Тонино Бенаквиста - Все для эго

• Название: Все для эго
• Автор: Тонино Бенаквиста
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-035679-Х, 5-9578-3694-X

Десять сочных историй с горько-сладким привкусом иронии, легких, головокружительных, интригующих. Рассказы Бенаквиста – это романы в миниатюре, это экскурсии в дебри человеческого подсознания, это непредсказуемые повороты сюжета и необычные концовки. Бенаквиста строит увлекательные сюжеты на основе самых заурядных ситуаций, блистательно пародирует литературные и «жизненные» штампы и приглашает читателя взглянуть на обыденную жизнь с самой неожиданной стороны.

---

Некоторые встречи никогда не случаются в этом подлунном мире. Страдающий приапизмом никогда не встречает нимфоманку, человек с незапоминающейся внешностью никогда не встречает двойника, о котором ему все твердят, воинствующий атеист никогда не встречает Бога, параноик никогда не встречает ораву шпионов, которые его преследуют, и чиновнику на грани увольнения никогда не встретить своего патрона выходящим из сомнительного заведения.

Забудьте на секунду о том, что я только что наговорил, и представьте себе журналиста на второстепенном парижском радио, у которого даже нет названия, все называют его просто 99.1, даже наша немногочисленная аудитория. Представьте себе меня, Алана Ле Гиррека, прочесывающего город в поисках хоть сколько-нибудь приличного сюжета или обычного интервью, и это будет больше, чем реальность. В реальности же я провожу время, болтая с полузвездами, такими же пустыми, как их еженедельники, и людьми не более талантливыми, чем все остальные, которым и сказать-то нечего. Если подвести итоги нынешнего года, то моими самыми большими удачами были интервью с новой солисткой Crazy Horse Saloon, с венгерским поэтом, который отказывался отвечать на каждый второй вопрос, и с придурком гимнастом, чье имя лучше не упоминать. Теперь можно вернуться к теме невозможных встреч, и вы поймете, что бездарному журналисту вроде меня не остается ничего лучшего, как надеяться на чудо, чтобы получить свои пятнадцать минут славы. Хотите верьте, хотите нет, но мне оказалось достаточно телефонного звонка в нужное время и место, чтобы пресс-секретарь Харрисона Форда вопреки всем ожиданиям выделила мне четверть часа на интервью на съемочной площадке фильма – актер как раз сейчас снимается в Париже. Представляете, интервью у самого Харрисона Форда! Объяснить это невероятное везение просто невозможно, но оно не льстит моему мелкому тщеславию. Наверняка она просто плохо расслышала мою фамилию или перепутала станцию с какой-нибудь другой, но факт тот, что встреча была назначена, и ничто не может мне помешать взять это интервью. Интервью, за которое половина журналистов готовы продать душу. Интервью, благодаря которому вся публика прилипнет к приемникам. На 99.1 это произвело маленькую революцию. Мой шеф г-н Бержерон впервые посмотрел на меня как на профессионала, блестящего, подающего надежды мальчика, который никогда не должен забывать, кто его вывел в люди. Всю ночь я учил наизусть названия фильмов, в которых снимался Форд, пересматривал самые удачные сцены и оттачивал вопросы, казавшиеся мне гораздо менее банальными, чем те, на которые он отвечал до сих пор. Харрисон Форд, безусловно, надолго запомнит нашу встречу, и, может, в следующий свой приезд в Париж он потребует меня лично и никого больше. Мой верный техинженер Роже должен был заехать за мной в 13.00, чтобы через полчаса оказаться на съемочной площадке на бульваре Гренелль – на час раньше встречи, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям. В 12.55 в дверь позвонили. Я пошел открывать, благословляя профессионализм своего коллеги.

Вместо Роже за дверью стояли четверо, трое из которых были мне совершенно не знакомы.

– Привет, Алан. Познакомься: Дидье, Жан-Пьер и Мигель. Можно войти?

Это Батист. Когда-то я брал у него интервью – он хотел создать едкий журнал о парижских буднях. Передача на 99.1 помогла ему организовать подписку, но дальше дело не пошло, несмотря на все его старания. Увидев его в дверях, я подумал, что он все еще одержим своим журналом.

– Слушай, Батист, у меня нет времени. За мной сейчас заедут, у меня очень срочное дело.

– Нет ничего срочнее, чем дело, по которому мы к тебе пришли. Ты журналист, должен понять. Мы члены комитета по поддержке Хосе Фаменнеса.

Он ждал, что моя журналистская жилка дрогнет при звуках этого имени, он произнес его, словно бомбу бросил. Но журналист во мне молчал. Уж не знаю, то ли меня раздражали заявившиеся ко мне незнакомцы, то ли я нервничал перед важным интервью, но только я вполуха слушал грустную историю про политзаключенного, где-то в Южной Америке ожидавшего смертной казни.

– Это может произойти через несколько часов. Мы хотим провести демонстрацию сегодня вечером перед посольством Сан-Лоренцо, нас поддержат, мы не можем оставить его умирать просто так. Мы написали петицию.

И он протянул мне странички, заполненные именами и адресами. Это пробудило во мне воспоминания молодости. В комнате повеяло чем-то серьезным.

– Двести сорок три подписи, все люди известные и уважаемые. У нас тут бывший министр, двадцать восемь депутатов, куча писателей, двадцать шесть журналистов, самые сливки. Так что мы можем побороться, но у нас не так много времени, чтобы донести это до сведения посла. Потом может быть слишком поздно. Нужно, чтобы ты сказал об этом по радио, надо поднять людей!

Жан-Пьер смотрел на меня. И Мигель тоже. И Дидье. Я опустил глаза, как маленький мальчик, которого взрослые застали за чем-то нехорошим.

– До завтрашнего дня пробиться с этим на радио довольно сложно, у меня дико важное задание, надо взять интервью у кинозвезды сегодня вечером.

– К тому времени Фаменнеса уже казнят.

– Ты сделаешь это сейчас, – произнес Мигель с нажимом. – Выйдешь в эфир со спецвыпуском, чтобы призвать всех на демонстрацию сегодня вечером. Ты не можешь этого не сделать!

И он протянул мне петицию и ручку. Жест, которого я ждал с самого начала. Мигель и не подозревал, что я за человек.

Человек, который однажды испугался ареста, так как совершенно случайно оказался участником демонстрации бастовавших медиков. Человек, который предпочитает не заполнять никаких анкет, боясь, что они попадут в руки тайной полиции. Человек, который не голосовал на последних президентских выборах, потому что в тот день должны были доставить видеомагнитофон. Все это я, не рисуясь, хотел сказать Батисту и остальным, но чтобы сознаться в отсутствии смелости, нужна смелость, которой у меня нет. С видом человека, исполняющего свой гражданский долг, я приписал внизу: «Алан Ле Гиррек, репортер, 151, улица де Фландр, 75019, Париж».

Это самое большее, что я мог для. них сделать. А еще пожелать удачи. При условии, что они оставят меня в покое.

Я машинально проглядывал пятнадцать страничек, сколотых скрепкой, и вдруг одно из имен зацепило мое внимание. И тут же Батист выхватил у меня листки и сунул их в синюю папку.

– Мы надеемся на тебя, Алан. …Марлен?..

– Нам надо еще успеть к парню с телевидения, чтобы он подписал.

МАРЛЕН?

– Было бы здорово, если бы ты смог объявить об этом в эфире. Минутное дело. Сделай это.

…МАРЛЕН МАРЛЕН МАРЛЕН МАРЛЕН МАРЛЕН…

Все связалось за долю секунды – Батист, имя Марлен, вечеринка, которую он организовал в честь запуска своего журнала, она была там, я не видел никого, кроме нее, Марлен, Марлен. Такая же прекрасная, как ее имя, блондинка с зелеными глазами, смесь неброской красоты и затаенной порочности свела меня с ума. Я все испробовал, чтобы заполучить номер ее телефона: я пустил в ход все козыри, говорил о любви, предлагал ей руку и сердце, и если бы она согласилась, сегодня я бы нашел гораздо более серьезную работу, и у нас бы было уже двое или трое малышей. Я безуспешно пытался встретиться с ней, и достаточно было увидеть ее имя среди других, как я понял, что до сих пор не смог ее забыть. Я подумал, что Батист и вся эта его история с заключенным дают мне шанс.

– Ну так что с радио?

Бывают в жизни минуты – судьба стучится в дверь, когда ты меньше всего этого ждешь. Но этот стук обычно еле слышен, на него можно не обратить внимания, как на имя, затерянное в списке. Но если не ответить на него, то скорее всего пожалеешь об этом лет через пятьдесят, сидя в кресле-каталке с пледом на коленях.

Аккуратно положив петицию в папочку, Батист собрался уходить.

– Я не уверен, что правильно написал свой адрес. Вынь, я посмотрю.

– Да ладно, Алан, подумай лучше о передаче.

– Нет-нет, – настаивал я, – такие мелочи иногда оказываются очень важными. Дай сюда.

Батист удивленно протянул мне странички. Я сделал вид, что проверяю, задержав их как можно дольше в руках под взглядами четырех пар слегка озадаченных глаз.

– Мы пошли, подумай о нас, Алан.

Я удержал его руку на секунду и наконец увидел: «Марлен Киршенвальд, журналист, 3, улица дю Тампль, 75004, Париж».

Я проводил их до двери, с трудом скрывая переполнявшие меня чувства. Они долго жали мне руку, а я твердил про себя адрес девушки. Как только за ними закрылась дверь, я бросился в комнату и нацарапал на первом попавшемся клочке: «Марлен Кларвейн, 3, улица дю Тампль, 75004, Париж».

Главное интервью в моей жизни, и вот теперь – женщина моей мечты… Незабываемый день! Марлен Кальвейн… 3, улица… улица дю Тампль или… или улица Вьей-дю-Тампль? Кларвейн или Кершеваль? Есть еще бульвар дю Тампль, в третьем округе! Номер дома 43! Или 31?.. Марлен Клар… Кларвельд! А улица Вьей-дю-Тампль идет из третьего в четвертый округ! Вне себя от ярости, я стукнул кулаком по столу, бросился на балкон и увидел, как Батист с компанией залезают в машину. Это судьба! Судьба-индейка, это всем известно, она не посылает знаков без подтверждений, надо пройти половину пути, и тогда вы поймете, что это действительно судьба.