Рафаэль Абалос - Гримпоу и перстень тамплиера

• Название: Гримпоу и перстень тамплиера
• Автор: Рафаэль Абалос
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060967-3

Орден тамплиеров уничтожен. Рыцарей ордена преследуют по всей Европе, принуждают отречься от своих убеждений и выдать мистические тайны тамплиеров. Какой из секретов ордена хотят вызнать любой ценой? Как ни странно, эту тайну предстоит разгадать бедному сироте из северной Франции, юному послушнику Гримпоу, который снял с тела замерзшего в глухих лесах неизвестного рыцаря таинственный амулет.

---

— Возможно, ты прав, все это дело случая. Но мне кажется, что слова старика о проклятии, падающем на тех, кто осмелится проникнуть в сущность тайны, истинны хотя бы отчасти.

— Судя по его очевидному безумию, не думаю, чтобы что-либо из его слов о проклятии, рыцарях-тамплиерах и обществе мудрецов Уроборос было правдой. Ты, верно, видел хугларов, что ходят по деревням и пересказывают всякие байки, да так, будто сами в них верят. Так вот, тот безумный старик тоже поверил в свою историю, — подытожил Сальетти, снова устремляя взгляд на небо.

— Не думаю, что он врал, — возразил Гримпоу. — Знак Уробороса присутствует на золотой печати и на письме, которое нес погибший в горах рыцарь, а у отшельника чуть ниже затылка был выжжен восьмиугольный крест тамплиеров.

— Ты его видел? Почему мне не рассказал? — удивился Сальетти.

— Я думал, ты тоже заметил. А ужасная культя вместо руки говорила сама за себя о тех пытках, которым его подвергли.

— Да уж, этих извергов-инквизиторов заслуженно называют убийцами, — согласился Сальетти.

— По крайней мере, теперь мы знаем, что тамплиеры никак не связаны с секретом мудрецов, что они ничего не перевозили из Иерусалима в Париж.

— Это точно. Это общество мудрецов отыскало секрет в Иерусалиме.

— А потом спрятало во Франции, — добавил Гримпоу.

— Если так, значит, один из них сохранил камень, передал своему ученику перед смертью, и так далее, пока камень не попал к Уберто Александрийскому.

— Именно так, а рыцарь, погибший в горах, верно, был последним обладателем камня, по всей видимости, бывшим учеником брата Уберто или учеником его ученика, — сказал Гримпоу, пытаясь вслух разложить свои мысли по полочкам.

— А что если этот Аидор Бильбикум из Страсбурга и есть тот самый мудрец, которого избрали следующим хранителем? — предположил Сальетти.

— Возможно, — согласился Гримпоу. — Но тогда зачем инквизитор Гостель преследовал беглеца в горах?

— Наверняка этим цепным псам короля Франции удалось напасть на след тайного общества мудрецов. Помнишь, что сказал отшельник, когда рассказывал нам о пергаментах парижского Темпля? — спросил Сальетти.

— В чем я уверен, так это в том, что старик не столь безумен, как показалось с первого взгляда. Помнишь, он учил нас, как узнать секрет мудрецов?

— Ну да. Он сказал, что нам надо научиться понимать язык камня, — с запинкой произнес Сальетти, борясь со сном.

— Правильно. — Гримпоу поглядел на красноватый отблеск в своей руке. — Но каков этот язык и как нам его понять?

Ответом ему было похрапывание благородного герцога Эстальи, мирно заснувшего рядом со своим оруженосцем.

Появившийся на востоке бледно-голубой свет медленно набирал силу, стирая звезды с небосвода. Затем показался огненный шар солнца, и, когда они снова отправились в путь, золотые лучи светила пали на плоскогорье, раскинувшееся впереди подобно океану бесплодной бурой земли. Много лье они проскакали по прямой, и по пути Сальетти рассказывал Гримпоу о своей студенческой жизни в Падуе и Париже с восторгом человека, скучающего о счастливом прошлом, сохранившимся лишь в воспоминаниях.

Ландшафт начал меняться: вдали угадывались очертания высоких лесистых холмов, до которых путники в конце концов добрались по удушающей жаре. Они держались в стороне от троп и дорог, чтобы не встретиться ни с паломниками, шедшими на юг, ни с рыцарями, направляющимися к крепости барона де Вокко для участия в весеннем турнире в замках Эльзаса.

Подул ветерок, закачались ветви деревьев; эта пере мена погоды застала путников в сумраке леса с густым подлеском. Тишины не нарушал ни щебет птиц, ни пересвист белок. Собственные ноги, казалось, ступали неслышно по устилавшей землю листве… И вдруг над головами прозвучал голос, будто сам Бог заговорил с ними.

— Стойте! Сложите ваше оружие, если не хотите получить между глаз отравленную стрелу!

Сальетти и Гримпоу настолько не ожидали ничего подобного, что растерянно замерли. Сальетти расстегнул пояс, и его вложенный в ножны меч упал наземь, а Гримпоу тем временем бросил к копытам Астро лук с колчаном стрел.

Сальетти внимательно огляделся, но никого не увидел.

— Слезайте с лошадей и отойдите подальше! — продолжал командовать голос.

Они подчинились, а потом Сальетти крикнул:

— Вы настолько храбры, что не смеете выйти на свет?

Какое-то время ничего не происходило, словно бесплотный голос был миражом или прихотливой игрой ветра. Но вот с ветвей спрыгнули вооруженные луками люди и выстроились вокруг пленников. Их было более дюжины, все крепкие, бородатые, мрачные, в поношенной обуви и ветхой одежде.

Один вышел вперед и приблизился к Сальетти. Длинная рыжая борода, один глаз голубой, другой черный, большой круглый нос весь в оспинках.

— Кто вы и как вас занесло в лес Оппернай? — спросил он все тем же звучным голосом.

— Меня зовут Сальетти де Эсталья, а моего оруженосца — Гримпоу. Мы направляемся в крепость барона Фигельтаха де Вокко, чтобы принять участие в весеннем турнире.

— Но тракт на север в нескольких лье отсюда. Если ты рыцарь, то почему выбрал кружную дорогу?

— Мы заблудились, — объяснил Сальетти, глядя, как разбойники подбирают с земли оружие.

— Ну, нам на радость вы выбрали правильный путь, сеньор! — расхохотался вожак. — Коли у вас при себе драгоценности или золотишко, лучше сами отдайте, пока я не вытряхнул из вас все до последней вши в ваших волосах. Вы ведь вошли в лес Оппернай без разрешения. — И разбойник озорно подмигнул голубым глазом.

— Наше единственное богатство — наши лошади, мул и оружие. Если вы их отберете, мы останемся нищими, — сказал Сальетти.

— Тогда добро пожаловать в нашу шайку, — усмехнулся разбойник, — мы всегда рады бродягам и нищим. Снимайте одежду и положите вон там, под деревом.

— Ты хочешь, чтобы мы разделись? — оскорбленно спросил Гримпоу. Впрочем, это был обычный способ, к которому прибегали разбойники, обчищая своих жертв.

— Или разденешься сам, сопляк, или сдеру с тебя рубашку с камзолом, а потом разделаю, как зайца, а что останется, прибью к деревьям на съедение медведям и муравьям!

Сальетти знаком велел Гримпоу подчиниться, и они стали раздеваться. Гримпоу не боялся, что разбойники найдут золотую печать, послание или мешочек с золотыми крупинками, подарок брата Асбена, так как Сальетти спрятал их в седле. Но тут один разбойник заметил льняной мешочек на шее Гримпоу и бесцеремонно его сорвал.

— Ба! Камень и ветка розмарина. Моя бабушка тоже носила амулет, а ее сожгли на костре вместе с другими старыми ведьмами за то, что они будто бы наслали мор на свиней, коз, коров и баранов, — презрительно проговорил он, кидая обратно юноше мешочек с розмарином, но оставив себе камень. — Надеюсь, у вас есть при себе что-нибудь подороже, и вы это отдадите, если не хотите, конечно, чтобы Друскло подпалил вам пятки.

Разбойник расхохотался, и смех его разнесся по всему лесу.

— Друскло? Друскло Кровожадный? — воскликнул Гримпоу, услышав это имя.

— Ну да. Неужто тебе знакомо его имя? — спросил рыжий.

— Нет, нет, — замотал головой Гримпоу, — просто в комарке Ульпенс даже хуглары восхваляют его, словно героя древности.

Между тем разбойники принялись обыскивать одежду Сальетти, проверяя все складки и швы. Они ничего не нашли и взялись за одежду Гримпоу. Едва один из них поднял сапог юноши, из голенища выпал кинжал, усыпанный рубинами и сапфирами, полученный в горах от Дурлиба.

— Вот это да! — вскричал бандит, вертя в руках оружие.

— Дай сюда! — Рыжий выхватил кинжал, осмотрел его, поднес к глазам, затем спросил у Гримпоу: — Откуда это у тебя?

Сальетти ответил вместо Гримпоу:

— Я отдал кинжал своему оруженосцу на случай, если нам придется защищаться в лесу от какого-нибудь животного.

— Это кинжал неверного из числа тех, что убивали христиан в Святой Земле, — процедил разбойник. — Я навидался таких кинжалов, уж поверь, ведь я сам отправился в этот треклятый поход по молодости лет, и только чудом мне удалось спастись. Друскло обрадуется такому трофею, вашим лошадям и оружию; возможно, он даже пощадит вас, только отрежет пальцы и уши.

Снова расхохотавшись, вожак велел пленникам надеть штаны и сапоги. Затем отвесил каждому пинок и приказал пошевеливаться, а его люди уперли им в спины стрелы на тетивах луков. Сальетти держался смиренно и робко, но то и дело подмигивал Гримпоу, давая понять, что как-нибудь найдет возможность вернуть все, что разбойники у них отняли.

Какое-то время они шли в западном направлении, вслед за солнцем, медленно клонившимся к закату на фоне черных туч — где-то вдалеке разразилась гроза. С каждым шагом лес становился все гуще, ветви деревьев нависали над головами. Разбойники запретили пленникам переговариваться, но Сальетти улучил миг и шепотом спросил, вправду ли Гримпоу знает типа по имени Друскло Кровожадный. Юноша молча кивнул. Это прозвище Друскло заслужил той жестокостью, с которой распарывал животы своих жертв острым ножом торговца мясом и оставлял несчастных истекать кровью. Дурлиб еще до знакомства с Гримпоу состоял в шайке Друскло, но покинул ее из-за разногласий с вожаком и недовольства его кровожадностью. Все закончилось поединком, Друскло потерпел поражение и поклялся отомстить Дурлибу, так что последнему пришлось бежать. Дурлиб рассказывал Гримпоу, что Друскло совсем еще мальчишкой убил выстрелом в сердце своего господина за пощечину во время охоты на лис — сеньор разгневался, что юнец спустил собак, не дождавшись сигнала. Он укрылся в лесу, а когда той же ночью вернулся в деревню своих родителей, то нашел их и двух маленьких братьев повешенными перед жалкой лачугой, с выпотрошенными животами. Тогда Друскло присоединился к беглым крестьянам и со временем сделался предводителем крупной шайки воров, бродяг, священников-расстриг, убийц и беглецов. Они нападали на церкви, аббатства, деревни, фермы и даже замки, сжигали поместья и посевы, грабили путников и паломников, которых безжалостно четвертовали, а тела бросали на дороге.