Захар Петров - Муос: Чистилище

• Название: Муос: Чистилище
• Автор: Захар Петров
• Жанр: Постапокалипсис

Прошли десятилетия после Последней Мировой войны. Жалкие остатки агонизирующего человечества живут в подземельях разрушенного Минска.

Свой подземный мир они называют Муосом. Муос разделен на враждующие кланы. Кроме голода, радиации, постоянных войн друг с другом, жителям Муоса угрожают мутанты, дикари и ментальные агрессоры. Но в беспредельном отчаянии людей умирающего Муоса есть искра надежды. Они ждут Посланного, который поведёт их на Последний Бой…

---

Дикие прошли дальше. Когда они удалились шагов на сто, между ними что-то произошло. Послышались примитивные злобные слова одного из диких:

— Ди, ба! Би, ба!

Вера, уже знавшая нехитрую лексику диких, насчитывавшую пару сотен слов, перевела для себя: «Иди, баба! А то бить будем!». Женщина закричала:

— Отпустите меня, пожалуйста! Ну не надо! Возьмите меня, а потом отпустите! У меня — дети маленькие!

— Кри не, ба! (Не кричи.)

В тот же момент послышалось несколько глухих ударов. Женщина исступлённо закричала, а дикие, продолжая избивать дубинами несчастную, подбадривая друг друга, кричали:

— Би, ба! Би, ба!

Вера недоумевала. Она слышала ровное дыхание диггеров, стоявших с ней в ответвлении. Им всё равно? Она чуть не рванула не выручку избиваемой, но поняла, что уже поздно. Жертва первое время только хрипела, а потом перестала издавать звуки. Было слышно, как дикие протащили несколько метров по полу тело, потом один из них рявкнул:

— Бра ба не. Бра том. (Не бери женщину, заберём потом.)

И они пошли дальше, бросив тело. Когда уходивших не стало слышно, светлые диггеры вышли из своего укрытия. Они подошли к трупу, осветив его светляками. На женщину было страшно смотреть: всё тело её превратилось в сплошную окровавленную гематому, причём побои были и недавние, и уже начинавшие заживать. На ней были остатки комбинезона — такую одежду носили на бывших партизанских станциях Республики. Никаких документов и записок при ней не оказалось, вещей тоже — всё позабирали дикие.

Судьба пленников диких диггеров была не завидна. Дикие всех захваченных в плен отдавали на съедение змеям или же съедали сами. Ещё хуже было пленницам — перед съедением их насиловала вся мужская часть племени. Видимо, и эту беднягу вели скормить змеям. Да только она не хотела идти, и поэтому её убили, чтобы отдать змею труп. Дикие куда-то спешили, но намереваются за телом вернуться.

По команде Антончика труп подняли и понесли. Где-то в слепых ответвлениях коридора нашли брешь в бетонном полу, выкопали яму и закопали погибшую. Зоя, являвшаяся и священником бригады, её отпела.

Вера молча, с доходящим до отвращения непониманием наблюдала происходившее. Когда они отходили от могилы, она резко спросила у Жака:

— Почему вы дали её убить?

— Не понимаю смысла твоего вопроса. Они убили её, потому что они — дикие. Причём тут мы?

— Это я тебя не понимаю! Если бы вы раньше узнали, что она не дикая, а пленница, вы бы всё равно не вмешались? Вы же могли их в два счёта перебить.

— Ну, во-первых, я знал, что она не дикая, ещё тогда, когда они приближались. У неё походка отличалась от походки диких. Во-вторых, почему мы должны вмешиваться? Они ведь на нас не нападали.

— Ты и вправду так думаешь или издеваешься надо мной?! Тебя абсолютно не волнует, что убили беззащитную женщину?

— Нет, мы все скорбим… Мы её отпели, помолились пред Всевышним за неё… Но мы не должны были вмешиваться. Она — не из диггерских бригад, и они не нападали на диггерские бригады. У нас нет никакого права выступать против них. И вообще, что ты предлагаешь? Убить троих ради спасения одного? И поставить тем самым под угрозу безопасность бригады? Нет, у нас другие задачи, и война в их число не входит.

— Мне кажется, вы — бездушные трусы; я была о диггерах лучшего мнения. А вы, оказывается, заботитесь только о себе.

— Ты не понимаешь, что говоришь. Но меня лишь тревожит, что ты потеряла над собой контроль.

Вера замолчала. Она согласилась с Жаком, но лишь в том, что потеряла контроль над собой. Она быстро изгнала из себя жалость, негодование и всю палитру эмоций, вызванных происшедшим. И трезвым остывшим умом всё обдумала. Ещё недавно её посещали мысли на всю жизнь остаться диггершей: ей уже нравилась их свободолюбивая аскетичная жизнь, являющаяся восхождением на пути к совершенству духа и тела. Но теперь она на диггерство взглянула под другим углом. Бригады ей показались до циничности зацикленными лишь на своём благополучии. Они не шевельнут и пальцем, чтобы оказать помощь Республике или другим кланам Муоса. Это свидетельствует лишь об одном: диггеры имеют далеко идущие планы. Со слов Жака, они уверены в неминуемом одичании всего населения Муоса, сами же постоянно совершенствуются, оставаясь при этом как бы в стороне. Они себя считают высшей кастой и намерены в будущем наследовать Муос. Рано или поздно так и произойдёт. Кто знает, возможно, через десятилетия диггеры изменят свою миролюбивую политику и просто добьют, а то и превратят в рабов население ослабевших варварских поселений. Нет! Вере однозначно не по пути с диггерами.

Она опять вспомнила следователя. Она не сомневалась, что в данной ситуации тот, быстро сориентировавшись в своих параграфах, вынес бы дикарям смертный приговор и спас бы несчастную республиканку. Вера окончательно и бесповоротно приняла решение стать следователем. Никому из диггеров она этого не скажет, даже Жаку. До прихода следователя она с удвоенной силой будет овладевать искусствами диггеров, достигая максимального совершенства. Но ей с бригадами не по пути, их цели — не её цели!

И раньше Вера холодно относилась к вере диггеров. Их упрощенное модифицированное православие для Веры, давно уже знавшей, что Бога нет, было пустой фантазией. После хладнокровного отпевания диггерами убитой с их молчаливого согласия партизанки Вера стала ненавидеть их трусливую веру. Хотя она продолжала отстранённо участвовать в ритуалах диггеров и чтении Библии, ей было тяжело скрывать свою неприязнь к Зое — воплощению диггерской религии в их бригаде.

Зоя, пожилая морщинистая старуха, видевшая саму Марго, здесь считалась не только исполняющей роль священника. Диггеры считали её пророчицей, с которой говорит сам Бог. К ней приходили со всех бригад за советом, благословением и просто «добрым словом».

Едва скрывая насмешку, Вера раз спросила у Жака, указав на Зою, которая в этот момент сидела в позе лотоса с закрытыми глазами и смешно двигала беззубым ртом, как будто что-то жевала:

— А как Зоя общается с Богом?

— Я не знаю.

— А что, она об этом вам не рассказывает?

Вере хотелось едко спросить «не хвастается?», но она задала вопрос в более сдержанной форме.

— Да нет. Зачем об этом рассказывать? Да и разве можно сокровенные тайны передать словами? Важно само пророчество, а не способ его передачи людям.

— Но кроме проповедей о том, что люди теряют веру и их из-за этого ждут беды, я никаких пророчеств от неё не слышала.

— Зоя по внушению Бога складывает Песню, и эта Песня станет самым главным пророчеством диггеров, которое мы потом понесём в поселения — всем людям Муоса.

— О чём эта песня? И когда мы её услышим?

— Когда будет угодно Богу. Зоя сообщила о том, что начала складывать песню, когда я был ещё ребёнком. А когда она закончит этот труд — не знает даже она. Но, пока не придёт время, мы не услышим из этой песни ни слова.

6

Единственными врагами диггеров, с которыми они открыто вступали в борьбу, по-прежнему оставались ленточники. Вымирающая раса, преследуемая всеми кланами Муоса, влачила жалкое существование в самых дальних и убогих углах подземелья. Ленточники по-прежнему совершали набеги на слабые поселения и незащищенные конвои восточнее станции «Московская», но захватить и «облагородить» новых пленников им удавалось всё реже. Рождение и пленение новых носителей не перекрывали количество погибающих ленточников.

Бригада Антончика сопровождала торговый обоз Республики от станции «Парк Челюскинцев» к дальним поселениям в районе Зелёного Луга. Трое республиканцев тащили по узким переходам тяжёлый электрогенератор на тележке. Антончик поднял руку. Вера уже сама слышала, что впереди в нише кто-то есть. Слабое шуршание и перешёптывание прячущихся в засаде не было слышно республиканским рабочим, и они недоуменно переглядывались, на всякий случай испугавшись настороженности диггеров.

Антончик знаками показал отходить. Он пока не желал вступать в бой лишь потому, что не знал, кто находится в засаде. Скрип удаляющейся тележки и топот тяжёлой обуви республиканцев был услышан прячущимися. Они выскочили из засады, намереваясь догнать уходящую добычу. Кто-то из них крикнул:

— Стойте, несчастные!

Эта фраза выдала в нападавших ленточников. Диггеры сразу поменяли своё решение отступать. Ленточники зажгли факела. Их было человек пятнадцать: мужчины и женщины. Уже давно диггеры не встречали такой большой группы. Антончик, Жак, Зоя и остальные диггеры метнулись вперёд. Ленточники закричали:

— Это диггеры! Уходим! Во имя хозяев! Уходим!

Они боялись диггеров, как смерти. Собственно, диггеры и были верной смертью для ленточников. Ленточники сделали несколько неприцельных выстрелов из арбалетов и побежали по переходу прочь от диггеров. Трое больных сразу стали отставать, и через несколько секунд их остановили смертельные удары секачей по затылкам и спинам. Вера с другими подростками оставалась возле республиканцев с их тележкой. Но она знала, что дальше по переходу — несколько канализационных разветвлений. Ленточники однозначно попытаются разбежаться по сторонам, хотя вряд ли это им поможет.