Бартоломе Лас Касас - История Индий

• Название: История Индий
• Автор: Бартоломе Лас Касас
• Издательство: Наука
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1968

Завоевание Индий (так испанцы называли Южную и Центральную Америку) изображается реакционными испанскими историками как великая цивилизаторская миссия. Однако дошедшие до нас свидетельства участников и очевидцев завоевания решительно опровергают эту легенду. Особое место среди таких свидетельств занимает книга Бартоломе де Лас Касаса (1474–1566) «История Индий».

Основываясь на виденном и пережитом, писатель-гуманист Лас Касас показывает, что завоевание Индий представляло собой серию захватнических войн, сопровождавшихся массовым истреблением коренного населения — индейцев и хищническим разграблением природных богатств Латинской Америки. Проникнутая искренним сочувствием к индейцам, книга Лас Касаса содержит также обстоятельную характеристику их быта, нравов и культуры.

Книга Лас Касаса очень велика по объему, и опубликовать ее полностью не представляется возможным. В связи с этим составители отобрали для настоящего издания только те книги и главы «Истории Индий», в которых автор излагает события, непосредственно связанные с завоеванием Центральной и Южной Америки.

---

Глава 104

Теперь настало время рассказать, что произошло на острове Тринидад после того, как досточтимый Касас отбыл с острова Эспаньола, дабы найти управу на отцов-иеронимитов{69}; один корабль отплыл от этого острова Эспаньола и по обыкновению направился к берегам залива Пария за жемчугом, которого было там видимо-невидимо; и вот, когда они прибыли на остров Тринидад, индейцы, завидев корабль, вышли на берег, чтобы помешать им высадиться, ибо за год до того Хоан Боно очень их притеснял и обижал, о чем мы рассказывали в главе 91, и, видимо, полагая, что Хоан Боно вновь к ним явился, они кричали: «Хоан Боно злодей! Хоан Боно злодей!». А может быть, они понимали, что Хоана Боно там нет, но хотели пожаловаться другим на его злодеяния, ибо он учинил много злых дел в ответ на добрый прием и гостеприимство. Испанцы с корабля и лодок отвечали им, что Хоана Боно с ними нет и что индейцы справедливо называют Хоана Боно злодеем, ибо он злодей и есть, и что за то зло, которое он им причинил, его в Санто Доминго уже давно повесили, и что они желают им не зла, а добра и приехали для того, чтобы сообщить им, про наказание, которое понес Хоан Боно, и вместе с ними порадоваться, и что они привезли им из Кастилии подарки, ибо считают их своими братьями, и еще они произнесли много лживых и ласковых слов, дабы умиротворить индейцев. А те страдальцы, простодушные и кроткие, сразу позабыли причиненное им зло, а также жестокость и коварство испанцев, ибо их простодушие и кротость, доверчивость и наивная легковерность не знали границ, хотя им следовало принять эти слова с осторожностью и подумать, что новые пришельцы еще коварнее и злее, чем Хоан Боно, тем более что не было у индейцев никаких доказательств и свидетельств добрых намерений испанцев, кроме их собственных уверений. Индейцы же поверили им и приняли у себя, и дали все, что могли и имели; так прошло несколько дней, и все это время испанцы, стремясь их успокоить и усыпить осторожность, беспрерывно читали им одну проповедь: что Хоан Боно действительно был злодей, но он уже умер, а они люди добрые и хорошие; а через некоторое время, убедившись, что настороженность индейцев прошла, испанцы решили действовать, выхватили из ножен мечи и набросились на их дома; кого им вздумалось, они убили и ранили, а других схватили и, связав руки, отвели на корабль. И вот эти славные воины со своей добычей прибыли в город и порт Санто Доминго, а на другой день повели индейцев на рыночную площадь, чтобы продать их с торгов; глашатай выкрикивал на них цену, а иеронимиты, которые были тут же, даже и не подумали протестовать. Узнав о таком злонравии, и бесстыдстве, и жестокосердии отцов-иеронимитов, которые не только не помогли этим несчастным, но и спокойно взирали на то, как их продают в неволю, отец Педро де Кордова отправился к иеронимитам, чтобы с ними поговорить и осудить за преступное и недозволенное попустительство злым деяниям наших братьев. Иеронимиты, которые не могли отрицать свою вину, очень смутились, и устыдились, и велели отвести этих индейцев обратно в дома их тиранов, но говорят, что после этого индейцев все же продали, только тайком, и в конце концов они все погибли; иеронимиты же сделали вид, что ни о чем не знают, и такова была помощь, оказанная отцами-иеронимитами тем обездоленным индейцам.

Вскоре после этого приор Педро де Кордова написал ко двору преподобному Касасу о славных подвигах испанцев на острове Тринидад и о том, что на этом острове, названном в честь святой троицы[86], свершались богопротивные дела, а отцы-иеронимиты в городе Санто Доминго эти дела благословляли; и среди других были в его письме такие слова: «И точно, дела наши приняли столь пагубный оборот, что я обязан сказать во всеуслышание то, что чувствую, quicquid inde veniat»[87]. И вопреки своей обычной осторожности и сдержанности он решил публично заявить, что иеронимиты не выполнили свой долг и не пытались спасти индейцев от гибели, и стал в своих проповедях поминать иеронимитов недобрым словом, рассказывая, что ему довелось быть свидетелем тех беззаконий, которые испанцы чинили на острове Тринидад; а надо знать, что земля, в которой посланные отцом Педро де Кордова монахи обращали индейцев, соседствует с этим островом, и он боялся (главным образом из-за того, что в те края в поисках жемчуга заходило множество кораблей), что и эту землю могут предать разграблению; кроме того, полагаясь на благорасположение короля и Великого канцлера, о котором он судил по письмам, ибо в них выражалось сомнение, что дела в этих Индиях идут лучше, чем раньше, он просил преподобного Касаса исхлопотать ему 100 лиг земли в окрестностях селения Кумана с тем, чтобы испанцам было запрещено под страхом сурового наказания появляться на этой земле и вступать с индейцами в переговоры, и чтобы земля эта принадлежала монахам-францисканцам и доминиканцам, дабы они могли обращать там индейцев в истинную веру, а испанцы своими грабежами и злодеяниями им не препятствовали. И далее он писал, что если не удастся получить 100 лиг, то пусть дадут хотя бы 10, а ежели и десяти не добиться, то он согласен на несколько островков, лежащих в 15–20 лигах от побережья и именующихся островами Алонсо; тогда туда переберутся все монахи, а также те индейцы, которым удалось скрыться от преследований испанцев, и монахи получат возможность просветить хотя бы этих немногих и спасти их души; ну, а если ни одно из его намерений не осуществится, то он отзовет своих монахов на этот остров, и пусть материк остается без слуг господних, ибо он не в силах пресечь насилия и грабежи испанцев, и индейцы каждодневно видят, как люди, именующие себя христианами, преступают все заповеди, которые им проповедуют монахи, а следовательно, их труды и старания остаются бесплодными. Прочитав это письмо, преподобный Касас сильно опечалился, ибо он почувствовал, какие непреодолимые препоны создавались слугам господним, которые, не жалея сил и не страшась опасностей, несли божье слово нуждавшимся в нем людям; а еще более он загрустил, когда подумал, что если отец Педро де Кордова, приор и старший над теми братьями, уведет оттуда монахов, то материк будет брошен на произвол судьбы, ибо в этой части Индий не останется ни одного человека, который мог бы позаботиться о душах хотя бы некоторых индейцев, наставляя их на путь истинный и открывая им нашу веру и религию; но поскольку преподобный Касас более всего заботился о наставлении индейцев, ему послужила утешением весть о том, что упомянутые монахи сеют среди индейцев учение Христа, и он даже задумал отправиться в те земли, дабы с ними вместе потрудиться и, оставаясь священником, помогать им в этом богоугодном деле. И он поговорил обо всем, что писал Педро де Кордова, с епископом и членами Королевского совета и рассказал им, что испанцы препятствуют обращению индейцев и спасению их душ, и о той опасности, которой подвергнется та земля, если монахи ее покинут, и о том, что это вызовет гнев господень и ляжет тяжким грехом на совесть короля; а поэтому преподобный Касас умолял отвести монахам те сто лиг земли, о которых просил отец Педро де Кордова, и чтобы испанцам не было дозволено появляться на той земле и мешать монахам, так как их деяния принесут великие блага, а многие злые дела будут пресечены, король же и члены Совета исполнят свой долг, ибо им надлежит заботиться о спасении индейцев и обращении их в истинную веру. Епископ отвечал ему словами, каких не услышишь даже из уст ревностного сборщика налогов, озабоченного приумножением королевских богатств; а сказал он вот что: «Хорош был бы король, если бы отдал монахам без всякой для себя выгоды сто лиг земли». Так он отвечал и даже с большей наглостью; а это речи, недостойные наследника апостолов, ибо апостолы жизнь свою положили, дабы свершилось то, о чем просил епископа преподобный Касас, а потому сей прелат обязан был во исполнение божественного предначертания и под угрозой вечного проклятия удовлетворить просьбу досточтимого Касаса… И нетрудно себе представить, как этот епископ управлял Индиями, если он проявлял столь полное безразличие по поводу самой основы и смысла правления этими землями со стороны королей Кастилии. Услышав подобные слова епископа, преподобный Касас оцепенел, и хотя потом не преминул дать ему отпор, ничего тем не добился, ибо сеньора епископа не так просто было сдвинуть с места; и вот, как только Лас Касас постиг помыслы епископа и убедился, что его влекут одни лишь земные блага, а обращение индейцев ничуть не беспокоит, он предпринял некий шаг для достижения той цели, к которой стремились и монахи, чтобы иметь потом возможность сказать епископу: pecunia tua tecum vadat in perditionem[88], и этот шаг повлек за собой для епископа множество несчастий и бессонных ночей; что же именно предпринял преподобный Касас, об этом, если богу будет угодно, мы расскажем в следующих главах…

Глава 106