Андрей Платонов - «…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

• Название: «…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)
• Автор: Андрей Платонов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4467-0518-4

Впервые собранные в одном томе письма Платонова – бесценный первоисточник для понимания жизни и творчества автора «Чевенгура» и «Котлована», органическая часть наследия писателя, чей свободный художественный дар не могли остановить ни десятилетия запрета, ни трагические обстоятельства личной биографии. Перед нами – «тайное тайных» и одновременно уникальный документ эпохи.

---

// Страна философов, 2000. С. 791–792; Роженцева Е. Опыт документирования туркменских поездок А. Платонова. Архив. С. 398–407).

28 марта 1934 г. Самара.

28/III. 3 ч[аса] дня. Дорогая Муся и Тотик!

Я всё еду. Переехали Волгу. Всюду большие и печальные степи; они покрыты еще снегом и освещены солнцем. Изредка видны татарские деревушки с башнями мечетей. Ехать мне еще долго-долго. Только завтра к вечеру я увижу Азию и пустыню. Ехать мучительно, воздух в вагоне душный, на душе тоска по вас стоит, как свеча. Как-то вы там живете, всё ли у вас тихо и хорошо. Пиши мне, Муся, – пусть будет у вас всё благополучно. Береги нашего единственного храброго смельчака – ведь на самом деле [он] еще жалкий и беззащитный. Целую вас обоих. Андрей.

Возьми дом сторожить своего, верного человека.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 503–504. Публикация Е. Роженцевой.

{175} М. А. и П. А. Платоновым.

30 марта 1934 г. Станция Аральское море.

30/III. Ст[анция] Аральское море. Дорогие Муся и Тотик!

Кругом пустыня, жарко, растет саксаул, верблюды с милыми мордами – Тотик бы их сразу полюбил. И вот в жарких песках – море, рабочий поселок, мачты рыбачьих кораблей. Я смотрю жадно на всё, незнакомое мне.

Всю ночь светила луна над пустыней – какое здесь одиночество, подчеркнутое ничтожными людьми в вагоне. На станциях продают рыбу киргизы и их дети – много рыбы. Если б ты видела эту великую скудость пустыни. Мне нравятся люди на станциях – киргизы. Изредка видны глиняные жилища вдалеке с неподвижным верблюдом. Я никогда не понял бы пустыни, если бы не увидал ее, – книг таких нет. Завтра вечером я в Ташкенте и еду дальше. Будьте здоровы, помните обо мне.

P.S. Слушается ли тебя Тотик? Будьте здоровы. Целую обоих. Андрей.

Впервые: Волга, 1975. С. 168 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 504. Публикация Е. Роженцевой.

{176} М. А. и П. А. Платоновым.

1 апреля 1934 г. [Аральское море-Ташкент].

1 апреля, утро.

Дорогая Муся, дорогой сын Тотик!

Шесть суток я еду и приеду в Ашхабад только завтра к вечеру. Вчера в Ташкенте пересел на другой поезд – до Ашхабада. Сейчас подъезжаю к Самарканду[512] (см. на карте). Здесь выпал снег, но встало солнце и снега не будет. Много продают черепах (самая маленькая – 20 к[опеек], большая – 1 р[убль]). Вчера весь день были видны снеговые, ослепительные горы (Тау[513]) – снег там лежит всегда. Видеть приходится слишком много – не только природу, и всё – большого значения и интереса. Тотик! Как ты живешь, милый мой? Я по тебе сильно скучаю здесь вдалеке. Живи с матерью как можно дружнее и как мы с тобой говорили. Целую и обнимаю тебя и маму.

Ваш Андрей.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 504. Публикация Е. Роженцевой.

Ашхабад, 2/IV, 8 ч[асов] веч[ера]. Дорогие Муся и Тотик!

Сегодня в 4 ч[аса] дня я приехал в Ашхабад. На горизонте горы, покрытые снегом. Здесь лето теплое, играют дети за окном, и я вспоминаю своего Тотика. Мне дали номер в гостинице, где живут другие писатели; пока в номере я один, но вскоре ко мне вселят второго писателя, когда подъедут (вероятно, Тришин[514] или т. п.). Ашхабад несколько напоминает Сочи. Недавно в первый раз обедал – кормят так обильно, что стыдно есть. Но мне не нравится так праздно пребывать, и я что-нибудь придумаю. Кроме того, и публика не по мне – я люблю смотреть всё один, тогда лучше вижу, точнее думаю. Правда, я в Ашхабаде всего 4–5 часов. Сильно мучает меня скука по тебе и по Тотику, все время напрягаешься в борьбе с собственным сердцем. Одного лишь прошу – устрой всё так, чтобы с тобой и Тотиком всё было благополучно. Адрес мой ты знаешь. Отдохну – напишу подробней, – я ехал 6 ночей и 7 дней. Сейчас вечер, мы идем на заседание в Госплан Туркмении.

Целую вас. Андрей.

Адрес: Ашхабад, ул. Свободы, 102, гост[иница] Горкомхоза, мне.

Впервые: Волга, 1975. С. 168 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 505. Публикация Е. Роженцевой.

{178} М. А. и П. А. Платоновым.

4 апреля 1934 г. Ашхабад.

Вагон, 4/IV 34, вечер. Здравствуйте, елдаши (товарищи)!

Только 3 неполных дня я пробыл в Ашхабаде. Сейчас сижу в салон-вагоне председателя СНК Туркмении Атабаева[515]. Я еду в Красноводск[516]. Все остальные писатели остались в Ашхабаде, завтра, кажется, приезжает Санников[517] и др., но я уже оторвался ото всех. Из Красноводска мы уедем далее на Нефтедаг[518] (я не знаю, где это точно). В Красноводск приехал академик Губкин[519]; с ним состоится встреча на нефтяных промыслах. Из Нефтедага мы поедем еще куда-то, так что в Ашхабад я вернусь дней через 6. Красноводск на берегу Каспийского моря со стороны Азии, туда пресную воду привозят на пароходах из Баку. Всё это интересно видеть, только я очень переутомился и поэтому плохо себя чувствую.

Купил несколько туркменских открыток – лучше не было; выучился нескольким словам по-туркменски. Ты моя хелей мухаббат! – любимая жена. Ты – моя курбаша! – жаба. А Тотик – мой хелей балала, жигит, т. е. любимый ребенок, юноша. Моя шан, дирэк (душа и сердце) тоскуют по вас.

Это я уже второе письмо пишу вам сегодня. Не знаю, где его сумею отправить.

Сильное беспокойство охватывает меня за вас.

Ведь я очень далеко. Еще позавчера отправил тебе телеграмму, а ответа нет. Неужели не дошла? Вернусь – отправлю срочную.

Ну, хошлашма (прощай), моя хелей, мой балала! Андрей.

Впервые: Волга, 1975. С. 168 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 505–506. Публикация Е. Роженцевой.

{179} М. А. и П. А. Платоновым.

5 апреля 1934 г. Красноводск.

5/IV.

Я в Красноводске[520]. Вижу зеленое, взволнованное Каспийское море. На берегу жалкий город в песчаноглинистых горах. Завтра уеду отсюда обратно в Ашхабад.

Море совсем не похоже на Черное, оно более ядовитое, пена белей и яростней. Я пишу это, сидя на камне на берегу, и другой камень служит мне столом. На другом берегу – Кавказ.

Целую вас. Андрей.

Впервые: Волга, 1975. С. 168 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 506. Публикация Е. Роженцевой.

{180} П. А. Платонову.

10 апреля 1934 г. Ашхабад.

Дорогой Тотик!

Открытку[521] я твою получил. Пиши мне еще поскорее, потому что я по тебе так сильно скучаю, что часто вижу тебя во сне.

Я тебе послал 50 руб[лей] – дала тебе их мамаша или нет. Послал открытки из г. Красноводска (см. по карте, как он далеко) и еще посылаю 2 открытки.

Я ездил далеко в пустыню, где дует вечный песчаный ураган, где люди ходят всегда в особых очках. Я был без очков, и у меня глаза сильно разболелись. Видел страшную змею и фалангу[522].

В песчаной пустыне, где я был (пустыня называется Каракум[523] черный песок), в этой пустыне только ночью слабеет ветер, а днем нельзя выйти наружу. Дети, такие как ты, целый день сидят в юртах и глиняных домиках. Вот где скучно жить! Воды мало, она плохая, жарко, купаться негде.

Еще нескоро мы с тобой увидимся, мой дорогой мальчик. Веди себя смирно без меня, не балуйся на дворе, чтоб тебя не обижали.

Ты напрасно пишешь, что я пьянствую с Костичкой[524]. Он живет в другой комнате. Я с ним не пил ни разу. Кроме того, я всё ездил и живу в Ашхабаде всего 4 дня.

Всего я пропил 15 руб[лей] за все время. А когда ездил в пустыню и ехал в вагоне правительства, там давали 3 раза в день вино бесплатно.

Здесь пить много стыдно и есть вкусно тоже нехорошо, потому что страна песчаная, бедная, людей объедать совестно.

Ну, в общем, до свиданья. Целую и обнимаю тебя. Слушайся мать. Передай ей привет от странствующего женишка.

Будь здоров. Андрей.

Пиши мне по адресу:

Ашхабад в Туркмении, гостиница бывшая Эрмитаж, Платонову, – либо так:

Ашхабад, до востребования, А. П. Платонову, – я буду спрашивать.

Впервые: Волга, 1975. С. 169 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 506–507. Публикация Е. Роженцевой. Датируется условно – по содержанию письма.

{181} М. А. и П. А. Платоновым.

12 апреля 1934 г. Ашхабад.

Ашхабад 12/IV.

Дорогая Муся и милый Тотик!

Ваше письмо от 30/III я получил лишь сегодня.

Сегодня же получена телеграмма, я на нее ответил телеграммой тоже[525]. Два экземпляра пьесы[526] в окончательной, обработанной мною редакции – находятся в секретариате Литовского[527] (я сам их туда передал). Один экземпляр останется навсегда в Главреперткоме[528], другой экземпляр должен быть передан Булгакову[529] вместе с визой или письмом, разрешающим печатание пьесы. Булгаков отлично в курсе дела, так что твоя телеграмма не совсем для меня ясна. Какие новые экземпляры пьесы? Есть только два таких экземпляра, проверенных, отредактированных мною и переданных в Главрепертком. Оттуда, из Главреперткома, один экземпляр должен взять Булгаков для набора. Вот всё.

Тотика поздравляю и целую, что он перешел в 4-ю группу. Что он хоть как-нибудь учится и неплохо ведет себя – это для меня лучшая радость.

Я не писал вам три дня, потому что как вернулся из Каракумов, так пролежал три дня, простудившись (я был на горячих ветрах в Нефтедаге – около Красноводска, затем попал в дожди, спал однажды в холоде). Теперь я оправился совершенно и абсолютно здоров.