Рафаэль Абалос - Гримпоу и перстень тамплиера

• Название: Гримпоу и перстень тамплиера
• Автор: Рафаэль Абалос
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060967-3

Орден тамплиеров уничтожен. Рыцарей ордена преследуют по всей Европе, принуждают отречься от своих убеждений и выдать мистические тайны тамплиеров. Какой из секретов ордена хотят вызнать любой ценой? Как ни странно, эту тайну предстоит разгадать бедному сироте из северной Франции, юному послушнику Гримпоу, который снял с тела замерзшего в глухих лесах неизвестного рыцаря таинственный амулет.

---

— Кто-то вас спрашивает. Кажется, он тяжело ранен. Должно быть, это Сальетти, — взволнованным голосом сказал Умиус.

— Да, это Сальетти, это он! — закричал Гримпоу, увидев своего друга на полу у входной двери.

Вейнель подошла к неподвижному телу Сальетти и поцеловала его в лоб, заливаясь слезами и гладя его по волосам.

— Давайте его занесем в дом, скорее, — сказал врач.

Вейнель и Умиус с трудом подняли тяжелое тело Сальетти, чтобы перенести его.

— А ты лучше отведи коня в стойло, — сказал Умиус Гримпоу, который пытался помогать, поддерживая голову своему другу.

Они отнесли раненого в комнату, расположенную во дворе, рядом со входом, и положили его на длинную кушетку. Вокруг на книжных полках стояли толстые тома трактатов по медицине, а рядом с нишей было огромное множество хирургических инструментов, заблестевших от масляных ламп, зажженных Умиусом.

Сняв с раненого доспехи, врач взял острый скальпель и разрезал его камзол. Одежда Сальетти была пропитана засохшей, потемневшей кровью. Умиус аккуратно отлепил одежду, и показалась глубокая рана от вонзенной шпаги, начинавшаяся в районе шеи и доходившая до плеча.

— Я воспользуюсь его обмороком, чтобы зашить рану до того, как он проснется, — сказал Умиус, достав из стенного шкафа все необходимые инструменты.

— Я вам помогу, — ответила Вейнель, закатывая рукава ночной рубашки и моя руки в тазике для воды, стоящим под окном.

Жена Умиуса вошла в комнату и с сочувствием посмотрела на мужчину на кушетке.

— Я подготовлю горячую воду и свежие примочки, — сказала она и снова так же незаметно вышла из комнаты.

Вейнель вытерла руки о полотенце, висевшее рядом с чашей с водой, и взволнованно спросила:

— Вы думаете, ранение серьезное?

— Думаю, что нет, хотя он потерял много крови и очень слаб из-за того, что ему пришлось ехать сюда, да еще и в таком тяжелом состоянии. Кроме того, похоже, у него высокая температура, — ответил доктор, приложив руку ко лбу Сальетти.

Гримпоу только что вошел в комнату. Его лицо помрачнело, как будто свет масляных ламп стал серым из-за зловещих теней. Его худшие предположения после отъезда из Страсбурга оправдались, и осада замков Круга окончилась безжалостной бойней. Однако он был безумно счастлив, что Сальетти остался в живых.

— Если бы мы отдали камень и карту Незримого Пути инквизитору Бульвару Гостелю, возможно, ничего подобного бы и не произошло, — сказал Гримпоу, уставившись на открытую рану, которую врач собирался зашивать.

После того как Вейнель промыла раны, Умиус с точностью вонзил иголку с крюком на конце в кожу Сальетти, протолкнул ее так, что она торчала из раны, и вытащил ее, как будто чинил кусок кожаного изделия. Затем сказал:

— Их бы всех убили, даже если бы ты им отдал секрет мудрецов. Так было раньше, так будет и потом. Для убийц вроде доминиканского монаха, менее всего важна причина, по которой они убивают, ты не можешь чувствовать себя виноватым за это.

— Мне больно думать, что герцог Гульф и его рыцари погибли, защищая нас от суеверий и невежества.

— Да, но наше дело — это дело всего человечества, Гримпоу, ты не можешь забывать об этом. Мы никогда никому не причинили вреда, а все наши стремления направлены на то, чтобы построить более разумный и справедливый мир, управляемый мудростью, а не амбициями. Ты не можешь упрекать себя за то, что другими движет лишь алчность и порок, что они не обращают внимания на причиняемый ими вред. Если король Франции и барон Фигельтах де Вокко, при помощи подлеца инквизитора, приказали убить всех жителей замков Круга, то не тебе, а им нести ответственность за эти убийства. А с нас и так хватит того, что приходится прятаться.

— Очень боюсь, что еще погибнет много людей перед тем, как весь этот ужас закончится, — сказала опечаленная Вейнель, вытирая кровь, сочившуюся из ран Сальетти.

— Да, к сожалению, это так, — подтвердил врач.

Дверь снова открылась, и в комнату вошла супруга Умиуса. Она подошла к Вейнель и протянула ей несколько компрессов и бинтов, сильно пахнувших травами.

— Сейчас я принесу отвар, который я поставила кипятиться, он поможет раненому поправиться, а вам уснуть, — сказала Маусле и молча вышла из комнаты.

Супруга Умиуса была немногословна и, хотя она всегда помогала своему мужу с пациентами, не имела обыкновения вмешиваться в его дела, если только дело не касалось приготовления какой-нибудь мази или отвара лекарственных трав, чтобы облегчить страдание больного. В своей молодости Умиус очень много путешествовал и изучал медицину у мудрецов в разных далеких городах. Долгое время он был лечащим врачом герцога Гульфа, пока преклонные годы не заставили его снова вернуться в тихий городок Метц, где он родился и где должен был встретить смерть.

Зашив рану, старый доктор нанес лечебную мазь на многочисленные ожоги на лице и покрытом синяками теле Сальетти. Затем он накрыл его сукном, пахнущим травами, которое приготовила Маусле, а Вейнель с Гримпоу помогли ему перенести больного в смежную комнату, где стояла широкая и удобная кровать.

— Я посижу у его кровати этой ночью, — сказала Вейнель, взяв Сальетти за руку. А когда Умиус и Гримпоу возвращались в свои спальни, Вейнель думала о непонятных устремлениях людей. Пока одни мудрецы, вроде Умиуса, стараются спасти жизнь себе подобным, другие же, наоборот, пытаются их убить.

Следующий день был дождливым и холодным, несмотря на разгар весны. Во дворе дома, вокруг колодца, несколько воробьев расправляли свои крылышки и трясли перьями, чтобы стряхнуть с них капельки воды. Маусле хозяйничала на кухне, следя за большими бурлящими котелками, стоящими на огне зажженной плиты, а Умиус, Вейнель и Гримпоу завтракали кусками хлеба с соленой рыбой, запивая молоком из больших чашек. Уже прошло два дня с тех пор, как пришел Сальетти, и все ждали, когда же он проснется и расскажет им в подробностях обо всем, что приключилось в крепости герцога Гульфа. Кроме того, они опасались, что солдаты инквизитора Бульвара Гостеля могли выследить его и схватить всех. Поэтому они сидели в полной тишине, понурив головы и погрузившись в свои мысли.

Гримпоу думал о Париже и том, что их там ожидало. Он был уверен, что они с Вейнель не ошиблись, полагая, что в этом городе находился остров Жирап, заселенный фантастическими существами и монстрами, где им предстоит сразиться с дьяволом, чтобы найти у его ног последние слова манускрипта Аидора Бильбикума.

Карта Незримого Пути, которую нарисовал Умиус, следуя линиям созвездия Девы, полностью совпадала с линией, соединявшей замки Каменного Круга с такими городами, как Метц, Реймс, Париж, Шартр и Амьен. Если его теория была верна, то все говорило о том, что в соборе или в одной из церквей этих четырех городов должен был находиться секрет мудрецов. А следующей ступенью был остров Жирап. Когда Умиус сказал им, что Париж — один из городов Незримого Пути, то он сразу же догадался, что можно изменить порядок слов в «Жирап» и получится «Париж». Но хотя Гримпоу и не знал, что в Париже есть остров, Вейнель рассказала ему, что посреди Сены, пересекающей город, есть островок, где стоит собор Парижской Богоматери. Однако Гримпоу не переставал спрашивать себя, что за фантастические существа и монстры могут там жить и как им сразиться с дьяволом, чтобы найти у его ног последние слова.

Вейнель тоже думала о Париже. Это был ее город. Город, в котором она родилась и где ее отец всю жизнь преподавал астрономию в университете. Ей приходил в голову миллион воспоминаний, смешивавшихся с бурей чувств и эмоции, переполнявших ее. С того момента, как она покинула свой дом в Париже, чтобы сопровождать больного отца в Корниль, ее жизнь изменилась, как олово алхимиков, переходя из самых черных печальных событий в золотой цвет ее чувств к Сальетти. А сейчас он снова был рядом.

— Я думаю, что еще осталось немного рыбы, чтобы утолить голод одного бродяги, — сказал Сальетти, вдруг появившись на кухне, как воскресший из мертвых.

Вейнель, увидев его, заулыбалась и встала, чтобы обнять его.

— Тебе бы следовало не вставать с кровати еще дня два, — сказал Умиус.

— Продолжая лежать на этой кровати, я лишь приближаю час смерти, а я все еще верю в то, что мне удастся вырваться из ее цепких когтей, пока старость не положит меня к ее ногам, — ответил Сальетти, радуясь тому, что он жив и что он снова рядом с Гримпоу, который тоже аккуратно обнял друга, чтобы не причинить ему боль.

— Сальетти, познакомься, это доктор Умиус. Он был другом ваших родителей, и это именно он вылечил твои раны и принял нас в своем доме. Вот его супруга — Маусле, — сказал он, указывая на улыбающуюся старушку, — чьи мази и отвары способны вернуть жизнь тому, кто ее уже почти потерял, как ты сам мог заметить.