Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

• Название: За кулисами. Москва театральная
• Автор: Марина Райкина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-099808-1

Сценическая жизнь артистов тесно переплетена с закулисной. Здесь всё происходит глаза в глаза, чувства стягиваются и искрят под высоким напряжением. Известные режиссеры – Юрий Любимов, Галина Волчек, Андрей Житинкин – делятся секретами своей профессиональной и личной жизни, артисты меняют пол (Олег Табаков, Марина Неелова, Игорь Верник), играют любовь (Лия Ахеджакова, Александр Домогаров, Чулпан Хаматова, Мария Аронова), умирают взаправду или понарошку (Андрей Миронов, Владимир Высоцкий, Алла Балтер), рассказывают театральные байки и шутят.

Марина Райкина – известный историк театра, телеведущая, свой человек за кулисами, расскажет нам обо всем этом и раскроет те секреты, которые так интересно было бы знать.

---

Сестра пистре сломала срушку

Вах мух и нунский папций – Любовь с первого раза – Педослиты и бомбовый удар – Симонова спасает королеву – Хлеб любит девочек, а братья мальчиков – Чудесная срушка во МХАТе – Актер пока не удивился

Театральные оговорки можно разделить на анонимные, дежурные и ставшие классикой. Первые, как правило, уже никто не помнит, в каком театре и с каким артистом они случились. Их приписывают, как правило, каждой труппе – столичной или провинциальной. И доля истины в этом есть, так как в прежние времена представления выпускали в рекордные сроки. Так, в театре Федора Корша (1882–1933 гг., ныне Театр Наций) на премьеру отпускалась неделя: начинали репетиции в понедельник, заканчивали в пятницу, а премьеру давали уже в субботу и воскресенье. Чему же удивляться, если второпях артисты со сцены несли такое… Вот несколько классических примеров.

Служанка, перепуганная неожиданным появлением мужа хозяйки, врывается к ней в спальню, где неверная супруга с молодым любовником. Служанка кричит с вытаращенными глазами:

– Вах мух («ваш муж»)!

– Мах мух («мой муж»)?

Или вот еще пример. В покои генерала входит слуга, который должен доложить: «Папский нунций». Вместо этого генерал слышит:

– Папский нанский.

– Кто?

– Нунский пунский.

– Кто-кто?

– Нанский панский. Ой, пупский нанский. Ой, папский нунский…

– Пошел вон, дурак.

По театрам гуляют оговорочные непристойности вроде того, как «князь Волобуев, вот вам х…» (вместо «вот вам меч»), вместо «гонец из Пизы» следует ну из рук вон неприличное, только из Ганы. И в конце концов, редкий «Вишневый сад» обходился без классической оговорки в гробовой тишине:

– А Епиходов х… сломал (вместо «Епиходов кий сломал»).

Причем, переходя из уст в уста, эта оговорка лишилась подлинного авторского слова – «бильярдный». Правда это или легенды – теперь не скажет никто. Но театральные предания на оговорочные темы продолжаются.

В Театре Маяковского много лет назад играли «Детей Ванюшина» по пьесе Сергея Найденова. В финале прохожий, которого всегда играл заслуженный или народный артист, сообщал героям пьесы, что «Ванюшин в саду застрелился». И вот эту «ответственную» роль дают трагику, который всю силу своего таланта должен вложить в эту реплику. Он прочувствовал и вложил:

– Ванюшин в стрелу запилился.

Как говорится, занавес.

Театр имени Моссовета. Спектакль «Красавец мужчина» Актриса Этель Марголина, обращаясь к тетушке, вместо «Ах, тетя, я полюбила его с первого взгляда» выпалила:

– Ах, тетя, я полюбила его с первого раза.

Получилась интимная вольность. Но еще дальше в этом вопросе пошла прима Вера Марецкая из той же труппы. В спектакле «Рассвет над Москвой» она играла вместе с Николаем Мордвиновым. У них (т. е. у героев) вышла размолвка, и она решила первой пойти на примирение. Заходила к нему обычно с такими словами: «Мужик скучает, дай, думаю, зайду первая». Что случилось с Верой Петровной, не знает никто, но она на одном из спектаклей произнесла:

– Мужик скучает, дай, думаю, дам первая.

Сама не ожидала. Партнер тем более.

Поскольку актриса была смешливая, брови у нее поползли домиком и она с трудом доиграла сцену.

Но, как правило, на театре помнят те случайные оговорки, которые потом попадают в классические. Вот пример хрестоматийной оговорки.

Театр Российской армии. Спектакль «Ревизор». Городничий сообщает то, что знает зритель с малых лет: Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор. И вдруг, ни с того ни с сего, заявляет: «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет… Хлестаков».

Немая сцена. Что делать – занавес давать? Или поблагодарить публику за внимание? Самое интересное, что каждый театр почитает за честь приписать историю с выдачей Хлестакова в первой же мизансцене себе.

Интрига, предательски раскрытая с самого начала, повторяется и по сей день. Так, на генеральном прогоне «Венецианского купца» (в Театре им. Моссовета) во втором акте Басанио (Андрей Ильин) должен был сказать своей возлюбленной Порции (Евгении Крюковой), которая переодевается доктором права:

– Ты доктором была? И не узнал я.

Вместо этого Ильин выпалил:

– Так ты был Порция? И не узнал я.

Так была разрушена интрига.

Что происходит с артистами, когда они путают текст, никто объяснить не может. Подсознательное это, усталость, самонадеянность или что?

Театр сатиры. Спектакль «Интервенция» (1967 год). Опытный артист Клеон Протасов, исполняющий роль парторга Черноморского флота, выходит и держит речь: «Сегодня мы должны вспомнить наших погибших товарищей Петренко, Лазаренко, Нестеренко, Назаренко и еще 75 матросов». А он на одном из спектаклей:

– Сегодня мы должны вспомнить наших погибших товарищей Петренко, Лазаренко, Нестеренко, Назаренко и еще 75 способов.

Почему «способов»? О чем он думал в этот момент?

А о чем думал артист Овечкин, который на одном из спектаклей простейшую реплику: «Не баба, а зверь лютый» переделал как «Не бас, не газ, а что-то земляное». Не спрашивайте, какое затмение нашло на Спартака Мишулина в спектакле «Счастливцев-Несчастливцев», который слова «Эти чертовы следопыты» переиначил как «Эти чертовы педослиты».

Вообще со Спартаком Мишулиным очень часто происходили казусы. Спектакль «Бремя решения» про Карибский кризис. Братьев Кеннеди играют Андрей Миронов и Юрий Васильев. Министра обороны Макнамару – Михаил Державин, а Спартак Мишулин выступает в роли начальника штабов американской армии. Там был такой диалог:

Президент Кеннеди (Андрей Миронов):

– Что у вас, Томпсон? – обращается он к Мишулину.

– На пятницу назначена брам-бра-бди…

Спартак Мишулин никак не мог правильно произнести слово «бомбардировка». Ему посоветовали написать заковыристое слово крупными буквами в тетрадке, что он и сделал. Вышел, держа в руке свернутую трубочкой тетрадь. На вопрос президента «Что у вас, Томпсон?» развернул ее, хотел прочесть «бомбардировка», а тетрадка предательски свернулась обратно в трубочку. И история с проклятым словом повторилась. Каждый раз сцену все ждали с ужасом.

И вот на одном из спектаклей выходит Спартак Мишулин. Следует вопрос президента. И вдруг ответ:

– На пятницу назначен бомбовый удар.

Все от неожиданности забыли текст. Миронов так растерялся, что неожиданно набросился на другого генерала:

– А вы почему молчите?

Тот от неожиданности:

– А я-то чего? Я вообще в конце сцены говорю.

Чувствуя, что события приобретают непредвиденный оборот, режиссер закричала радисту: «Давай выстрел!» Раньше времени грянул выстрел, и Андрей Миронов, прыгнув в луч света, рухнул подстреленным президентом. В общем, вторую часть сыграли за семь минут и дали занавес, за которым артисты в истерике отползали к заднику. А зрители, сопереживая убитому президенту, ушли в тихом недоумении.

С этой карибской историей вечно были казусы. На роль военного вводили потрясающего острохарактерного артиста Евгения Графкина, роль которого сводилась к тому, что он выносил чемоданчик с ядерной кнопкой и говорил: «Внимание! Приказ Верховного главнокомандующего…» Артист так волновался (все-таки срочный ввод), что, поставив чемодан, не нашел ничего лучшего, как сказать:

– Внимание! Приказ Верховного говнокомандующего…

А вот выйти достойно из положения, в которое может попасть каждый, не у всякого получится. К мастерам выпутываться из пикантных ситуаций относился Георгий Менглет, сочетавший в себе спокойствие и юмор.

Спектакль «Бешеные деньги». Актриса спрашивает Менглета: «Вы привезли деньги?» По Островскому, ответ звучит так: «Нет, вы представьте себе, какое со мной несчастье. Мой человек, которого я любил, как сына, обокрал меня совершенно и убежал, должно быть, в Америку». На что Телятев – Михаил Державин – отвечал ему: «С тем, что у тебя можно украсть, не то что до Америки, до Звенигорода не доедешь».

И вот Менглет на одном из спектаклей на вопрос, привез ли он деньги, вальяжно так отвечает:

– Конечно. Нет. Дело в том, что мой приятель обосрал меня…

Пауза. Державин, давясь смехом, переспрашивает:

– Что-что приятель сделал?

И, не моргнув глазом, Георгий Менглет выдал:

– Что-что, обокрал меня, глухой, что ли?

Чувство локтя на сцене – закон. И он проверяется в экстремальных ситуациях. Вот как Евгения Симонова вышла из положения на спектакле «Виват! Королева, виват!». Молодой актер читает смертный приговор Марии Шотландской. Он в полном зажиме. Читает, и Симонова, которую должны казнить по пьесе, с ужасом слышит новации относительно своей судьбы – вместо «отрубить голову» артист прочел «повесить». Симонова, понимая, что нет другого выхода, выйдя на сцену, потребовала, чтобы ей «казнь через повешение заменили на отсечение головы».