Людмила Молчанова - Трудные дети (СИ)

• Название: Трудные дети (СИ)
• Автор: Людмила Молчанова
• Жанр: Эротика

  За помощь спасибо Але. История о взаимоотношениях разных людей с разными судьбами, поступками и взглядами на мир. Она - Саша. Девочка с мужским именем. Девочка, жившая непонятно как и кем. Дикая, нелюдимая и для многих страшная. И очень сильная. Он - Марат. Молодой человек, сам не знающий, кем является и чего хочет от жизни. Но если хочет - добивается, не обращая внимания на средства. Они оба эгоисты, возможно, волей судьбы ставшие такими. Но все-таки эгоисты. Случайная встреча, слово, поступок, и вся жизнь изменится, приводя их друг к другу. Снова и снова.

---

   В такие минуты остро ощущалось, что Марат спит за стенкой, и может выйти в любую минуту. Воды попить, например. Или еще за чем-то. Он мог услышать что-то. Почему нет? Мне казалось, что чечен вообще вездесущ. Такая мысль должна была меня остановить, охладить, но распаляла еще сильнее. И пугала. Но запретное, неизведанное удовольствие манило больше.

   Почему Ксюше так хорошо с Маратом? Что он с ней делал? Она после их бурных ночей выглядела довольной, счастливой, радостной. Мне понравилось ласкать себя, но и этого становилось...недостаточно. Неужели Ксюша получала больше? Еще больше удовольствия? Я трогала себя, но проникать пальцами...страшно. Попробовала один раз, но было туго, тяжело и очень горячо. Я не решилась идти дальше. Но мысленно ушла далеко вперед.

   Мне снились сны. Много снов. Наутро я их почти не помнила, со мной оставались лишь неясные образы и тянущее желание. Соски были набухшими, твердыми, и становилось неприятно, когда хлопок касался разгоряченного тела. Я злилась, не находя выхода своему желанию. Оно собиралось во мне, накапливалось, делая меня злой, раздражительной. Я стала плохо засыпать, так что на утро вставала со свинцовой головой.

   - Ты не заболела? - Марат не мог не заметить изменений во мне. Первые пару часов после сна было лучше меня не трогать. - Саш, ты меня слышишь?

   - Слышу. Все нормально. Голова болит.

   - В последнее время она часто у тебя болит, - насмешливо хмыкнул мужчина. - Может, к врачу сходить?

   Пока он говорил, я успела нервно потереть шею, несколько раз облизнуть губы, скрестить ноги, усиливая давление бедер. Возможно, станет немного легче. А Марат меня раздражал, ни капли не помогая восстановить душевное раздражение. Наоборот. Он был лучшим раздражителем, который только можно себе представить.

   Мне стало по-настоящему страшно. Что-то стихийное влияло на меня, и я была не в состоянии с этим справиться.

   - Я в порядке! Сказала же! - громко крикнула и почти отскочила от парня, словно он прокаженный. - Не трогай меня сейчас. Просто не трогай.

   Судорожно сглотнула и попыталась протиснуться мимо, чтобы случайно не задеть Марата. И только в ванне, прижавшись к холодной двери спиной, я позволила себе выдохнуть. Оказалось невыносимо сложно - сдерживать то, с чем столкнулся впервые в жизни.

   Мне стало не хватать прикосновений. Я жила с Маратом очень давно, и теперь могла с полной уверенностью заявить, что являюсь одной из немногих, кому выпала честь узнать его настоящего. Если вообще не единственная. И хотя мы много времени проводили вместе, много разговаривали и гуляли...я была лишена тактильных ощущений. Меня вообще в жизни мало касались. На улице - это вопрос доверия. Ты никого близко к себе не подпустишь просто так. В их мире...так получилось.

   С Маратом...Мы ругались, дрались. Да. Но это не то. Меня никто не трогал. Не касался. Раньше я спокойно жила без этого, не обращая никакого внимания. Сейчас мне физически не хватало прикосновений. Обычных. И Марат, как единственный, с кем я общалась, меня не касался. Я поймала себя на том, что стараюсь ненароком его коснуться. Просто так. Например, забирая из его рук какую-то вещь, ручку или книгу. Или в магазине могу случайно прижаться к нему, вроде как пропуская кого-то вперед.

   Я испытывала отвращение от собственного поведения. Твою мать, что я творю? Как голодная. Сама себе вру и лицемерю. Мне было противно. Я никогда так не поступала. Мне нравилось быть честной перед самой собой. Теперь все не так. Я сдерживалась, но через несколько дней наступала очередная ломка. Я с завистью смотрела на то, как Марат с сухим хлопком пожимает кому-то руку. У чечена были большие ладони с крупными длинными пальцами. Всегда теплые, почти горячие, с сухой кожей. Я хотела чувствовать эти ладони собственной кожей. И неосознанно все для этого делала.

   Как-то мы гуляли в парке, был жаркий полдень. На Марате - тонкая майка и джинсы, на мне - короткий белый топ, еле прикрывающий пупок, и шорты. Обычная пара людей. Неожиданно сзади нас громко залаяла собака - хрипло, сильно. Так не могла лаять мелкая псинка. Я оглянулась и с ужасом увидела, как на нас несется черный ротвейлер, разбрызгивая в разные стороны вязкую слюну. Я не растерялась, испугалась, но не потеряла голову. И все равно специально прижалась спиной к груди Марата, почувствовала, как он обхватывает меня под грудью, поднимает в воздух и делает шаг в сторону, отходя с тропинки. Я развернулась в тесных объятиях, обхватила чечена за шею, поджала ноги и пристально начала следить за собакой. За ней вслед уже бежал запыхавшийся хозяин, воинственно трясущий поводком.

   - Зачем таких монстров заводить? - возмутилась я, по-прежнему вися на Марате. Я голой кожей чувствовала его руки, и у меня, наверное, случился тактильный шок. Это было так круто, что я была почти готова его поцеловать. Сама. Повернуть к нему лицо и прижаться губами к его губам. Что угодно, лишь бы не прерывать прикосновение. - Это же четвероногий убийца.

   - Откуда ты знаешь? - улыбнулся Марат, и кивнул хозяину собаки, который сбивчиво извинялся за свое животное. - Много таких видела?

   - Достаточно. Как-то раз мне удалось увидеть, как такая вот псинка ногу откусывала. Зрелище не из приятных, скажу тебе.

   - Верю на слово, - парень развернулся, поставил меня на поребрик и поглядел на псину. Я незаметно перевела дух. - Внушительная собака.

   Вымученно улыбнулась и откинула волосы за спину.

   - Точно.

   Это стало дозой, и с каждой дозой моя зависимость нарастала. В конце концов, я прекращу себе врать. Да, я хочу секса. Такого, о котором рассказывал мне Трофим. Мне нужно узнать, что это такое. По-настоящему. И когда я узнаю, то смогу справиться с моими желаниями и потребностями. Смогу их контролировать. И единственным, кто может мне помочь, был Марат. Я хочу, чтобы именно он мне помог. Пора прекращать врать себе.

   От решительного последнего шага останавливало одно. Не Ксюша и не свадьба. О них я даже не вспоминала. И возможность отказа меня не пугала. Она была, конечно, но...Мое дело уведомить Марата о проблеме, и если он не может решить ее самостоятельно, пусть что-то придумывает. Другое дело, что он не сможет ничего придумать в моем случае. Он никому меня не отдаст.

   Я боялась...что Марат все видит. Мне не хотелось быть смешной. Я тут мучаюсь, а он, возможно, наблюдает за мной со стороны, и мысленно потешается. Шестое чувство вопило о том, что чечен видит то, что со мной творится. Именно эта мысль меня останавливала. Но и ее я, в конце концов, отбросила в сторону. Будет так, как я хочу. А хочу я Марата.

   Глава 21.

   Мое тело начало меняться. Нет, у меня внезапно не выросла грудь или еще что-то. Просто сама я изменилась. Начала двигаться по-другому, не осознавая этого. Движения стали медленными, плавными, нарочито привлекающими внимание. Дедушка Фрейд души бы во мне не чаял. Честное слово.

   Исчезла детская порывистость, резвость. Поменялась осанка. Изгиб спины стал более глубоким, шаги - более вкрадчивыми. Мое тело подавало беззвучные сигналы, на которые реагировали многие мужчины. На меня оглядывались. Не просто одаривая коротким взглядом, а подолгу смотря вслед. Со мной пытались познакомиться, правда, хватало одного цепкого, мрачного взгляда темно-серых глаз, и чужое желание рассеивалось, уступая место здоровому инстинкту самосохранения.

   Марат никак не комментировал изменения в моем поведении, осанке. Забавно. Даже голос стал глубже, так что однажды позвонившая Оксана, просто-напросто первые несколько секунд меня не узнавала. Но чечен этого не видел. Или делал вид, что не видел. Я же собиралась с силами, готовясь к важному шагу.

   Ясным солнечным утром я забежала к Марату в спальню, хлопнув настежь открытой дверью по стене, и нагло уселась на край письменного стола, так что моя голая нога оказалась в десятке сантиметров от предплечья сидящего парня. Тот оторвался от чтения важных бумаг и вопросительно поднял на меня глаза, не обратив внимания на достаточно смелый наряд.

   - Дай денег, - без промедления выпалила я.

   Мужчина со смешком кашлянул и невинно поинтересовался:

   - А как же: "доброе утро, Марат"?

   - Доброе утро, Марат, - послушно пробормотала. - Дай денег.

   - Зачем?

   - Надо.

   - Ну зачем?

   - По магазинам пройдусь.

   Стоит сказать, что нашу семью кризис никак не коснулся. Марат вовремя подстраховался, подсуетился, и в итоге мы стали жить даже лучше, чем в прошлом месяце. Намного лучше. Да и я не стесняла брать у него деньги. Раньше я с Ксюшей закупалась, а теперь ее нет. Зато есть он.

   - Мы только вчера были.

   - Я не за едой. Я хочу прикупить пару вещичек.

   Теперь мужчина медленно заскользил взглядом по новому джинсовому сарафану, лежавшему у меня с незапамятных времен. Он мне очень шел, подчеркивая талию и хрупкость фигуры - я в таких вещах научилась худо-бедно разбираться - но Марат глядел на меня вполне равнодушно и бесстрастно.