Михаил Зуев - Народная Библиотека Владимира Высоцкого

• Название: Народная Библиотека Владимира Высоцкого
• Автор: Михаил Зуев
• Жанр: Поэзия

---

1962 Как в старинной русской сказкеї

Как в старинной русской сказке - дай бог памяти! Колдуны, что немного добрее, Говорили: "Спать ложись, Иванушка! Утро вечера мудренее!". Как однажды поздно ночью добрый молодец, Проводив красну девицу к мужу, Загрустил, но вспомнил: завтра снова день, Ну, а утром - не бывает хуже. Как отпетые разбойники и недруги, Колдуны и волшебники злые Стали зелье варить, и стал весь мир другим, И утро с вечером переменили. Ой, как стали засыпать под утро девицы После буйна веселья и зелья, Ну, а вечером - куда ты денешься Снова зелье - на похмелье! И выходит, что те сказочники древние Поступили и зло и негоже. Ну, а правда вот: тем, кто пьет зелие, Утро с вечером - одно и тоже. # 002

1962 Серебряные струны

У меня гитара есть - расступитесь стены! Век свободы не видать из-за злой фортуны! Перережьте горло мне, перережьте вены Только не порвите серебряные струны! Я зароюсь в землю, сгину в одночасье Кто бы заступился за мой возраст юный! Влезли ко мне в душу, рвут ее на части Только б не порвали серебряные струны! Но гитару унесли, с нею - и свободу, Упирался я, кричал: "Сволочи, паскуды! Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду Только не порвите серебряные струны!" Что же это, братцы! Не видать мне, что ли, Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?! Загубили душу мне, отобрали волю, А теперь порвали серебряные струны... # 003

1962 Люди говорили морю: "До свиданья"ї

Люди говорили морю: "До свиданья", Чтоб приехать вновь они могли В воду медь бросали, загадав желанья, Я ж бросал тяжелые рубли. Может, это глупо, может быть - не нужно, Мне не жаль их - я ведь не Гобсек. Ну а вдруг найдет их совершенно чуждый По мировоззренью человек! Он нырнет, отыщет, радоваться будет, Удивляться первых пять минут, После злиться будет: "Вот ведь, - скажет, - люди! Видно, денег куры не клюют". Будет долго мыслить головою бычьей: "Пятаки - понятно - это медь. Ишь - рубли кидают, - завели обычай! Вот бы, гаду, в рожу посмотреть!" Что ж, гляди, товарищ! На, гляди, любуйся! Только не дождешься, чтоб сказал Что я здесь оставил, как хочу вернуться, И тем более - что я загадал! # 004

1962 Правда ведь, обидно

Правда ведь, обидно - если завязал, И товарищ продал, падла, и за все сказал: За давнишнее, за драку - все сказал Сашок, И двое в синем, двое в штатском, черный воронок... До свиданья, Таня, а, может быть - прощай! До свиданья, Таня, если можешь - не серчай! Но все-таки обидно, чтоб за просто так Выкинуть из жизни напрочь цельный четвертак! На суде судья сказал: "Двадцать пять! До встречи!" Раньше б горло я порвал за такие речи! А теперь - терплю обиду, не показываю виду, Если встречу я Сашка - ох как изувечу! До свиданья, Таня, а, может быть - прощай! До свиданья, Таня, если можешь - не серчай! Но все-таки обидно, чтоб за просто так Выкинуть из жизни напрочь цельный четвертак! # 005

1962 Я не пил, не воровалї

Я не пил, не воровал Ни штанов, ни денег, Ни по старой я не знал, Ни по новой фене. Запишите мне по глазу, Если я соврал, Падла буду, я ни разу Грош не своровал! Мне сказали - торгаши Как-то там иначе, На какие-то гроши Строят себе дачи. Ну и я решил податься К торгашам, клянусь, Честный я - чего бояться! Я и не боюсь. Начал мной ОБХС Интересоваться, А в меня вселился бес Очень страшный, братцы: Раз однажды я малину Оптом запродал, Бес - проклятая скотина Половину взял! Бес недолго все вершил Все раскрыли скоро, Суд - приятное решил Сделать прокурору. И послали по Указу Где всегда аврал. Запишите мне по глазу, Если я соврал! Я забыл про отчий дом И про нежность к маме, И мой срок, как снежный ком, Обрастал годами. Я прошу верховный суд Чтоб освободиться, Ведь жена и дети ждут Своего кормильца!.. # 006

1962 Зэка Васильев и Петров зэка

Сгорели мы по недоразуменью Он за растрату сел, а я - за Ксению, У нас любовь была, но мы рассталися: Она кричала и сопротивлялася. На нас двоих нагрянула ЧК, И вот теперь мы оба с ним зека Зэка Васильев и Петров зека. А в лагерях - не жизнь, а темень-тьмущая: Кругом майданщики, кругом домушники, Кругом ужасное к нам отношение И очень странные поползновения. Ну а начальству наплевать - за что и как, Мы для начальства - те же самые зека Зека Васильев и Петров зека. И вот решили мы - бежать нам хочется, Не то все это очень плохо кончится: Нас каждый день мордуют уголовники, И главный врач зовет к себе в любовники. И вот - в бега решили мы, ну а пока Мы оставалися все теми же зека Зека Васильев и Петров зека. Четыре года мы побег готовили Харчей три тонны мы наэкономили, И нам с собою даже дал половничек Один ужасно милый уголовничек. И вот ушли мы с ним в руке рука, Рукоплескали нашей дерзости зека Зека Петрову, Васильеву зека. И вот - по тундре мы, как сиротиночки, Не по дороге все, а по тропиночке. Куда мы шли - в Москву или в Монголию, Он знать не знал, паскуда, я - тем более.

Я доказал ему, что запад - где закат, Но было поздно: нас зацапала ЧК Зека Петрова, Васильева зека. Потом - приказ про нашего полковника: Что он поймал двух крупных уголовников, Ему за нас - и деньги, и два ордена, А он от радости все бил по морде нас. Нам после этого прибавили срока, И вот теперь мы - те же самые зека Зека Васильев и Петров зека. # 007

1962 Весна еще в начале

Весна еще в начале, Еще не загуляли, Но уж душа рвалася из груди, Но вдруг приходят двое С конвоем, с конвоем. "Оденься, - говорят, - и выходи!" Я так тогда просил у старшины: "Не уводите меня из Весны!". До мая пропотели Все расколоть хотели, Но - нате вам - темню я сорок дней. И вдруг - как нож мне в спину Забрали Катерину, И следователь стал меня главней. Я понял, я понял, что тону, Покажьте мне хоть в форточку Весну! И вот опять - вагоны, Перегоны, перегоны, И стыки рельс отсчитывают путь, А за окном - в зеленом Березки и клены, Как будто говорят: "Не позабудь!" А с насыпи мне машут пацаны, Зачем меня увозят из Весны!.. Спросил я Катю взглядом: "Уходим?" - "Не надо!" "Нет, хватит, - без Весны я не могу!" И мне сказала Катя: "Что ж, хватит так хватит", И в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу. Как ласково нас встретила она! Так вот, так вот какая ты, Весна! А на вторые сутки На след напали суки Как псы на след напали и нашли, И завязали суки И ноги, и руки Как падаль по грязи поволокли. Я понял, мне не видеть больше сны Совсем меня убрали из Весны... # 008

1962 Я был душой дурного общества

Я был душой дурного общества, И я могу сказать тебе: Мою фамилью-имя-отчество Прекрасно знали в КГБ. В меня влюблялася вся улица И весь Савеловский вокзал. Я знал, что мной интересуются, Но все равно пренебрегал. Свой человек я был у скокарей, Свой человек - у щипачей, И гражданин начальник Токарев Из-за меня не спал ночей. Ни разу в жизни я не мучился И не скучал без крупных дел, Но кто-то там однажды скурвился, ссучился Шепнул, навел - и я сгорел. Начальник вел себя не въедливо, Но на допросы вызывал, А я всегда ему приветливо И очень скромно отвечал: "Не брал я на душу покойников И не испытывал судьбу, И я, начальник, спал спокойненько, И весь ваш МУР видал в гробу!" И дело не было отложено И огласили приговор, И дали все, что мне положено, Плюс пять мне сделал прокурор. Мой адвокат хотел по совести За мой такой веселый нрав, А прокурор просил всей строгости И был, по-моему, неправ. С тех пор заглохло мое творчество, Я стал скучающий субъект, Зачем же быть душою общества, Когда души в нем вовсе нет! # 009

1962 Большой Каретный Посвящено Леве Кочеряну

Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Помнишь ли, товарищ, этот дом? Нет, не забываешь ты о нем. Я скажу, что тот полжизни потерял, Кто в Большом Каретном не бывал. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Переименован он теперь, Стало все по новой там, верь не верь. И все же, где б ты ни был, где ты ни бредешь, Нет-нет да по Каретному пройдешь. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. # 010

1962 Лежит камень в степи Артуру Макарову

Лежит камень в степи, А под него вода течет, А на камне написано слово: "Кто направо пойдет Ничего не найдет, А кто прямо пойдет Никуда не придет, Кто налево пойдет Ничего не поймет И ни за грош пропадет". Перед камнем стоят Без коней и без мечей И решают: идти иль не надо. Был один из них зол, Он направо пошел, В одиночку пошел, Ничего не нашел Ни деревни, ни сел, И обратно пришел. Прямо нету пути Никуда не прийти, Но один не поверил в заклятья И, подобравши подол, Напрямую пошел, Сколько он ни бродил Никуда не забрел, Он вернулся и пил, Он обратно пришел. Ну а третий - был дурак, Ничего не знал и так, И пошел без опаски налево. Долго ль, коротко ль шагал И совсем не страдал, Пил, гулял и отдыхал, Ничего не понимал, Ничего не понимал, Так всю жизнь и прошагал И не сгинул, и не пропал. # 011