Людмила Молчанова - Трудные дети (СИ)

• Название: Трудные дети (СИ)
• Автор: Людмила Молчанова
• Жанр: Эротика

  За помощь спасибо Але. История о взаимоотношениях разных людей с разными судьбами, поступками и взглядами на мир. Она - Саша. Девочка с мужским именем. Девочка, жившая непонятно как и кем. Дикая, нелюдимая и для многих страшная. И очень сильная. Он - Марат. Молодой человек, сам не знающий, кем является и чего хочет от жизни. Но если хочет - добивается, не обращая внимания на средства. Они оба эгоисты, возможно, волей судьбы ставшие такими. Но все-таки эгоисты. Случайная встреча, слово, поступок, и вся жизнь изменится, приводя их друг к другу. Снова и снова.

---

   - Не преувеличивай. Я с ней целый день была и ничего.

   - Она боится.

   - Кого?

   - Меня.

   Повисла напряженная тишина. Я же еще больше прилипла к двери, стараясь услышать хоть звук.

   - Зачем тогда ты ее удерживаешь? - серьезно спрашивала Оксана.

   Я замерла, стараясь не дышать. Не то чтобы меня это так волновало, но интерес был.

   Марат не ответил. Я услышала, как ножки табуретки скользнули по линолеуму, и рванула к дивану, делая вид, что просто сижу.

   Конечно, он знал, что я подслушиваю и подглядываю при возможности. И если они с Оксаной на эту тему разговаривали, то не в стенах квартиры.

   Хоть чурка и стал относиться ко мне без эмоций, контроля он не ослабил. Даже наоборот, увеличил. Отобрал сигареты. Ограничил телек. Запретил трогать вещи. Мне было скучно, и Оксана с каждым днем все сильнее казалась неплохой альтернативой.

   Скоро пришли результаты анализов. Их притащила Оксана, хмурившая лоб и вчитывавшаяся в непонятные строчки. А далее на меня высыпался ворох терминов и каких-то диагнозов. Анемия, гастрит, язва, иммунная недостаточность и так далее. Из всего того, что сказала Оксана, я поняла только слово гастрит - потому что слышала его когда-то. От плохого питания.

   - У меня ниче не немеет, - на всякий случай уточнила я. - Ваши эскулапы че-то напутали.

   Марат, подошедший ближе и вместе со мной заслушавший список болячек, наверняка все эти страшные слова знал. Ну, судя по тому, как он внимательно и весомо кивал, чечен прекрасно понимал, о чем говорит его краля.

   - Они еще лекарства выписали, - Ксюша отдала Марату несколько исписанных листов. - И вот, диету.

   - Понял.

   - И надо кое-какие прививки сделать.

   - Слышьте, эй! - пощелкала перед их лицами пальцами. - Какая диета?

   - Усядься, - пророкотал чурка.

   - Марат, не надо, - Оксана успокаивающе погладила его по руке.

   Да, Марат, не надо, а то твоя краля испугается. Я довольно сверкнула глазами, потянулась и облокотилась на спинку, поджав под себя ноги.

   Постепенно это стало своеобразной игрой. Теперь, когда Марат всеми силами не обращал внимания, я старалась добиться какой-либо реакции. А Оксана была идеальной наживкой и оружием в одном лице.

   Марат ее берег. Оберегал от всего, в том числе и от себя. И от меня. Оксана считала своего Марата почти святым. Идеальным. Возможно, ее Марат таким и был, только вот настоящий Марат - другой человек. Это детали, конечно, но очень важные.

   Я пыталась повредить тщательно продуманную маску чечена. Оксана теперь часто оставалась у нас, даже по вечерам, и в такое время я могла прийти к ним на кухню и начать свои беседы. В такие моменты у чечена были связаны руки, и он ничего не мог сделать. Грубо заткнуть или ударить? Да. Но не при Ксюше.

   - Я по телевизору видела, что в Чечне война идет, - испытующе сощурив глаза, я улыбалась Ксюше. Та нервно дергала губами и кивала. - А долго?

   - Довольно да, - ответила Оксана. - Война не бывает короткой.

   - Марат же чеченец, да? - спрятала хитрую и темную усмешку.

   - По отцу. Но у него российское гражданство. Он русский, - поспешно выпалила она.

   - Ааа, - протянула я глубокомысленно. - А за кого бы ты воевал, Марат? - теперь он не мог избежать вопроса. И хотя я знала, что мне может влететь - да что там! Влетит обязательно. Я не жалела. Ну же, благородный Марат, покажи свое лицо подружке. Давай. Это был неприкрытый вызов, понятный только ему. - За чеченцев? Или за русских?

   Он понял. Я играла грязно, и мы оба все понимали. Одна Оксана не понимала смысла этого разговора, переводя слегка удивленный и настороженный взгляд с меня на Марата. Она испытывала лишь неудобство. И не видела той тайной игры, к которой я призывала чурку.

   - Так что, Марат? За кого бы был ты? Если бы воевал, конечно.

   Обвинение в трусости Ксюша не заметить не могла. И горой встала за своего любимого.

   - Марат свое отвоевал. Он, между прочим, в военном училище учился.

   - Да ты что! - воскликнула я, прижав руки к груди. - Вау! Марат - герой.

   Марат сжал вилку с такой силой, что слегка ту погнул. Сколько же у тебя терпения и выдержки, Марат? Я уже знаю, что с терпением нормально, а вот с выдержкой...Сколько ты еще сможешь сдерживаться рядом со своей Оксаной? Со мной наедине ты давно вышел бы из себя, бушевал и размахивал кулаками. Правда, Марат?

   Моя издевка наверняка колола его колючей проволокой. А Оксана рядом надувалась от гордости, искренне веря в то, что я сказала от чистого сердца. Она смотрела на Марата, и ему приходилось сдерживать в себе всю свою ярость. Но стоило его крале отвернуться, как он приходил в движение. Весь. Бицепсы бугрились, вены на руках угрожающе вздулись, а скулы стали еще острее. Я сидела слева от него и сама себе казалась мелочью. Но все равно дразнила и не отступала.

   Домашний телефон противно зазвонил и на счастье - или несчастье - отвлек всех. Точнее, Ксюшу, а мы с Маратом сделали вид, что разговора не было. Я расстроилась.

   Поздно вечером Ксюша засобиралась домой, и я постаралась лечь спать до того, как она уйдет. Возможно, Марат не станет меня будить, чтобы сделать выволочку. Возможно, подождет до завтра. А завтра прямо с утра должна прийти Оксана.

   Мой расчет не оправдался. В зале свет не горел, я отвернулась к стене и слушала, как они прощаются. Чечен закрыл за своей ненаглядной дверь, выключил свет и вышел из коридора. Ему бы идти к себе, я же как бы сплю, но Марат, прекрасно ориентируясь в темноте, подошел к диване, с легкостью поднял меня как пушинку, не придавая значения тому, что я хвостом тяну за собой одеяло, вцепившись в него двумя руками. Одной рукой обвился вокруг моей шеи, другой - вокруг талии и прижал к себе спиной. Дышать стало труднее.

   - Я только за себя, - в кромешной тьме и тишине тихий голос, которым Марат никогда со мной не разговаривал, звучал пугающе. Я напряглась и сжалась в пружину. - Если мне или моей семье сделают плохо - я убью. Любого. Чеченца или русского. Мне плевать. Но я убью.

   У меня внутри все дрожало от сдерживаемого страха и кучи других эмоций, водоворотом затягивающих куда-то в глубину. Живя в одном доме с Маратом, я почувствовала много других вещей, которых до этого не знала. Сейчас это было что-то глубокое, непонятное и постоянно смешивающееся. Страх и ненависть, уважение и понимание, презрение и восхищение.

   - И кто же твоя семья?

   - Бабушка, - пауза. - Ксюша, - пауза. - Друзья. Я сам.

   - Как мило, - просипела я. - А твоя Ксюша знает об этом? Ты ж герой. Это не геройские слова.

   - Это мои слова. И я их держу. Я убью, Саша. Любого, кто навредит мне и моей семье. Любого. Запомни.

   После этого он осторожно опустил меня на диван, накинул сверху одеяло и ушел к себе в комнату.

   Глава 9.

   Оксана.

   Эта девочка...Саша. Для нас с Маратом она стала общей тайной. Она объединила нас, соединив сильнее, чем было до этого. Это очень серьезно - осознавать, что несешь за кого-то ответственность. За живого, разумного человека, который от тебя зависит. Тогда я воспринимала Сашу как ребенка, не дочку и не сестру, а что-то между. В нашем случае забота о Саше связала меня с любимым как никогда крепко.

   Она была странной девочкой. В чем-то невыносимо взрослой и самостоятельной, иногда до абсурда, а в чем-то ребенком. Она была невежественный. Она не умела себя вести за столом, никакие манеры ей не были привиты. Но когда я говорила с ней, мне казалось, будто Саша мудрее меня и Марата вместе взятых. Она была примитивно-простой, но тем не менее, мудрой. И иногда ее слова пугали этой мудрой простотой. Самые страшные вещи для нее были нормой.

   Я много разговаривала с ней, рассказывая интересные истории и университетские байки. Она не знала ничего, поэтому мои истории слушала с удовольствием. Я рассказывала ей о Европе, и она слушала меня, раскрыв рот. Я рассказывала об истории нашей страны, и она слушала, раскрыв рот. Иногда Саша могла сказать:

   - Я видела. Передачу показывали по телевизору недавно.

   Все, что она знала - то, что показывали по телевизору. Когда папа поехал за границу, я заказала ему видеомагнитофон. Сама купила кассеты, оббегав весь город. Здесь были и документальные, и исторические фильмы. Просто кино, мультфильмы, сказки, которые я смотрела в раннем детстве. На сей раз Саша отреагировала на мой подарок по-другому - не так, как на ракушку. Девочка была счастлива и все вертелась у телевизора, еле дождавшись Марата, чтобы тот подключил магнитофон куда надо.

   - Что надо сказать? - спросил Марат у Саши, которая с восторгом уселась прямо на палас и подняла голову вверх. И без того бледное острое личико стало голубоватого оттенка от отбрасываемого телевизором отсвета. - Саша!

   Она недовольно повернулась.