Наталья Александрова - Три ангела по вызову

• Название: Три ангела по вызову
• Автор: Наталья Александрова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-373-00353-0, 5-7654-4933-6

Никогда не разговаривайте с незнакомцами, иначе неприятности не заставят себя долго ждать! Катерина, жизнерадостная «пышка» и известный дизайнер, пренебрегла этим старым правилом и попала в опаснейшую ситуацию. Случайно набрав не тот номер, Катя оказалась замешана в непростую игру между высокопоставленными столичными чиновниками и мошенниками высокой квалификации. К тому же ей в руки попал кейс с огромной суммой денег! И вот теперь за Катериной идет слежка, угрожают не только ей, но и ее горячо любимому супругу… Куда бежать с багажом таких проблем? Ну, конечно, к преданным и проверенным подругам Жанне и Ирине, только они сумеют не только утешить , но и спасти Катю…

---

Из самого темного угла сверкали ярко-зеленые глаза. В первый момент Катерина подумала, что оттуда выглядывает настоящая живая кошка, но подойдя ближе, убедилась, что это – очередное изделие скульптора, которому вместо глаз вставили две зеленые лампочки от старого радиоприемника.

Коридор закончился, и Катя оказалась в первом из просторных подвалов, где размещалась сегодняшняя выставка.

Мероприятие было в самом разгаре. Это было видно по тому, что все присутствующие уже разбились на маленькие группки по три-четыре человека, и разговаривали чрезвычайно громко, стараясь перекричать друг друга. Большинство посетителей выставки явно было чересчур оживлено – глаза у них блестели, как у той кошки в темном углу, жесты уже стали слишком размашистыми, а голоса излишне громкими.

Причину этого оживления Катя поняла, увидев в сторонке стол, на котором красовалось несколько початых бутылок водки, одноразовые стаканчики и почти нетронутая тарелка с бутербродами.

Катя вспомнила, как пару раз попадала на фуршеты за рубежом. Тамошняя публика в два счета расправлялась с закусками, а выпивка, как правило, оставалась. Наша же творческая интеллигенция (и не только она) быстро разделывается с выпивкой, а закуска может остаться почти нетронутой. По этому поводу есть даже две популярные присказки: «Мы сюда не жрать пришли» и «Когда заканчивается водка, закуска становится просто едой».

Однако сегодня отношение к закуске было на редкость прохладным, и Катя заподозрила, что бутерброды оказались несвежими.

Кроме вышеупомянутого стола, в помещении имелось еще несколько столов, столиков и подставок, на которых, как в первый момент показалось Кате, тоже размещалась закуска. Правда, закуска эта была какая-то странная, кроме того, ее было чересчур много.

Только внимательно приглядевшись, Катя поняла: то, что она приняла за закуску, на самом деле и было экспонатами выставки. Причем эти экспонаты отчетливо разделялись на три группы, явно выполненные в различной художественной манере.

Часть произведений была изготовлена из овощей. Это были человеческие фигуры и изображения животных, составленные из вареных картофелин, крупных морковок и свежих огурцов. Попадались также отдельные помидоры и баклажаны.

Вторая группа экспонатов была создана из хлеба и разнообразной выпечки. Несколько вполне реалистических скульптур, вылепленных из хлебного мякиша, замечательная композиция, составленная из круассанов и булочек для гамбургеров, абстрактная конструкция из бубликов и баранок. Особенно привлек Катино внимание симпатичный крокодил, изготовленный из длинного батона, с разинутой пастью и маленькими изюмными глазками.

Третья часть выставки представляла собой произведения из сосисок, сарделек и копченой колбасы. Некоторые скульптуры показались Кате просто неприличными.

Она огляделась по сторонам в поисках кого-нибудь знакомого, с кем можно было бы обсудить выставку, но ни одного знакомого лица ей на глаза не попадалось. Вообще, присутствующие делились на две очень четко различаемые группы: это были или художники, с богемным видом, кудлатыми бородами, в драных свитерах и поношенных джинсах, или галерейщики в дорогих костюмах, с великосветскими манерами и стрижками от модных парикмахеров.

Наконец Катя заметила в дальнем углу знакомого художника и двинулась к нему через толпу, но тут ее ухватил за локоть бородатый тип с горящими глазами и крупной бородавкой на носу.

– Привет, подруга боевая! – воскликнул он . нараспев. – Ну как тебе наш славный труд?

– Вы что – один из участников выставки? – догадалась Катерина, пытаясь высвободить локоть.

– Догадлива же ты, подруга! – пропел художник, еще крепче вцепившись в круглый Катькин локоть. – Леонтий Хвощ зовут меня!

Катя вспомнила программу выставки. Там среди троих участников действительно упоминался некто Леонтий Хвощ. Его раздел выставки был озаглавлен «Хлеб – всему голова».

– Это вы из хлебобулочных изделий свои произведения создаете? – догадалась Катерина.

– Да, это так! Творю из хлеба искусство скорбное свое! – воскликнул Леонтий с театральным пафосом. – Хлеб – наше все! Лишь им мы живы! На нем культура вся стоит!

– А что это вы все стихами выражаетесь? – поинтересовалась Катя. – Это что – тоже элемент вашего творческого метода?

– Стихами я не выражаюсь, – обиженно ответил ей Хвощ, – я по-простому говорю! Культура вышла из народа, она понятной быть должна!

Впрочем, лицо его тут же посветлело, обида исчезла, и он жизнерадостно предложил:

– Давай с тобою выпьем водки, она ж из хлеба создана!

– Водки? – Катя поморщилась. – Я вообще-то водку не очень… может быть, лучше шампанского?

– Предмет культуры буржуазной сие шампанское вино! – строго провозгласил Леонтий.

При этом он выразительно поднял палец и необдуманно выпустил Катину руку. Катерина не замедлила воспользоваться этим и вырвалась на свободу.

Юркнув в толпу, она тут же наткнулась на знакомого художника Севу Вострикова.

– Севка, привет! – радостно воскликнула она. – Ты сейчас что – в активной стадии?

Все знакомые Вострикова знали, что он попеременно находится то в запое, то в завязке. Запои сам Сева называл «периодами пассивного творчества» и утверждал, что в эти периоды он накапливает творческую энергию. Когда же запой прекращался, он создавал свои энергичные и выразительные холсты, что это называлось «стадией активного творчества».

– – В активной, в активной! – подтвердил Востриков. – В самой что ни на есть активной!

Затем он странно облизнулся и добавил:

– Вовремя ты, Катерина, пришла, сейчас как раз это… ППИ начнется.

– Что начнется? – удивленно переспросила Катерина.

Тундра ты, Катерина! – усмехнулся Востриков. – Таких элементарных вещей не знаешь! Все западные теоретики говорят, что мы живем в эпоху ППИ – Показного Потребления Искусства! Вот сейчас оно и начнется, причем в полный рост!

– Показное – что? – Катя захлопала длинными белесыми ресницами.

– Потребление искусства! – повторил Сева. – Этот… как его… преферанс. То есть перформанс. Я сегодня как раз пообедать не успел, – он снова облизнулся.

– Перформанс? – заинтересовалась Катя, это умное слово она знала. – А в чем он будет заключаться?

– Ты что, мать, не знаешь? – уставился на нее Востриков. – Это ведь их главная творческая идея! Искусство, значит, должно быть полностью употреблено. Чтобы, значит, его до конца понять, надобно его употребить. Или полностью усвоить. Поэтому они и творят из съедобных материалов. А то как ты употребишь, допустим, гипсовую статую? Или там холст? Я уж не говорю про бронзу или мрамор! Или про металлические конструкции, из которых некоторые создают свои, с позволения сказать, шедевры!

До Кати наконец начал доходить смысл Севиных слов.

– Так что – все эти произведения сейчас съедят? – искренне ужаснулась она.

– А то! – подтвердил Сева, приближаясь к ближайшей колбасной композиции. – Мировая закусь! Я же говорю – пообедать сегодня толком не успел, так что я буду этот… идеальный потребитель подлинного искусства!

– То-то никто из присутствующих бутербродами не интересуется! – догадалась Катя.

– Конечно! Все аппетит для перформанса берегут!

– А ты уверен, что это искусство… гм… свежее? – осведомилась Катерина, принюхиваясь. – Ну ладно там овощи, хлеб тоже – самое большее зачерствеет, а колбаса и сосиски… неизвестно, когда они эти шедевры создавали!

– Не дрейфь, Катерина! – отмахнулся Востриков. – Сегодня с утра и создавали, из самого свежего материала! У них с колбасной фабрикой постоянный договор!

– А как же насчет того, что жизнь коротка, а искусство вечно?

– Устаревший подход! – поморщился Сева. – Подлинное искусство должно быть мимолетно и эфемерно! Долгим должно быть ощущение от его восприятия! Так сказать, послевкусие!

– А, ну тогда от несвежих сосисок ощущение будет гораздо дольше! – догадалась Катерина.

– А ведь ты права! – поддержал ее Сева. – Надо мужикам эту мысль подкинуть! Свежая, так сказать, художественная мысль – творить из несвежих продуктов!

Один из участников выставки выступил вперед, прокашлялся и хорошо поставленным голосом объявил:

– А сейчас, господа, все мы станем участниками перформанса под лозунгам «Коллективное потребление искусства». Прошу к столу… то есть к стенду!

Публика оживилась и бросилась к выставочным стендам. При этом вечно голодные художники оттеснили галерейщиков и первыми накинулись на съедобные произведения.

Сева тоже, забыв про Катерину, прорвался к столу с колбасно-сосисочной композицией и вонзил в нее крупные желтоватые от никотина зубы.

Катя, несколько шокированная подобным потребительским отношением к искусству, осталась в стороне от перформанса. Хотя она всегда отличалась отменным аппетитом, но то, как дорвавшиеся до искусства оголодавшие художники с чавканьем и хрустом поедали произведения своих коллег, вызвало у нее не самые приятные ощущения.