Леонид Влодавец - Фартовые деньги

• Название: Фартовые деньги
• Автор: Леонид Влодавец
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002752-4

Два пацана — Епиха и Шпиндель — и сами не ожидали, что им так подфартит: слишком легко досталась им сумка с плейером. Тетка, у которой они ее вырвали, не только не оказала сопротивления, но и не позвала на помощь милицию. Но фарт обернулся смертельной опасностью — шестьсот тысяч долларов в коробке от плейера явно принадлежали бандитам, а с ними шутить западло. И если бы не легендарный Механик — гроза местных бандитов, пацанам был бы верный каюк. Но Механик начинает разборку по-своему, а это он умеет, как никто другой…

---

— Считай как хошь, — обреченно пробормотал Швандя. — Все одно мне хана.

— Судьба, как говорится, «играет человеком». Но иногда ему дает маленькие шансы выскочить из той самой «бездны», куда его бросала «без стыда». Так ты мне все сказал?

— Все… — Швандя облизнул сухие губы.

— Везучий ты человек, Швандя! — заметил Механик. — Весной, помнится, я тебя оставил пристегнутым к батарее отопления в известном поселке «Призрак коммунизма», примерно за час до наезда туда вашего областного ОМОНа. Как же тебя не посадили-то, а?

— Витя отмазал… — пробормотал Швандя. — Морду, правда, потом набил.

— Полезное мероприятие! — одобрил Механик. — Хотя, надо сказать, что Витя жуткий гуманист по жизни! Сколько у вас там трупов осталось? Штук пять, если я не ошибаюсь. И за это — всего-навсего по морде? Попался как лох, братков подставил… Любит, должно быть, тебя Басмач!

— Это наше дело… — буркнул Швандя.

— Возможно, ты, братец-матросик, позабыл ему сообщить, как мне на кассету нужные слова накричал? Зря! Он ведь и узнать может… Кассетка-то у меня лежит где-то.

— Все равно ты меня не отпустишь, чего пугаешь? — окрысился Швандя.

— Почему? — прищурился Механик. — Могу и отпустить. Я ведь тоже не большой любитель зазря резать.

Швандя посмотрел на него с тревожным недоверием: издевается чертов штыбзик? Или пакость какую-то затевает?

— Чего попросишь? — спросил он с некоторой дрожью в голосе.

— Хороший вопрос, — кивнул Механик. — Не бойся, голову твоего друга Вити я у тебя требовать не буду. Если б он сам за мной не гонялся, у меня к нему вообще никаких претензий не имелось. Наоборот, могу тебе доложить по-свойски, что с некоторых пор я в его здоровье очень даже заинтересован. А оно, между прочим, сейчас в большой опасности находится.

— Даже так? — удивился Швандя. — И что ж ему угрожает?

— Примерно то же, что Шуре Казану. Правда, в Шурином клиническом случае, говорят, смертельного исхода избежали, но так не всем везет. Причиной Шуриной болезни народная медицина признает то, что в его конторе объявился паренек, купленный на корню ребятами, которые весной Шкворня подкармливали. И у вас в конторке тоже такой имеется. Это, блин, как СПИД, половым путем передается… Не знаю, почем его покупали, и кто он такой, тоже пока не в курсе.

— Может, его и нет вовсе? — осмелев, предположил Швандя.

— Есть, есть, — успокоил Механик. — И не позже, чем завтра, я об этом узнаю. До этого времени, конечно, ты у меня под замком посидишь, поскольку очень может быть, что этот нехороший мальчик и ты — одно и то же лицо. А потом, если обнаружится твоя полная девственность и чистота, я тебя отпущу к другу Вите с условием доложить все от и до. Устраивает такой расклад?

Механик, конечно, немного поглядывал на реакцию Шванди. Если б он действительно был «засланным казачком», то наверно, уже задергался. Но Швандя, в общем и целом, особо не испугался, и на морде у него никакого лишнего испуга не отразилось.

— Устраивает, конечно, — пробормотал он.

— Это хорошо! — одобрил Механик. — Хотя я, между прочим, на твоем месте задал бы один вопросик. Например: «Не боишься ли ты, Мех, что я возьму и заложу Вите твое местонахождение?» Поскольку ты до этого вопроса сам не додул, придется мне на этот же вопрос и ответить: «Нет, не боюсь». Того рыжевья, по которому ваш губернский блатной мир полгода с ума сходит, у меня лично на хуторе нет. Где оно лежит, знаем только мы вот с этой юной девочкой. Ежели вам придет в голову сюда наехать, то вы тут запросто можете все остаться. Если вам случайно повезет, то я последней пулей застрелю Юльку, а сам попадусь к Вите живым. Про золотишко он хрен чего узнает, а вот про тебя — все, что смогу, выложу. И про эту твою поездку сюда, и про то, как ты братков на собственную шкуру поменял в апреле месяце. Не знаю, что со мной Витины кореша сделают, но с тобой — точно, ни хрена хорошего. Вот такая страховка. Уловил?

— Нет проблем, — вздохнул Швандя, — я про это не спрашивал, потому что уже и так догадывался.

— Приятно, что ты догадливый, но напомнить надо. А глазки мы тебе все-таки завяжем. Для твоего же спокойствия…

Юлька подошла со спины и намотала Шванде на глаза черную тряпку.

— Вставай и иди пешочком, — сказала она, ткнув Швандю пистолетом в загривок. — Шаг вправо, шаг влево — побег. Собаки берут без предупреждения…

Швандя уже десять минут как сидел в погребе, когда вернулся Ларев со своей «экспедицией».

— Не соврал наш шпиончик, — сообщил он Механику, когда они остались наедине, — нашли мы пустую лодку в камышах. Похоже, никого с ним не было. А ты с ним о чем толковал?

— Похоже, есть у нас, Володя, возможность немного дополнить ту «контригру», о которой мы с тобой давеча беседовали…

НЕЖНЫЙ ВЕЧЕР

Нинка весь остаток дня после обеда ходила сама не своя. Точнее, не ходила, а моталась по комнате, пытаясь унять волнение и собраться с мыслями. Все, что ей сказал Шура по ходу разговора в беседке, покоя не давало.

Конечно, она бы с удовольствием прокатилась куда-нибудь подальше от России. И видения всяких там пальм, океанов, отелей и пляжей, которые она до сих пор только в телевизоре смотрела да в импортных фильмах, отчетливо грезились. Эх, была бы она совсем дурой, так, наверное, много спокойнее и счастливей себя ощущала! Но полной дурой Нинка все же не являлась. И соображалка у нее худо-бедно работала.

В противовес всяким сладким грезам у экс-«лохотронщицы» отчетливо рисовались и другие, совсем безрадостные картины. Ежели Шура задумал хотя бы на время слинять из Эсэнговии, значит, дела у него тут пошли совсем хреново. Значит, чувствует, что тут ему не дадут спокойно жить и процветать. Казалось бы, здесь, на родной дачке в Ново-Сосновке, за двумя, а то и тремя стенами охраны — чего бояться? А он, видать, безопасности не ощущает. Постукивает, видишь ли, на него кто-то. И не ментам, от которых, должно быть, Шура особой беды не ждет, а какой-то конкурирующей братве, кому все законы по фигу. Тем, которые его решетили на окраине Лысакова по чьей-то наводке. Но промахнулись, вишь ты, не добили. Однако, как видно, он им мешает капитально, а потому ежели всерьез захотят Шуру угробить, то будут добивать его всеми возможными способами. И не обязательно, кстати, пулей. Могут и бомбу подложить, и яду сыпануть, и еще чего-нибудь отчебучить. А сделать все это может любой из тех, кто здесь, при Шуре, ошивается. За плату или за страх — смотря с какой стороны захотят подъехать. Продажных-то тут пруд пруди, к большим деньгам всегда такие тянутся. Но могут и более-менее честного зажать: есть, допустим, у лекаря Кости старушка-мама любимая, которую пообещают на куски порезать, — и сделает он Шуре какой-нибудь укольчик, который от всего обезболивает на веки вечные.

Но ведь это все здесь, в родном Шурином доме. А что за кордоном будет? Конечно, он наверняка и паспорта припасет на чужие имена, и следы замести постарается, и внешность поменяет как-нибудь. Может, и пару телохранителей с собой возьмет для поддержки штанов. Но все же там, в чужих краях да под чужим именем, как представлялось Нинке, будет Шура намного беззащитней, чем здесь, где вокруг него не один десяток братков со стволами. А вместе с ним, конечно, все напасти и на нее, Нинку, придут.

Отказаться, что ли? Вроде бы Шура ей такое право дал. Только как дал, так и возьмет назад. Обозлится и приколет собственноручно — бандит ведь все-таки. Ну а если отпустит, пожалеет, так много ли Нинка проживет? Те, что в Шуриной конторе против него копошатся, застучат ее корешкам Тюни, и они припорют ее прямо на дому. Какая собачья разница?!

От волнений Нинку всегда выручали сто грамм. Приняла под маринованный огурчик с черным хлебушком и немного повеселела. Пошли все эти страхи на хрен! Все одно помирать когда-то. Жизнь у нее была беспутная и не больно богатая, сорок три года вертелась в дерьме, а сейчас есть шанс человеком себя почуять. Хоть и ненадолго, может быть, ну и что? Все проходит, ничто не вечно под луной. В юности не удалось, молодость пропала, так, может, сейчас, когда уже старость отчетливо маячит, посветит чуток? Ведь она и впрямь влюбилась в Казана. По уши, по макушку провалилась в эту любовь. Эх, хоть день — да наш!

Вот в таком бесшабашном настроении Нинку и застал стук в дверь. Она отперла ее, никак не ожидая, что там, за дверью, окажется сам Шура, один и без охраны. С рукой на косынке, в черной майке, из-под которой белело забинтованное плечо, в джинсах, кроссовках и с букетом полевых цветов.

— Ой, — засмущалась Нинка, которая по случаю жары разгуливала в одном халате поверх белья. — Шурик! А я растрепанная вся… Хоть бы предупредил, причесалась бы.

— Не нужно, — мотнул головой Казан, закрывая за собой дверь и поворачивая ключ в замке. — Я хотел ближе к вечеру, но не вытерпел. С ума по тебе схожу, понимаешь? Мозга за мозгу зашла. Причесанная ты или нет, помытая или как есть — мне по фигу!