Николай Лузан - Сталин. Охота на «Медведя»

• Название: Сталин. Охота на «Медведя»
• Автор: Николай Лузан
• Жанр: История
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9908777-2-6

Новая книга Николая Лузана является продолжением дилогии: «Сталин. От «экса» до «Утки» и «Сталин. Операция «Ринг». Как и предыдущие книги, она основана на богатом фактическом материале и рассказывает о деятельности советских спецслужб и той роли, которую играл в ней Иосиф Сталин.

В основу романа положены малоизвестные события, связанные с подготовкой японской военной разведкой покушения на Сталина, получившего кодовое название «Охота на «Медведя». Оно было сорвано советскими контрразведчиками. Большинство участников покушения – офицеров-белогвардейцев, возглавляемых перебежчиком – бывшим комиссаром госбезопасности 3-го ранга, начальником УНКВД СССР по Хабаровскому краю Г. Люшковым, были уничтожены либо захвачены в плен в результате операции, проводившейся на территории Грузии.

---

– Вы куда, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга?! Вы куда?! Там может быть засада!

Люшков налетел на Сергеева, едва не свалился на землю и отрезвел. С трудом, взяв себя в руки, он, внезапно осипшим голосом, просипел:

– Капитан, я ж тебе русским языком говорил: у меня явка с агентом срывается! А ты ползешь как черепаха.

– Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, но я же…

– Кончай болтать, давай вперед! – прорычал Люшков.

– A-а куда, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга?

– Ну, не к япошкам же!

– Так куда?

– На кудыкину гору! Доложи основные ориентиры на участке, и я скажу куда!

– Справа, в двухстах метрах течет ручей Безымянный. Слева – распадок. Прямо по ходу движения, на маньчжурской стороне – сопка Плоская. Если взять…

– Достаточно, капитан, идем строго на сопку Плоская.

– Есть, товарищ комиссар 3-го ранга! Разрешите уточнить, а куда именно?

– Много будешь знать, рано состаришься, – отрезал Люшков и поторопил: – Давай, капитан, вперед, а то скоро светать начнет!

Выстроившись в цепочку – теперь ее возглавил начальник погранотряда, они двинулись к нейтральной полосе. Люшков с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться на бег. Приближался рассвет. Бледно-розовая полоска зари робко окрасила горизонт на востоке. Звезды трепетно мигнули и поблекли. Воздух стал недвижим. Стихли все звуки, и через мгновение яркая вспышка разорвала предрассветный полумрак. Из-за сопки показалась алая кромка солнца. Все ожило и пришло в движение. В кустах защебетали птицы. Порыв ветра зеленой волной прокатился по бескрайнему морю папоротника. На озере заиграла рыба, и зеркальную гладь покрыли сотни больших и малых кругов. Новый день вступил в свои права.

Остановившись перед нейтральной полосой, Люшков распорядился:

– Все, капитан, дальше я один!

– Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, разрешите лично обеспечить ваше прикрытие? – предложил тот.

– Нет, оставайтесь здесь и займите позицию! – приказал Люшков.

– Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, а если засада? Потом же с меня голову снимут!

– Не боись, капитан, я свою голову ценю не меньше твоей. Жди меня здесь!

– Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, это опасно! Японцы в последнее время совсем обнаглели.

– Ты что, глухой? Я же тебе русским языком сказал: жди здесь! Меня прикроют мои разведчики.

– Разведчики?! Я про них ничего не знаю!

– Тебе и не положено! – отрезал Люшков и шагнул вперед.

– Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, когда вас ждать? – бросил вдогонку начальник погранотряда, но так и не услышал ответа.

Густая стена из папоротника скрыла начальника УНКВД Дальневосточного края – грозу шпионов, вредителей и антисоветского элемента комиссара госбезопасности 3-го ранга Генриха Люшкова.

Начальник погранотряда и наряд напряженно вслушивались в тишину и ловили каждый подозрительный шорох. Характерный металлический звук заставил их насторожиться. Прошла минута, и на маньчжурской стороне, на дозорной тропе, возникли два серых силуэта патрульных японской погранполицейской службы. Они приближались. Над Люшковым нависла смертельная опасность, и здесь выдержка изменила пограничникам. Несмотря на его категоричный приказ обеспечивать прикрытие явки с дальних позиций, они ринулись к нейтральной полосе. Японцы заметили их движение, один из них сбросил с плеча винтовку и взял наизготовку. Это не остановило пограничников, ими двигал ужас того, что комиссара могли захватить в плен. Они бежали с одной только мыслью: опередить японцев и спасти Люшкова. Заросли папоротника закончились, перед ними метрах в сорока возникла знакомая фигура, в следующее мгновение она исчезла в густой пелене тумана.

Молочной рекой туман выплеснулся из распадка на нейтральную полосу, серебристой росой оседал на высокой траве, голенищах сапог, прохладными струйками тек по пышущему жаром лицу Люшкова. Пограничники продолжали что-то кричать вслед, а он упорно шел вперед, страшась оглянуться назад и увидеть вспышку выстрела. Закончилась полоска вспаханной земли. Их проклятой земли! Он не выдержал и сорвался на бег. Прочь от ненавистного Ежова, живодера Фриновского и проклятой советской власти! Власти, которая выпила, высосала из него все соки. Власти, которой он отдал всего себя без остатка. Еще один шаг, еще одно усилие, и Люшков стал для них недосягаем.

В тот же день, 13 июня 1938 года, во второй половине в Хабаровск прибыл ставленник Фриновского – майор Горбач – и сразу же по горячим следам приступил к расследованию ЧП. Первые его результаты показали: «перерожденец и наймит империалистической японской разведки Люшков бежал за кордон к своим хозяевам». Подтверждением тому являлось отсутствие в его сейфе особо важных документов: алфавитной книги пофамильного учета внутренней и закордонной агентуры, шифр-кодов, обобщенной справки на арестованных и находящихся в оперативной разработке японских резидентов и агентов, а также карты с расположением частей Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА).

О чрезвычайном происшествии Горбач немедленно доложил Фриновскому. Реакция Москвы последовала незамедлительно. В его адрес за подписью наркома НКВД СССР поступила шифровка. В ней содержался приказ по наркомату от 13 июня 1938 года о назначении майора Горбача начальником УНКВД Дальневосточно-Хабаровского края с одновременным исполнением обязанностей начальника особого отдела Главного управления государственной безопасности ОКДВА. В последующем телефонном разговоре с Фриновским тот потребовал от Горбача, «невзирая на чины и прошлые заслуги привлечь к ответственности всех лиц, виновных в измене Люшкова». Тот со свирепостью восточного сатрапа обрушился на подчиненных Люшкова. В кабинетах руководящего и оперативного состава управления, а также по их домашним адресам спецгруппой, прибывшей вместе с Горбачем, были проведены повальные обыски и аресты. Сам Люшков уже находился вне досягаемости боевых летучих групп НКВД, пущенных по его следу.

Швырнув в кусты портупею с пистолетом, он шел навстречу погранполицейскому патрулю и выкрикивал:

– Я, Люшков Генрих Самойлович, начальник управления НКВД СССР по Хабаровскому краю, комиссар государственной безопасности 3-го ранга, прошу правительство Японии предоставить мне политическое убежище!

Японцы, увидев перед собой советского генерала, оторопели и долго не могли поверить своим глазам. Пауза затягивалась, первым нарушил ее Люшков.

– Господа, проводите меня к вашему командованию! У меня есть очень важные сведения.

Японцы вышли из ступора. Старший патруля ткнул стволом винтовки в портфель и затем повел вниз. Люшков кивнул, опустил его на землю и предупредил:

– Господа, в нем важные документы и гранаты, будьте осторожны.

Второй японец поднял портфель, открыл замки, заглянул в него и что-то сказал старшему патруля. Тот жестом показал Люшкову опустить руки и шагнул на дозорную тропу. Люшков последовал за ним. Замкнул цепочку второй патрульный. Он все еще находился в шоке, не знал как вести себя с советским генералом, то наводил на него ствол винтовки, то опускал вниз. Люшков относился к этому с полным безразличием. Он был опустошен, двигался как автомат и не замечал суеты, поднявшейся вокруг него при появлении на погранполицейском посту. Телефонные звонки, отрывистые команды и беготня японцев по двору и коридорам смешались в его сумеречном сознании. В себя Люшков пришел, когда, то ли в сопровождении усиленной охраны, то ли конвоя, занял место в купе вагона поезда. Измотанный физически и психологически, он забрался на полку и, едва его голова коснулась подушки, уснул мертвым сном.

Проснулся Люшков, когда наступил следующий день. Поезд подъезжал к крупному городу, за окном купе, сливаясь в одну серую, безликую массу, потянулись китайские и корейские фанзы. Вскоре их сменили двух–  и трехэтажные здания, справа проплыл семафор, поезд замедлил движение, и локомотив, выпустив клубы пара, остановился у перрона. В плотном кольце охраны-караула Люшков вышел из вагона. Прямо перед ним стояли два автомобиля с зашторенными окнами, рядом с ними топтался японский лейтенант. Обменявшись короткими фразами с начальником охраны-караула, он кивнул на первую машину. Люшкова чуть ли не на руках внесли в нее и усадили на заднее сидение, по бокам его стиснули двое бульдожьего вида. Лейтенант занял место впереди и приказал водителю трогаться.

Через двадцать минут езды по лабиринту узких улочек, они въехали во двор, огороженный высоким забором, и остановились перед подъездом двухэтажного здания. На входе дорогу Люшкову преградил часовой. Лейтенант предъявил ему документы, и тот отступил в сторону. Охрана-караул осталась в вестибюле, а Люшков в сопровождении лейтенанта поднялся на второй этаж и остановился перед дверью, обитой кожей. Лейтенант постучал. Из-за двери донеслось: