Барбара Абель - Невинность палачей

• Название: Невинность палачей
• Автор: Барбара Абель
• Жанр: Триллер
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-2109-3, 978-617-12-2106-2, 978-617-12-1320-3, 978-5-9910-3652-8, 978-2-7144-6029-5, 978-617-12-2108-6, 978-617-12-2105-5

Действие происходит в маленьком продуктовом магазине на улице де-Терм, где грабитель держит посетителей в заложниках. Подростку, находящемуся в помещении с матерью, удается выхватить пистолет у грабителя. А через минуту раздается выстрел. Преступник получает пулю в спину, а значит, власти не засчитают выстрел как самозащиту. И в тот момент, когда, казалось бы, посетителям уже нечего бояться, мать мальчика берет в руки оружие и приказывает всем оставаться на своих местах.

---

Сегодня он лишился всего.

Или, скорее, сегодня ему уже нечего терять.

И тогда он принимает решение, которое напрашивается само собой. Последний шанс не умереть в одиночестве, как кусок дерьма, как собака… Деньги он возьмет там, где они есть. Силой. Он просил вежливо, и это ни к чему не привело. Никто не стал его слушать, никто не услышал. Значит, он пойдет и попросит по-плохому. Потребует. В приказном порядке. С криком, чтобы точно знать, что тебя услышат и поймут. Он пригрозит. Возьмет столько, сколько захочет. Хватит быть жертвой! Он станет палачом – тем, кто распоряжается, тем, кого все боятся.

Жо мысленно пережевывает свою злость. С этой минуты она – его движущая сила. Он останется жить хотя бы для того, чтобы показать им всем, каков он на самом деле, чтобы однажды заставить заплатить за все… Он не отступится, он выживет, поднимется на эту гору, и все, кто сегодня захлопнул дверь у него перед носом, горько пожалеют о своем равнодушии, презрении и недоброжелательности. И не важно, во что это обойдется. Не важно, чем придется рискнуть ради утоления жажды мести и какие будут последствия и ущерб.

Сегодня ему уже нечего терять.

Жо случалось воровать по мелочам: шарить по карманам, вырывать сумки из рук, красть с прилавков. Чего не сделаешь с голоду… Мелкое воровство – жалкая добыча. Почти ни на что не годная. Пока однажды в метро он не стащил сумочку у молодой женщины самого что ни на есть благопристойного вида. Обычная горожанка, из тех, кто всю жизнь служит в конторе, прекрасная мать и примерная супруга. Жо вывернул содержимое сумки и нашел, что искал, – кошелек с несколькими спасительными банкнотами. И кое-что, чего не искал: пистолет. Маленький. Автоматический. Боязливые дамы носят такие в своих сумочках.

С полной обоймой.

Жо принес пистолет домой и положил в шкафчик над мойкой, на вторую полку, справа, – чтобы не бросался в глаза. И забыл про него. Он никогда не интересовался огнестрельным оружием. Но может и передумать, если вынудят обстоятельства…

К горлу снова подступает тошнота. Начинают мерзнуть кости. На первых порах не явный, холод постепенно усиливается, как туман, который распространяется по долине, неотвратимо проникает в каждый закуток, заполняет собой все пустоты, проскальзывает в каждую расселину. Тело превращается в оледеневший хрящ, самоё костный мозг – в лед, становится больно шевелиться, желудочные спазмы дают о себе знать узловатым эхом, внутренности выкручивает изворотливая угроза боли, и мысли о надвигающемся кризе заставляют отбросить последние сомнения.

Жо возвращается домой за пистолетом. Бабская пукалка… В его костлявой руке она кажется игрушечной. Он проверяет обойму: все патроны на месте. Аргумент, и весьма весомый. Ведь он хочет быть уверенным, что его услышат. И воспримут всерьез.

Жо выуживает из вороха одежды балаклаву – закрывающую лицо трикотажную маску с отверстиями для глаз. Жесты у него нервные, порывистые, тело передвигается само собой, как повозка без возницы… В поисках солнцезащитных очков он долго роется в мусоре на полу, на столе, на продавленном канапе, которое чаще всего служит ему постелью… ладно, местом, где можно поспать. Наконец находит очки и перчатки тоже.

Ну и что теперь?

Время поджимает, ломка с каждой минутой набирает обороты, отнимает силы. Впрыскивает озноб прямо в позвоночник. А потом душит в своих смертельных объятиях…

Сунув пистолет в правый карман куртки, балаклаву, очки и перчатки – в левый, Жо садится в первый попавшийся поезд RER[2]. Выбирает станцию подальше от своего квартала – вокзал в спокойном парижском пригороде. Сойдя с поезда, какое-то время бродит по улицам, ищет объект. Банк? Слишком жирно для него. Может, почтовое отделение? Слишком много народу. Ресторан? Там нет наличных, клиенты обычно расплачиваются кредитками.

На углу улицы де-Терм он находит то, что нужно. Мини-маркет самообслуживания, устроенный в здании, некогда служившем складом, о чем беззастенчиво напоминает грубоватая нагота конструкций из бетона и стали, рассеянное неоновое освещение и некоторое отдаление от остальных уличных построек. Перед магазином – крошечный паркинг и только два авто. По-видимому, посетителей тут немного… Идеальное место.

Жо сглатывает комок в горле. И направляется к витрине – медленно, по-крабьи, потому что тело его напряжено от волнения, боли и острой потребности в наркотике. И от страха. Заглядывает через стекло. В магазине почти пусто. Возле кассы – молодая пара. Слева от них, по центральному проходу, грузная пожилая женщина катит инвалидное кресло, в котором сидит дама едва ли намного старше ее самой. Им навстречу направляется женщина средних лет, она только что вошла в магазин. Естественно, кассир… Вот, пожалуй, и все. Но нет, в глубине помещения еще кто-то есть. Жо вытягивает шею и встает на цыпочки, чтобы рассмотреть получше. Это женщина – молодая, и одна, без спутника. Отлично!

Жо колеблется, чувствует, как колотится в груди сердце – так, словно хочет вырваться из тюрьмы плоти и выпрыгнуть наружу. В правом кармане куртки он нащупывает рукоятку автоматического пистолета. Ствол на месте, от этого становится спокойнее. Жо шумно тянет носом воздух, потом вытирает сопли рукавом. Думай не думай, а идти надо, пока не набралось больше покупателей. Левой рукой он вытаскивает из кармана балаклаву и солнцезащитные очки и отходит от витрины, чтобы спокойно, не дергаясь, их надеть. В последнюю очередь натягивает перчатки.

Заставляет себя встряхнуться. И тут происходит мощный всплеск адреналина, который внезапно проснувшееся сознание впрыскивает ему прямо в сердце. Пора! Пора воспользоваться энергией страха, выжать максимум из своего ослабленного организма… Жо механическим жестом поправляет балаклаву, очки на носу, потом вытаскивает пистолет.

И широкими нервными шагами преодолевает расстояние, отделяющее его от входа в магазин.

Распахивает дверь.

Заскакивает внутрь и кричит:

– Все на пол! Кто шевельнется, получит пулю!

Ранее, в тот же день Алин Верду, 43 года, и Тео Верду, 15 лет

Нужно оставаться спокойной, чего бы это ни стоило… Конфронтация ни к чему не ведет. Если, конечно, не хочешь выйти из себя, потерять лицо, потерять свое время. Причем – совершенно впустую. С некоторых пор Алин Верду живет с неприятным чувством, что все валится из рук. С ощущением беспомощности. С ощущением, что ты не в силах справиться с обстоятельствами, в которых нет ничего необычного, – просто жизнь с ее кортежем случайностей. Усталость… Нежелание зря тратить силы.

– Тео! Мне будет приятно, если ты поедешь со мной к дедушке. Он тоже обрадуется.

– Серьезно? У деда память как решето, он уже не помнит, кто я!

– Неправда. В прошлый раз он спрашивал, как у тебя дела.

– Можно поехать завтра.

– То же самое ты говорил вчера.

– Ты бредишь, ничего такого я не говорил.

– Может, прервешься, когда я с тобой разговариваю?

«Впереди по курсу вражеский самолет!»

– Сейчас не могу! Нужно прикончить этот… кусок дерьма! На, получай!

– Тео, не сквернословь!

– Да ладно, мам! Может, оставишь меня в покое? Я не хочу ехать к деду. Бесполезная трата времени. Даже если он меня узнает, то забудет, что я приезжал, как только дверь за нами закроется.

– Да, но мне все равно хотелось бы, чтобы ты поехал со мной.

Женщина и подросток. Мать и сын. А между ними – экран. И все, конец диалога. Начало боевых действий. Сценарий, который Алин знает наизусть. Тео, впрочем, тоже. Но если мать боится его повторения и сдерживается, несмотря на желание упрекнуть, сын дерзко отметает ее попытки решить дело миром, у него всегда наготове возражения. И пока она старается не сорваться, он теряет к происходящему интерес. Женщина цепляется за остатки авторитета, которым, как ей кажется, она еще обладает, – и подросток разбивает его вдребезги нажатием кнопки на контроллере своей PS4.

– Сдохни, придурок!

– Тео!

– Мам, я не с тобой разговариваю…

В этом-то и проблема. С некоторых пор он разговаривает не с ней. Тео говорит с приятелями, с экраном компьютера, с телефоном, с котом, иногда даже сам с собой… Но все реже и реже – с ней, своей матерью.

Алин давно прошла этап, когда задаешься вопросом «Куда делся ласковый, веселый ребенок, который смотрел на меня с такой любовью и восхищением?». Поставила крест на прошлом и своих воспоминаниях о шаловливом и дружелюбном маленьком мальчике. И той матери, какой она была. Которой достаточно было нахмуриться, чтобы вернуть Тео на путь истинный. Которая могла, не стыдясь, поцеловать своего малыша, обнять, приласкать. Дать ему совет. Поделиться с ним мороженым, задумкой, секретом. И, наверное, самое мучительное – это отражение себя самой, которое она видит в глазах сына. Отжившая свой век. Has-been[3]. Тупая. Старая. Дура. Старая дура…

У Тео богатый лексикон. Он ругается часто и грязно. И давно забыл, что при родителях, вообще-то, это делать не принято. Он позволяет себе говорить все, что думает, когда хочет и в какой хочет форме. Алин же пользуется избитыми родительскими формулировками, которые давным-давно слышала из уст собственной матери и зарекалась повторять в разговоре со своими детьми: «Не-смей-говорить-со-мной-таким-тоном, я-не-твоя-подружка!» И это тоже больно – осознавать, что сын испытывает к тебе чувства, которые ты сама когда-то испытывала к родителям: смесь жалости и пренебрежения, приправленную раздражением. И Алин привыкает к «Да ладно, мам, оставь меня в покое!», «Ну ты меня достала!» и «Ну да, конечно…», сопровождаемым тяжелым, усталым вздохом. Это цена мирного сосуществования, каким бы иллюзорным оно ни казалось.