Колм Лидди - Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях

• Название: Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях
• Автор: Колм Лидди
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-02159-7

Сорок рассказов о любви: забавных, немного грустных, немного смешных, зачастую — поучительных и, кажется, как один списанных с вашей собственной жизни. А если и не с вашей, то уж точно с жизни вашей подружки или приятеля, или мужа (жены), причем, не обязательно вашего мужа (жены). Хотя… как знать…

Маленький роман Колма Лидди о семейной жизни — одна из тех книг, с которыми совсем не хочется расставаться. Вот увидите: дочитав ее до конца, вы снова вернетесь к самому-самому рассказу. Впрочем, самым-самым может оказаться любой из них.

---

Он роняет меня на кровать, как мешок картошки. В очередной раз.

— Прости, — бормочет он. — Ударился голенью о твое кресло.

Мокрый насквозь, он раздевается до носков и трусов. Потом бережно начинает раздевать меня. Снимает мокрые перчатки и пляжное полотенце, свитер и даже ночную рубашку, потому что она пропиталась потом. На левой ноге под коленкой у меня большой незаживающий гнойник. Он меняет повязку. В эти минуты его трусы находятся прямо у меня под носом. Выцветшие синие трусы, которые я стирала сотни раз. На них оторвана пуговица, которую надо бы пришить, но не сейчас.

— Знаешь, до приезда Моники осталось меньше часа, — говорит он.

Я не отвечаю. Я смотрю в пространство, думая — да простит меня Бог — о пенисе моего мужа. Вне сомнения, этот его орган играл важную роль в моей жизни, которая теперь уже совсем скоро закончится. Это единственный пенис, который когда-либо был во мне. Который подарил мне моих бесценных детей. И все же я плохо его представляю. Я не из тех женщин, мой муж не из тех мужчин. Мы занимались сексом — нормальным хорошим сексом — по ночам, с выключенным светом. Но в ванной вместе мы никогда не торчали: один чистит зубы, другой справляет нужду. У нас так не было принято. Еще чего.

Мой взгляд меняет направление, рука сама по себе тянется к трусам моего мужа, оттягивая ширинку в том месте, где оторвана пуговица. Я заглядываю внутрь и вижу маленький сморщенный стручок волосатой плоти. С минуту мой муж никак не реагирует. Продолжает обрабатывать гнойник — накладывает мазь, присыпает порошком. Однако дыхание у него становится прерывистым, стручок в трусах начинает выпрямляться. Я закрываю глаза.

Мгновением позже я разжимаю веки, но лишь чуть-чуть. Так я могу наблюдать за действиями моего мужа. Если я полностью открою глаза и мы встретимся взглядами, чары рассеются. Наложив повязку, он поворачивается и целует меня в губы. По-настоящему. Пальцами бороздит сквозь пучки тонких коротких волос на моей голове. Я продолжаю наблюдать за ним сквозь приоткрытые щелочки. Легкими поцелуями он осыпает мою шею, каждую грудь. То, что от них осталось. Груди сдулись, словно воздушные шарики, в результате облучения или химиотерапии, а может, вообще из-за болезни. Муж трижды целует каждый мой сосок. На мгновение отстраняется от меня, спускает свои синие трусы. Пенис у него не такой большой, как я представляла, но, вероятно, достаточно большой.

Он залезает на кровать. Осторожно раздвигает мои ноги, устраивается между ними. Носки он, очевидно, снимать не собирается, делаю вывод я.

О таком я даже не мечтала. Боже, как это здорово… Этот эпизод, эти ощущения я схороню в глубине души, унесу с собой в больницу, где буду вспоминать их, заново переживать. Боже, как хорошо…

Оооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо…

Каждая клеточка моего существа вибрирует от наслаждения. Почти каждая. Есть одна, на задворках сознания, которая недовольно бурчит…

Ну почему, почему, почему…

В этот наш последний час, когда мы еще можем побыть наедине…

Я не могу получить то, что на самом деле хочу?

Просто полежать в обнимку со своим мужем.

4. ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ ЖЕНЩИНЫ, НАЙДЕННОЙ К КОМНАТЕ, ЗАВАЛЕННОЙ ОБУВЬЮ

Лондон, Великобритания, 1999 г.

— Инспектор, — сказал я, — смотрите, что я нашел.

У меня в руке — она в перчатке — банковское извещение с перечнем счетов, которое я достал из-под кровати.

Инспектор Рид мельком глянул на распечатку и угрюмо кивнул:

— Ну что, Тернер, похоже, дело в шляпе?

Я тихо соглашаюсь и почтительно жду, пока он роется в кармане и достает плитку рахат-лукума в шоколадной глазури. В команде Рида я работаю всего неделю, но уже знаю, что этим своеобразным ритуалом он отмечает раскрытие дела. Инспектор содрал обертку и, как и я ожидал, попросил меня высказать свое мнение о месте совершения преступления.

— Убийство, — осторожно начал я, — произошло в этой спальне. Перед нами лежит молодая женщина, полагаю, вьетнамка. Сосед опознал ее, это Суки Мейсон. Одета она в пижаму, и ее забили до смерти. Удары наносились преимущественно по черепу, в точку сразу же над правым ухом, вероятно, тонким каблуком туфли. Сама туфля — сломанная и окровавленная — лежит на ковре.

— Хорошо, Тернер, продолжайте, — говорит инспектор Рид, аккуратно освобождая от фольги верхнюю часть плитки рахат-лукума.

— Также в этой комнате, — более уверенно продолжаю я, — находится туалетный столик; на нем стоят две порожние бутылки из-под красного вина и один грязный бокал. Под кроватью я только что нашел недавно присланную из банка выписку с совместного счета Тайрона и Суки Мейсонов. Очевидно, это убитая женщина и ее муж. В данной выписке, она за истекший месяц, указан перерасход на крупную сумму — 4000 фунтов, многие цифры подчеркнуты красным. Это — платежи, оформленные в долг, все на значительные суммы — от 100 до 300 фунтов. Все покупки сделаны в обувном магазине на Оксфорд-стрит «Харвиз шу импориум», чему есть наглядное подтверждение: огромное количество обуви повсюду — на ковре, в гардеробе, в выдвижных ящиках, под кроватью… Обувь на любой вкус: выходные лодочки, сапоги, туфли на платформе, босоножки, тапочки, кроссовки… — Я жестом показываю на самый примечательный предмет обстановки. — Огромный стеллаж для обуви снизу доверху заполнен туфлями на высоких каблуках. Многие из них на вид очень дорогие, предположительно известных фирм. В общей сложности здесь, должно быть, около ста пар.

— Отлично, — сказал инспектор Рид. Он наконец-то отломил два кубика рахат-лукума и положил их в рот. — С доказательствами все ясно. Теперь, Тернер, объясните, что конкретно здесь произошло.

Я сделал глубокий вдох и стал излагать свою гипотезу:

— У меня нет сомнений, что убийца — муж. Скорее всего, убийство непреднамеренное, произошло в результате ссоры на бытовой почве. Жена этого человека жила не по средствам, тратила много денег на туфли. Полагаю, накануне у него на работе выдался тяжелый день, домой он вернулся поздно и увидел эту чудовищную выписку с банковского счета, а также свою жену, осушившую в одиночестве две бутылки вина. Он решил обсудить с ней расходы по карте и попросил дать объяснения относительно покупок в «Харвизе». Они повздорили. Возможно, она даже стала отрицать, что ходила в обувной магазин, или заявила, что вправе иногда позволить себе маленькие удовольствия. Как бы то ни было, под воздействием винных паров женщина распоясалась, принялась оскорблять мужа, дразнить — в общем, давила на все те рычаги, которые, как она усвоила за годы замужества, дают наибольший эффект, и в итоге здорово его разозлила. Возможно, она сочла, что в раздражении он скажет ей что-то ужасное или даже ударит ее. И в том, и в другом случае акценты в ссоре сместятся: виноватым окажется он, а она одержит моральную победу. И как это уже часто бывало раньше, он вынужден будет принести свои извинения… — Картина, что я нарисовал, полностью овладела моим воображением. Мне пришлось сглотнуть слюну, прежде чем закончить свой рассказ. — Однако на этот раз ее занесло. И он зашел слишком далеко. Муж убил жену одной из ее драгоценных туфель и скрылся с места преступления.

Инспектор Рид отломил еще кубик рахат-лукума и, качая головой, протяжно вздохнул:

— Что ж, убийцу вы определили верно, во всем остальном ошиблись.

Я удивился, так как был уверен в правильности своих выводов.

— Во-первых, вы не заметили, — сказал Рид, — что в выписке указано всего одно поступление. Это явно месячная зарплата. Запись напротив данной цифры гласит — «Детсад». Значит, один из супругов работал в детском саду. Я убежден, что жена, — это мы проверим. Отсутствие других поступлений указывает на то, что именно муж… — Рид чуть поморщился; было видно, что ему неприятно озвучивать свое предположение, — работал дома. Уверен также, — продолжил он, — и криминалисты наверняка подтвердят это, что ему же принадлежат и отпечатки пальцев на грязном бокале.

— Ну хорошо, не спорю, — признал я, — я это не учел, но ведь ссора, по сути, произошла из-за…

— Нет, Тернер. Ссора вышла совсем из-за другого. — Инспектор Рид подошел к стеллажу с обувью и вытащил наугад пять разных туфель на высоких каблуках. — Вот, — сказал он, вручая мне туфли, — примерь-ка на Золушку.

Я по очереди примерил на ногу трупа каждую из туфель. Ни одна не подошла.

Озадаченный, я повернулся к Риду, надеясь, что он подкинет мне подсказку, но тот уже стоял у окна и смотрел на улицу, доедая последний кубик рахат-лукума. На его губах играла довольная улыбка.

У убитой женщины ножки были миниатюрные, они тонули в этих нарядных туфлях. Я перевернул одну вверх подошвой, глянул на размер, и до меня наконец-то дошло.