Айзек Азимов - А. Азимов, Г. Уэллс

• Название: А. Азимов, Г. Уэллс
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Штиинца
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1983

В книгу вошли научно-фантастические произведения двух авторов. В «Стальных пещерах» и «Обнаженном солнце» Айзека Азимова поднимается вопрос спасения населения подземных городов, запуганного и морально угнетенного, стиснутого в страшной тесноте, забывшего или ненавидящего солнечный свет и зеленые просторы. Его роман «Конец Вечности» — своевременное предостережение о реальных опасностях на пути к великому будущему человечества.  «Война миров» — роман Герберта Уэллса, где над человечеством зловещей тенью проходит война. Однако столкновение двух миров не только фантастический вымысел автора, но и аллегория столкновения антагонистических классов. В «Острове доктора Моро» поставлен вопрос, занимавший в те годы умы многих англичан и волновавший много лет самого писателя — о месте ученого и изобретателя в буржуазном обществе.

---

– Там кто-то есть.

Он не ошибся. Дверь отворилась, и в комнату вошла бледная, с поджатыми губами Джесси.

– В чем дело, Джесси? Что случилось? – забеспокоился Бейли.

– Простите, – тихо ответила Джесси, не глядя мужу в глаза. – Мне пришлось… – Она замолчала.

– Где Бентли?

– Он переночует в Детском зале.

– Как так? Ведь я велел вам вернуться.

– Ты сказал, что твой напарник останется здесь на ночь. Вот и подумала, что ему понадобится комната Бентли.

– Не понадобится, Джесси, – вмешался Р. Дэниел.

Джесси подняла глаза на Р. Дэниела, всматриваясь ему в лицо.

Бейли углубился в созерцание кончиков своих пальцев, охваченный предчувствием того, что может сейчас произойти и чего он не в силах предотвратить. Наступила тишина, тяжесть которой он ощущал физически, а затем откуда-то издалека, словно сквозь слой пластика, до него донесся голос жены:

– По-моему, вы – робот, Дэниел.

Спокойным, как всегда, голосом, Р. Дэниел ответил:

– Вы правы.

6. Шепот в комнате

На самых верхних этажах некоторых богатейших секторов города расположены естественные солярии. Их воздухонепроницаемые кварцевые окна, снабжены металлическими ставнями, пропускают внутрь потоки солнечного света. Здесь загорают жены и дочери самых высокопоставленных чиновников. Здесь каждый вечер происходит необычайное явление.

Здесь наступает ночь.

В остальной части города (включая искусственные солярии, где миллионы горожан, по строгому расписанию, могут изредка подвергаться ультрафиолетовому излучению) смена дня и ночи – понятие весьма условное.

Деловая жизнь могла бы вестись непрерывно: в три восьмичасовых или четыре шестичасовых смены – и «днем», и «ночью». Время от времени за это ратуют некоторые любители гражданских реформ, ссылаясь на интересы развития экономики и производства.

И каждый раз их идеи отвергаются.

И так уж во имя этой экономики пришлось пожертвовать тем, к чему привыкли люди прежних времен: простором, уединенным образом жизни и даже отчасти личной свободой. Но эти привычки возникли вместе с цивилизацией – не более десяти тысяч лет назад, тогда как привычке укладываться спать с наступлением ночи столько же лет, сколько самому человеку, – около миллиона, и избавиться от нее не так просто. Хоть самой ночи в городе не видно, ее можно узнать по тому, как гаснут в квартирах огни и замедляется ритм жизни. Пусть ни полуденное солнце, ни полночная луна не освещает крытых улиц, все же человечество следует молчаливым указаниям часовой стрелки.

Экспрессы пустеют, затихает шум на улицах, тают толпы людей в громадных подвалах между зданиями. Город Нью-Йорк погружается в сон.

Лайджу Бейли не спалось. В комнате было темно, и где-то рядом с ним в кровати притаилась Джесси. По ту сторону стены сидел, стоял, а может, и лежал – терялся в догадках Бейли – Р. Дэниел Оливо.

– Джесси, – прошептал Бейли. – Джесси!

– В чем дело? – Она зашевелилась под простыней.

– Джесси, мне и так трудно, а тут еще ты…

– Мог бы сказать мне.

– Да не мог я! Не знал, как… Слушай, Джесси!

– Ш-ш-ш…

Бейли снова перешел на шепот:

– Как ты догадалась? Скажи.

Джесси повернулась к нему. Он почувствовал направленный на него сквозь темноту взгляд жены.

– Лайдж, – едва слышно вздохнула она, – он может нас услышать? Этот робот?

– Нет, если говорить шепотом.

– Почем знать. Может его уши различают малейший звук. Эти космонитские роботы способны на все.

Для Бейли это не секрет. Пропаганда робототехники превозносит чудодейственные свойства космонитских роботов: их неутомимость, совершенство органов чувств, те бесчисленные услуги, которыми они могут осчастливить человечество. Лично он считал, что здесь явно пересолили. Земляне стали еще больше ненавидеть роботов за их превосходство над собой.

– Дэниел не такой, – прошептал он в ответ. – Они нарочно сделали его похожим на человека. Поэтому он и слышит, как человек.

– Откуда ты знаешь?

– Было бы слишком опасно наделять его сверхчеловеческими чувствами: он мог бы случайно себя выдать. Он бы знал и умел слишком много.

– Что ж, возможно.

Опять наступила тишина.

– Джесси, это только до тех пор, пока… В общем, прошу тебя, не надо сердиться.

– Сердиться? Ты чудак, Лайдж. Я вовсе не сержусь. Я боюсь. Я перепугалась до смерти.

Она всхлипнула и схватилась за ворот его пижамы. Его охватила тревога.

– Не бойся, Джесси. Не волнуйся. Он совершенно безобидный, клянусь тебе.

– А ты не можешь избавиться от него, Лайдж?

– Ты же знаешь, что не могу. Ведь это задание управления. Как можно?

– Какое задание, Лайдж? Расскажи мне.

– Вот тебе и на. Ты меня удивляешь, Джесси. – Он протянул в темноте руку и погладил ее по мокрой от слез щеке рукавом пижамы он тщательно вытер ей глаза. – Слушай, – сказал он нежно, – не будь ребенком.

– Пусть поручат это задание кому-нибудь еще. Пожалуйста, Лайдж, попроси их.

Теперь его голос звучал не так нежно:

– Джесси, ты не первый год замужем за полицейским, и пора бы тебе знать, что задание есть задание.

– Да, но почему именно ты?

– Джулиус Эндерби…

– Как это я не сообразила? – прервала она его. – Сказал бы своему Джулиусу Эндерби, чтобы он хоть раз избавил тебя от черной работы. Ты слишком покорный, Лайдж, а сейчас…

– Ну, не надо, не надо, Джесси, – успокаивал он ее.

Она замолчала, вся дрожа.

Бейли подумал: «Ей никогда не понять».

С тех пор как они поженились, упоминание о Джулиусе Эндерби всегда вызывало у них споры. Эндерби шел на два года раньше Бейли в Городской административной школе. Они тогда были друзьями. Когда Бейли прошел комплексную проверку на склонности и нейроанализ показал, что он годен для службы в полиции, Эндерби опередил его и тут: он был уже зачислен в сыскной отдел.

Бейли шел по стопам Эндерби, но все больше отставал от него. Вообще винить в этом некого. У Бейли вполне хватало и способностей, и рвения, но в одном Эндерби превосходил его. Эндерби был прирожденным руководителем и прекрасно уживался в бюрократическом аппарате.

Комиссар не отличался большим умом, у него были свои странности, например внезапные приступы показного медиевизма. Он был ровен с подчиненными, никого не обижал, спокойно выслушивал приказы сверху и отдавал из сам без нажима, но достаточно твердо. Он даже ладил с космонитами. Пожалуй, он был слишком подобострастен с ними, но они ему доверяли, и городские власти высоко ценили за это комиссара. (В отношении себя Бейли был уверен, что не вынес бы полдня общения с ними, хотя фактически ему пока не доводилось по-настоящему разговаривать с космонитом).

Поэтому на гражданской службе, где общительность и умение ладить с людьми значит больше, чем личные способности человека, Эндерби быстро сделал карьеру и получил уже звание комиссара, тогда как Бейли застрял в классе С-5. Бейли не завидовал разнице их положения, хотя иногда, как всякий смертный, сетовал на судьбу. Однако Эндерби не забыл их прежней дружбы и старался как мог компенсировать свой успех.

Это задание тому пример. Сотрудничать с роботом нелегко и неприятно. Несомненно, однако, что в задании заложены блестящие возможности.

Комиссар ведь мог дать другому попытать счастья. Его просьба об одолжении была лишь прозрачным намеком на это.

Но Джесси смотрела на это совсем по-другому. В подобных случаях она, бывало, выговаривала ему: «Это все твоя глупая преданность делу. Мне так надоело слушать, как все превозносят твое чувство долга. Хоть раз о себе подумай. Что-то наверху не очень-то часто вспоминают о своем индексе лояльности».

Бейли лежал с открытыми глазами и ждал, пока они успокоятся. Он должен был все обдумать. Проверить свои подозрения. Он перебирал в уме мельчайшие детали, складывая их в пока еще неясную картину.

Он почувствовал, как рядом зашевелилась Джесси.

– Лайдж? – прошептала она ему на ухо.

– Что?

– Может быть подать в отставку?

– Не сходи с ума.

– Я серьезно, – зашептала она возбужденно. – Зато ты избавишься от этого ужасного робота. Пойди и скажи Эндерби, что с тебя хватит.

Бейли холодно ответил:

– Я не могу подать в отставку в разгар важного расследования. Я не могу бросить все к черту, когда мне заблагорассудится. За эти штучки могут деклассировать.

– Ну и что? Ты снова пробьешься. Ты ведь можешь, Лайдж. Тебя возьмут в любой отдел.

– Деклассированных за служебные проступки на гражданскую службу снова не принимают. Меня могут поставить только на черную работу, так же, как и тебя. А Бентли потеряет наследуемые привилегии. Ради бога, Джесси, ты даже не знаешь, что это значит.