Захар Петров - Муос: Чистилище

• Название: Муос: Чистилище
• Автор: Захар Петров
• Жанр: Постапокалипсис

Прошли десятилетия после Последней Мировой войны. Жалкие остатки агонизирующего человечества живут в подземельях разрушенного Минска.

Свой подземный мир они называют Муосом. Муос разделен на враждующие кланы. Кроме голода, радиации, постоянных войн друг с другом, жителям Муоса угрожают мутанты, дикари и ментальные агрессоры. Но в беспредельном отчаянии людей умирающего Муоса есть искра надежды. Они ждут Посланного, который поведёт их на Последний Бой…

---

Кровавый пророк увлёк за собой в неметрошные переходы десятки фанатиков. Они выжигали клеймом кресты у себя на лбу — знак принадлежности к клану. Убиение себе подобных было смыслом их существования. Но особо ценимым ими было ритуальное убийство, считавшееся особой милостью к жертве, дававшей ей шанс на воскрешение в раю. Пока ударенный пять раз ритуальным ножом умирал в мучениях, исступленные сектанты прыгали и выкрикивали заклинания, умилённо радуясь агонии умирающего. Захваченным в плен чистильщики обычно предлагали вступить в свои ряды. Для этого надо было лишь выжечь крест у себя на лбу и совершить ритуальное убийство хотя бы одного необращенного. Видя мучения других, многие захваченные пленники соглашались, а после клеймения и участия в ритуальном убийстве у них уже не было пути назад; со временем они пьянели от крови и сами становились полоумными фанатиками. Клан чистильщиков рос и на периферии Республики стал угрозой, сравнимой с угрозой ленточников.

Когда-то Пруднич сообщения о чистильщиках от инспекторов слушал в пол-уха. Ему не думалось, что сумасшедшие кровожадные сектанты появятся где-то рядом и, тем более, что в их руки может попасть кто-то близкий. Пруднич на собрании посёлка предложил оставить Мегабанк и уходить в Центр. Там они убедят власти быстрее уничтожить клан чистильщиком, а потом снова вернутся в Мегабанк. Но посельчане не приняли его предложение:

— И что дальше?

— Кем мы там будем?

— Даром кормить нас никто не будет, отправят на необжитые места, и подохнем там с голодухи или от мутантов.

— Да и картошку убирать через месяц уже.

— А тут у нас крепость — такую другую пойди-сыщи в Муосе.

Пруднич хмуро смотрел на своих земляков.

— Ладно. Будь по-вашему. Согласен, что напасть на нас могут только вне Мегабанка. Поэтому с сегодняшнего дня разрешаю выходить из Мегабанка только группами и с оружием. От всех требую предельной осторожности. При малейшей опасности бежать к Мегабанку. Понятно?

Через неделю Пруднич лично пошёл в Центр с просьбой найти и уничтожить клан чистильщиков. Он уже не ходил так далеко больше года — на протезе с костылями несколько километров по многоуровневым переходам нужно было идти целый день. Весь разбитый после дороги, он стоял в кабинете перед заваленным бумагами столом инспектора сектора «Юго-Запад», в который входил и посёлок Мегабанк. Пруднич, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, умолял чиновника:

— Я прошу вас послать военных и найти клан. Да поймите же вы, в моём посёлке двадцать семь жильцов, из них мужиков — семь человек, включая меня.

Он поднял культю и стукнул ножным протезом по полу. Чиновник даже не поднял голову, с показной отрешённости изучая какой-то документ на столе.

— У нашего поселения мощные стены и дверь, но на нас могут напасть в переходах или даже на Поверхности, откуда мы не сможем добежать до своего убежища…

— Я в который раз объясняю: всем поселением приходите сюда, получите статус беженцев, мы вас заселим на какое-нибудь вымерш… вернее, нежилое поселение, и живите себе на здоровье. Кстати, Восток и Борисовский Тракт после ленточников так и не заселены. Мы готовим группы переселенцев туда. Ну, конечно, жизнь там поначалу не сладкая будет: где-то и потрудиться надо и ленточников недобитых по неметрошным переходам погонять. Но кому сейчас легко?

— Вы не зря оговорились: ни на что, кроме вымершего поселения или анклава в урочище ленточников нам рассчитывать не приходится. А Мегабанк — это хороший, удобный посёлок. У нас плодородное поле на Поверхности. Не забывайте, мы исправно платим налог и собираемся со временем даже расширить посадку картофеля.

При этих словах администратора инспектор быстро заглянул в какую-то папку и едва заметно кивнул. Редко какое поселение в последнее время отличалось такой аккуратностью. Ободрённый этим, Пруднич заговорил быстрее:

— Ну, хотя бы пересилите к нам эдак десять крепких мужиков, и мы организуем оборону сами. Мы справимся — наше поле может прокормить ещё с десяток человек… Да и невесты у нас есть.

Пруднич улыбнулся, надеясь, что инспектора эти слова как-то смягчат. Но эффект получился обратный.

— Ну вы и придумали! Невест и у нас — три четверти Муоса, и половина из них — с детьми. Вот таких можем к вам переселить. А мужчины нужны на метрошных линиях: для обороны, для самых важных работ. Да и где вы мужчину неженатого видели? У большинства по две, а то и по три жены, да детей куча. Это только вы у нас такой капризный, видите ли. Однолюба из себя строите, моральный дух подрываете. Короче, так: я знаю, что погибла ваша жена. Поэтому ваша назойливость мною толкуется только как желание свести личные счёты с чистильщиками вопреки интересам Республики. Если вы будете продолжать в том же духе, я сообщу, куда следует.

Пруднич в сердцах махнул рукой и поковылял на выход. А инспектор, уже совсем разгорячившись, кричал вслед, перейдя на ты:

— А тебе, Пруднич, я даю два месяца, чтобы женился. Не то время, чтобы трауры по году блюсти. У меня самого две жены: обе старые и нелюбимые. Но я не ною. Республика сказала, что так надо, значит, так надо.

Закрывая дверь, Пруднич обернулся. Инспектор выкатился на инвалидном кресле из-за стола. У него не было обеих ног. Ноги бывшего центровика-военного, ставшего чиновником, остались лежать где-то в куче трупов в гараже Великого Боя.

5

Прошло уже четыре месяца. Чистильщики нигде не появлялись, и Мегабанк стал забывать о трагедии своего администратора. К тому же был собран небывалый урожай картофеля. Излишек продали, и на вырученные муони купили оружие, инструменты, витамины, овощи. Их посёлок ещё никогда не был таким процветающим. По этому случаю устроили праздник. Кульминацией была раздача муоней. Пруднич оставив часть муоней на общие нужды в тайничке своей квартиры, остальные решил разделить поровну на каждого жильца. Уже пять лет, как власти Республики ввели денежную систему, запретив натуральный обмен. Якобы это должно было способствовать развитию экономики. Но Пруднич считал это нововведение всего лишь очередной мерой по более скрупулёзному выдавливанию налогов из поселений, а заодно попыткой сделать вид, что в Муосе становится всё так, как было «До».

Но, несмотря ни на что, раздача денег привела жильцов Мегабанка в неописуемый восторг. Пруднич впервые улыбнулся за последние несколько месяцев, глядя на счастливые лица посельчан, бережно берущих в свои руки маленькие разноцветные ассигнации, по-смешному их рассматривающих, ощупывающих и даже обнюхивающих. Раньше практически все деньги, вырученные от продажи картофеля, тратились на покупку товаров на рынке — поэтому почти никто из мегабанковцев их не держал в руках. Своим намерением раздать деньги он поделился только с командором Окуневичем, и тот во время последнего похода на Вокзал обошёл весь рынок и все магазинчики, составив длинный прайс-лист. Теперь несколько мелко исписанных листков ходили по рукам посельчан. Мегабанковцы громко обсуждали предстоящие покупки, приценивались, важно цокая языками, решали, что купить, тут же меняли своё решение, увидев какой-то более нужный товар в списке. Они допоздна смеялись, спорили, шумели. Они впервые могли купить что-то, что было не связано с устранением угрозы голода, болезни или нападения. И казалось, что дальше будет становиться всё лучше и лучше.

Прошло ещё несколько дней. Несмотря на то, что было поздно, никто в посёлке не спал. Все ждали группу, которая была послана в Центр с длинным списком заказов и стопкой муоней, собранных на их оплату. Свет в посёлок был проведен, но освещение было только в холле. Вера то и дело подбегала и меняла лучину. Она иногда о чём-нибудь спрашивала засыпающего отца или подбегала к тихо спящей Надьке, чтобы деловито, «как взрослая», поправить ей одеяльце. Она могла бы в холле пересматривать книжки из их поселковой библиотечки, но все они казались какими-то блеклыми на фоне тех невероятных учебников с Поверхности и про Поверхность и фантастических сказок с картинками, которые заказал ей отец на их долю муоней. Вера уже представляла, как она выйдет в холл не с какой-то там библиотечной, а со своей личной книгой, важно сядет за стол и начнёт вслух читать. Другие дети тут же подбегут, будут слушать, просить почитать, обсуждать картинки. Она, конечно, даст им, может даже на общую полку в библиотечке поставит, но потом — когда начитается сама. Костик своей Лизке заказал подарок, но не признаётся, какой. Даже в общий список его не внёс, а записал его на отдельной бумажке и передал Ленке-торговке. Ему тоже неймётся, он то и дело подходит к двери и выглядывает в неё, надеясь, что Лизка тоже выглянет из двери напротив.

Вдруг в дверь хранилища постучали. Дозорная радостно закричала: «Возвращаются!». Поселковцы, услышав стук, и без этого сообщения уже выбегали из своих жилищ к входу в хранилище. Открыли массивную металлическую дверь. Ленка-торговка и четверо из торговой группы, предвкушая радость дарить другим радость, весело заталкивали тележки с большими баулами. Старый Пруднич, пропустив выбегающих Веру и Константина, остался у входа наблюдать со стороны картину продолжающегося праздника на их станции.