что у меня просто похмелье, и тогда подумает, что я просто трусиха. Тем более с Уордом мы увидимся только послезавтра. Конечно, можно сделать вид, что я заболела чем-нибудь неизвестным.

– Дедуль? Ты еще там? – интересуюсь я, испугавшись повисшей в трубке тишины.

– Я думаю.

– Не думай слишком долго…

Спенсер говорил, что он и бабник, хотя я думаю, что он женат.

Может, Марина не все ему передала? Да нет, точно все. Он все знает.

– Джен, завтра ты придешь на работу с высоко поднятой головой и извинишься за все это недоразумение. Если в нем есть хоть чуточка такта, он примет твои извинения, и можно будет жить дальше.

Я прикусываю губу.

– Ты прав, – говорю я.

– Я всегда прав. А теперь можно я досмотрю Франкенштейна?

Так как бабушка умерла, по ночам он все время смотрит старые фильмы. Мне кажется, что он и спать-то почти перестал.

– Я возвращаюсь домой на выходные, – напоминаю я ему, попутно попросив водителя такси свернуть после светофора налево. – На чей-то специальный день рождения.

Дедушке исполняется восемьдесят шесть. Так совпало, что и мама родилась в тот же день, и поэтому мы всегда отмечаем этот праздник как годовщину происшедшего с родителями. Так что это очень важно.

– Лукас приедет? – спрашивает дедушка с надеждой.

– Думаю, да, – говорю я, не будучи, впрочем, до конца уверена. – А он не звонил?

Лукас звонил мне на неделе и сказал, что, возможно, в выходные ему придется работать – окончательно все станет понятно в последний момент. В прошлом году, например, он не приехал. Сразу почувствовал мое недовольство и поторопился с предупреждением: «Только не надо истерик, Дженьюэри!»

Лукас работает финансовым консультантом в одной из крупных британских банковских групп, и я могу понять, что у него не самая простая работа и его должность требует больших временных затрат, но все же хотелось бы, чтобы приоритетной для него была не карьера, а семья. Дедушка, конечно, не жалуется, но в глубине души я знаю, что ему обидно.

Когда я вижу Айлу в кроватке, с высунутой из-под одеяла ручкой, с мягкими шелковистыми волосами, спадающими на подушку, мне сразу становится спокойнее, и все тревожные мысли о Лукасе, дедушке и Уорде исчезают. Хорошо, это катастрофа, но есть вещи и похуже. Скажем, гражданские войны. Тут хорошо посмотреть на ситуацию под другим углом. Оплошала ты, Дженьюэри, но это ведь не конец света. Я желаю дочери спокойной ночи.

«Когда дела плохи, это тебя бодрит, ты сразу мобилизуешься, – слышу я в голове голос бабули. – А утро вечера мудренее…»

4

1988 год

– Тот, кто первым увидит море, получит мороженое, когда мы пойдем на пляж, – говорит бабуля каждый раз, когда мы отправляемся в Корнуолл на лето. Мы едем в Сент-Остелл. Это на южном побережье, недалеко от Бодмина.

Я смотрю на Лукаса. У него на коленях желтый кассетный аудиоплеер. Мне девять лет. Моему брату – двенадцать.

– А я уже вижу море! – говорю я.

Лукас снимает с головы наушники.

– Мы за много миль от моря, дурочка.

Бабушка поворачивается к нам.

– Так! Ну-ка прекратите ссориться.

Она протягивает мне коробочку с обсыпанными сахарной пудрой конфетами.

Дедушка включает свою любимую оперу и причитает, жалуясь на персонал службы доставки – сегодня вся наша мебель отправится вместе с нами в Корнуолл. Потому что на этот раз мы собираемся туда насовсем. Мой прадедушка, то есть дедулин папа, Мик, умер и оставил нам свой дом. Он называется Бич-Хауз, очевидно, потому что находится у моря. Лукас не хотел уезжать из Лондона и пригрозил сбежать.

– Слушай, дорогой мой, – наконец взорвалась бабушка. – Пока мы за тобой присматриваем, будешь жить по нашим правилам. Когда тебе исполнится восемнадцать, делай как знаешь.

– Жду не дождусь, – ответил Лукас, припечатав меня суровым взглядом своих темных глаз.

Я опускаю голову и рассматриваю синяк на руке. Закрываю глаза и снова вижу, как Тоби Браун бьет меня с размаху ногой в модных кедах. Он зло смеется, а я изо всех сил стараюсь не плакать – не хочу доставлять ему такого удовольствия. Он совсем близко, прижимает свое лицо к моему, и шепчет: «Круто, что твои родители сдохли!» Мама и папа погибли в автокатастрофе, когда мне был всего год, а Лукасу не было и трех лет. Тоби однажды даже стащил мой кардиган, а в конце дня я обнаружила его в своем шкафчике мокрым и пахнущим мочой.

– Зачем он так, бабушка? – спросила я робко, глядя, как бабуля кладет кардиган в стиральную машину.

– Такие люди, как Тоби, они всегда выбирают мишень. Если бы это была не ты, это был бы кто-то еще, – бабушка обнимает меня и гладит по спине. – Но, конечно, это не значит, что можно так себя вести. Обещаю тебе, что сделаю все, чтобы это больше не повторилось.

Она считает, что решение переехать в Корнуолл – новый старт для нашей семьи. Дедушка рассказывал, что они всегда хотели уехать из Лондона, потому что жили там уже более сорока лет. Последние же девять лет мы жили в Хэмпстеде.

– Каким бы печальным ни был повод для переезда, перемены – всегда к лучшему, – считала бабушка.

Я была рада уехать из Лондона и от Тоби Брауна. Кроме того, мне всегда очень нравилось в Бич-Хауз. У меня была там комнатка, в которой стоял овальный туалетный столик с трюмо, где красовался набор серебряных расчесок, а спала я под синим лоскутным одеялом. Обожаю засыпать в своей огромной кровати и просыпаться под шум волн. Первое, что я обычно делаю по утрам, – смотрю в окно, чтобы понять, достаточно ли на улице солнца, потому что солнечная погода предвещает целый день на пляже. А если на улице дождь, то мы остаемся дома, играем в настольные игры и Лукас закатывает истерику, если я начинаю с ним драться.

Единственное, что мы с Лукасом можем делать вместе часами, не переругиваясь, – это ловить рыбу. Дедушка иногда берет нас с собой, когда уезжает рыбачить на своей маленькой лодке, и тогда мы ловим макрель. Еще мы вместе гуляем по побережью с ведрами и сетками в поисках морских обитателей, которые остаются в бассейнах после отлива, – крабов, всевозможных видов креветок и морских водорослей. Обычно все заканчивается дракой и закидыванием друг друга мокрой морской травой. Мой брат может быть нормальным, если захочет.

Проходит несколько часов, прежде чем мы наконец поворачиваем направо и едем по узкой извилистой дороге, обочь которой растут камелии. Дом, где мы живем, – у самого основания крутого холма, через темно-зеленые деревянные ворота. Мое сердце начинает учащенно биться, когда я вижу море, словно большое голубое одеяло, уходящее за горизонт. Странно больше не видеть прадедушку Мика, стоя за дверью, который машет нам, словно священник, крестящий паству, а затем устремляется к машине. После каждых каникул было очень тяжело уезжать, зная, что ему придется остаться тут в одиночестве. Дедушка говорил, что у него самый упрямый отец в мире – он никак не хотел переехать в дом престарелых, даже когда уже больше не мог сам себя обслуживать. Он хотел закончить свою жизнь в окружении воспоминаний о том, где он провел столько счастливых лет.

На следующий день, когда сотрудники службы грузоперевозок уже уехали, а мы еще не распаковали даже половины коробок, бабушка предлагает устроить пикник на пляже.

Как я люблю запах моря, крики чаек и вид лодок, выплывающих из бухты и возвращающихся в нее. Я бегу по лужайке перед домом, слезаю с крутых ступеней, распахиваю ворота и лечу по тропинке, заросшей лесом.