Сергей Переслегин - Первая Мировая. Война между Реальностями

• Название: Первая Мировая. Война между Реальностями
• Автор: Сергей Переслегин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906716-43-9

Новая книга от автора бестселлеров «Вторая Мировая. Война между Реальностями» и «Тихоокеанская премьера» – это не просто историческое расследование, больше, чем путеводитель по лабиринтам исторических альтернатив. Это разгадка величайшего «кроссворда» XX века, открытие тайных смыслов и скрытой логики в, казалось бы, самой нелогичной и парадоксальной войне.

«К Первой Мировой готовились десятилетиями, она, без всякого сомнения, стала самой ожидаемой и самой спланированной войной в истории. При этом она разразилась совершенно неожиданно, и оказалось, что к ней никто не готов.

Война мыслилась как быстрая, подобная удару молнии, – но затянулась сверх всяких разумных пределов, поставив воющие государства на край гибели.

Армии Первой Мировой уникальны по сочетанию умных и образованных офицеров, талантливейших генералов и отважных до полной потери инстинкта самосохранения солдат. Но ошеломляющая красота стратегических решений и оперативных планов вылилась в многолетний кошмар позиционной войны, миллионы жертв без всякого смысла и толку, чудовищное истощение воюющих стран и разрушение социальной ткани. «Крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовой»…»

---

В результате в мире сложились своеобразные «балансы интересов»:

Империи – Национальные государства – Колонии (и полуколонии), как мировой баланс управления;

Эксплуататоры – эксплуатируемые – средний класс (трехклассовая социальная система по К. Марксу).

Социальные лифты работали в 1910-х годах не лучшим образом, но определенная вертикальная мобильность все-таки обеспечивалась, что существенно снижало остроту социальных противоречий.

Мировой и внутригосударственный порядок считался устойчивым, в обществе господствовали идеи прогресса и устойчивого развития. Образование способствовало росту научных достижений: специальная теория относительности, периодический закон Д. Менделеева, турбина, дизель, двигатель внутреннего сгорания. Исполнилась вековая мечта человечества – сказка о полете превратилась в реальность.

Символически мир 1900-х годов может быть изображен в виде следующей схемы:

Метод пиктограмм

Данная схема носит название социопиктограммы, такие картинки будут иногда использоваться в книге. Они вполне понятны интуитивно. Техника работы с пиктограммами изложена в книге «Социопиктографический анализ»,[13] а в применении к военному делу и политике – в интернет-издании «Сумма стратегии».[14]

Кратко осветим основные положения социопиктографического анализа.

Пиктограмма отображает наблюдаемые, выражаемые в метафорах, дискурсах, формулах, общественных институтах, проявленные в рефлексируемых процессах и трендах, отраженные в общественном сознании структурные особенности системы или среды.

Основой пиктограммы и ее источником движения являются структурные противоречия системы.

Чаще всего встречаются диалектические или бинарные противоречия, обозначаемые двойной сплошной стрелкой. Такие противоречия вызывают развитие и создание нового (но не иного). Они разрешаются через проекты или события, причем и в том, и в другом случае на следующем шаге образуются вторичные противоречия, тоже бинарные. Например, англо-французский конфликт преобразовался в англо-германский конфликт, затем в англо-американский конфликт, затем в советско-американский конфликт…

Тройное противоречие или баланс обозначается треугольником. Баланс накапливает энергию для динамических или спонтанных изменений. На следующем шаге создает что-то новое или иное в системе, то есть обеспечивает инновационное или спонтанное развитие. Как правило, при этом баланс разрушается, порождая бинарные противоречия.

Проектное разрешение противоречий фиксируется на пиктограмме в виде «гребенки». Социальные процессы и событийные разрешения противоречий изображаются, как черный текст в эллипсе с черной сплошной границей. Значимые инновации подчеркиваются. Значком молнии изображаются «дикие карты» или джокеры – маловероятные, но значимые события, способные изменить структуру пиктограммы. Примером «дикой карты» является гибель «Титаника» в 1912 году.

До сих пор наш рассказ о «Серебряном веке» обходился без упоминания Германии и Японии. Эти страны похожи, и далеко не случайно, что Германия выступила в роли актора и субъекта Первой и Второй мировых войн, а Япония удостоилась атомной бомбардировки в ходе борьбы за раздел Тихого океана.

И Германия, и Япония оказались политическими «кентаврами»: их позиция на пиктограмме не может быть точно определена.

Германская империя была провозглашена О. Бисмарком после Франко-прусской войны 1870–1871 гг. Часто говорят, что Пруссия представляла собой классическую феодального типа монархию под королевским скипетром Гогенцоллернов. В действительности дело обстоит много сложнее.

Предыстория прусского государства, название которого происходит от славянского племени пруссов, связана с немецким Рыцарским орденом. Орден обратил пруссов в христианство, попутно истребив большую часть населения. При этом завоеватели присвоили себе имя покоренных, что, вообще говоря, происходит редко.

В последующие два века земли к западу и востоку от Вислы (соответственно, Западная и Восточная Пруссия) управляются Орденом.

«Орденское государство XIV века выглядит необычно современным: посреди феодальных монархий – религиозная республика, во главе ее выборный магистр, окруженный своими капитулами как современный глава государства или правительства – своими министерствами; земля разделена на двадцать округов, каждый из которых управляется по указаниям магистра комтуром со своим собственным конвентом; каждый рыцарь Ордена в определенной мере является государственным служащим; нет никаких господ-феодалов, как в других местах – устав Ордена запрещает личную собственность; и вообще все холостяки – обет рыцаря Ордена требует целомудрия. Пополнение Ордена приходит из империи, где его постоянно рекрутирует Германский Мастер, впрочем – без особых усилий. Ведь Орден в соответствии с современным ему словом довольно скоро стал «Госпиталем», сиятельным местом призрения для юных сыновей немецких княжеских фамилий, которые пробивались на свои места в жизни. Орден мог выбрать себе среди них наилучших, и таким образом он долгое время будет очень хорошо управляться.

Это – государство, и государство создает себе народ – народ иммигрантов, которые по прибытии находили уже готовым свое государство и его прочный порядок и получали свои наделы земли – почти опустошенной плодородной земли, земли неограниченных возможностей для умелых людей. А эти иммигранты – люди умелые. Пруссия в XIV веке становится богатой, гораздо богаче, чем другие немецкие колонии, с быстро растущими городами, как Данциг и Кёнигсберг, с хорошо хозяйствующей знатью (это чисто экономическая знать – политикой занимается Орден) и множеством свободных и зажиточных крестьян, в отличие от окружающих ее феодальных областей. Счастливая страна.

Нет, все-таки это несчастливая страна. Чем больше преуспевали сословия, тем больше воспринимали они господство Ордена как чуждое господство – и так оно и есть, и остается в определенном смысле. Ведь Орден совершенно сознательно комплектуется из империи, а не из местной аристократии и патрициата. Они бросают завистливые взгляды на соседнюю Польшу, где аристократия все более могущественна, где королевство все больше превращается в республику аристократии. И когда Орден в XV веке вступил в длительную череду войн с Польшей и Литвой, он находит свои “сословия” – свой народ – сначала наполовину, а в конце полностью на стороне противника. Вследствие этого и погибло Орденское государство – поэтому, а также и вследствие определенного вырождения и одичания. Бедность, целомудрие и послушание на длительном отрезке времени плохо сочетались с соблазнами власти».[15]

Под Грюнвальдом (Танненбергом) Орден потерпел в 1410 году решительное поражение и в 1466 году стал вассалом Польши. После Реформации началась секуляризация, и случилось так, что последним магистром Ордена был Гогенцоллерн.[16] Объединение владений потребовало времени, но к 1618 году и Бранденбург, и Пруссия оказались в одних руках. По Вестфальскому миру государство Гогенцоллернов что-то получило – не столько за счет собственных заслуг, сколько вследствие кризиса империи.

«С 1648 года владения Гогенцоллернов были весьма существенными, на одном уровне с Виттельсбахами, Веттинами и Вельфами, но все-таки еще не с Габсбургами. Но они состояли из пяти географически отделенных земельных массивов, двух больших и трех более мелких, и только Магдебург граничил непосредственно с Бранденбургом» (С. Хаффнер).

Далее Гогенцоллерны более или менее осознанно начинают сборку Прусского государства. В 1660 году Восточная Пруссия освобождается от власти Польши (опять-таки не столько собственными усилиями, сколько благодаря шведско-польской войне), а в 1700 году курфюрст Бранденбургский становится королем Пруссии.[17] С этого момента все его земли становятся королевством Пруссия.

«Фридрих Вильгельм I, «наш величайший внутренний король», из собрания унаследованных им земель сделал не просто государство, а именно самое строгое, наисовременнейшее и наиболее продуктивное военное государство своего времени. (…) В этом деле соучаствовал дух времени – дух разума, государственного благоразумия, который тогда царил по всей Европе и благоприятствовал такому искусственному государству разума, как Пруссия; да, он стремился как раз к такому образцовому государству» (…) Суровое государство разума, грубо выстроганное, без шарма Австрии, без элегантности Саксонии, без самобытности Баварии; можно так сказать: государство без особенностей. И все же, говоря на прусском жаргоне: «в нем кое-что есть». Эта классическая Пруссия не пробуждает никакого восторга, если глядеть на нее снаружи, скорее антипатию, но во всяком случае она вызывает уважение» (С. Хаффнер).