Лоуренс Блок - Взломщик, который изучал Спинозу

• Название: Взломщик, который изучал Спинозу
• Автор: Лоуренс Блок
• Издательство: ACT
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7841-0274-5

Берни Роденбарр снова идет в бой! На этот раз он задумал выкрасть знаменитую коллекцию монет. Он владеет информацией, которая может помочь... а может и не помочь. Но Берни – далеко не единственный, кто имеет виды на эту коллекцию. А она, между прочим, состоит из одной единственной монеты, стоящей целого состояния...

---

– Наверное, это особый никель, – заметила Каролин.

– Да, можно сказать, особый. Известно, что существует пять экземпляров никеля с головой статуи Свободы выпуска 1913 года. Известно также, что все они изготовлены на государственном предприятии, хотя Монетный двор это отрицает. В общем, понятно, что произошло. Очевидно, к тому времени, когда было принято окончательное решение о переходе на бизоний никель, были изготовлены штампы для существующей монеты образца 1913 года. Для того, чтобы их опробовать, вероятно, и было отчеканено несколько монет. Либо какой-нибудь работник изготовил пробные образцы по собственной инициативе. Так или иначе, пять монет «уплыли» с предприятия.

Абель вздохнул, снял шлепанец с левой ноги и потер свод ступни.

– У меня избыточный вес. Говорят, это сказывается на сердце. На сердце я пока, слава Богу, не жалуюсь, но вот ногам тяжело. Вот они и дают о себе знать. Но не важно, лучше вернемся в тринадцатый год... В то время на Монетном дворе в Филадельфии служил некий джентльмен по имени Сэмюэль Браун. Вскоре он уволился и переехал в Северную Тонаванду, предместье Буффало. Там он поместил в газетах объявление, что купит пятицентовые никелевые монеты с изображением головы статуи Свободы чеканки 1913 года. Само собой, никто о таких никелях и слыхом не слыхивал. Немного погодя мистер Браун пускает слух, что ему удалось приобрести пять таких монет и что это – единственные экземпляры. Вы, конечно, догадываетесь, как он их заполучил?

– Унес с завода, – сказал я. – А объявление о покупке дал, чтобы правдоподобно объяснить, как они к нему попали.

Абель кивнул:

– И для того, чтобы придать им ценность в глазах публики. Тебе знакомо такое имя – Э. Г. Р. Грин? Полковник Эдгар Грин? Он сын Хетти Грин, знаменитой колдуньи с Уолл-стрит. Так вот, когда он вступил в права наследования, то пустился во все тяжкие, потакая своим капризам и прихотям. Одной из таких прихотей была нумизматика. Причем ему было мало одного экземпляра редкой монеты. Ему хотелось иметь их все. Поэтому он купил у Сэмюэля Брауна все пять никелей с головой статуи Свободы выпуска 1913 года.

Он хранил их всю жизнь и очень гордился ими. После смерти Грина его имущество было разделено и попало в разные руки. Монеты оказались у одного торговца, его звали Джонсон. Жил он на Среднем Западе, кажется, в Сент-Луисе или Канзас-Сити.

– Это уже не имеет значения, – вставил я.

– Может быть, и не имеет, – согласился Абель. – Как бы то ни было, мистер Джонсон распродал их поодиночке пяти разным коллекционерам. В это самое время другой коммерсант из Форт-Уэрт, Б. Макс Мель, сделал никели выпуска 1913 года самой знаменитой редкой монетой в стране. Как ему удалось это? Очень просто. Предложением купить ее. Он помещал где только можно объявления, предлагая пятьдесят долларов за экземпляр. В объявлении намекалось, что любой гражданин при удаче может обнаружить у себя в кармане среди горсти мелочи заветный пятицентовик. Делал он это для того, чтобы привлечь покупателей к каталогу раритетов, который он продавал. Не сомневаюсь, что он хорошо заработал на своем каталоге, но главное – определил судьбу никеля образца 1913 года. Ни одна американская монета не удостаивалась такой рекламы, как эта. Даже те, кто ничего не смыслил в нумизматике, знали, что никель с головой статуи Свободы чеканки 1913 года – ценная штука; это знал каждый ребенок.

Не знаю, как насчет каждого ребенка, но я действительно это знал: помню объявления, о которых говорил Абель, они еще появлялись во времена моего отрочества, и я был одним из тех наивных дурачков, кто выписал себе злосчастный каталог. Но никто из нас, мальчишек, не нашел у себя в кармане заветного никеля – просто потому, что его не могло там быть. Зато многие мои приятели начали собирать монеты, пополнив ряды фанатов-коллекционеров. Другие сделались ворами и стали искать богатство в чужих карманах.

– Ценность этой монеты, – продолжал тем временем Абель, – не поддается логическому объяснению. В лучшем случае это пробные экземпляры, в худшем – чей-то розыгрыш, граничащий с преступным действием. Так или иначе, красная цена ей – несколько тысяч. Далее, в 1881 и 1882 годах Монетный двор подготовил несколько новых моделей пятицентовиков из разных сплавов и с разными изображениями, но ни одна из них не была принята к производству. Интересные монеты, не менее интересные, чем наша, но сегодня они идут примерно по пятьсот долларов за штуку. И наконец, в 1882 году – перед массовым выпуском нашего никеля – была отчеканена пробная партия из того же металла, с теми же изображениями и легендой, но с указанием года. Очень редкая монета! По всем статьям она должна бы цениться выше никеля тринадцатого года хотя бы потому, что выпущена на законных основаниях. Тем не менее ее можно купить за пару тысяч, да и то, если найдешь желающего продать.

По лицу Каролин было видно, что она взволнована, и я понимал ее состояние. Если монета, за которую дают пару тысяч, попадает, так сказать, в низшую лигу, то мы со своим никелем играем в высшей. Она чувствовала, что нам повезло, но не знала, крупно повезло или нет, и ждала, когда Абель это скажет.

Однако Абель не спешил. Он взял тарелку, доел пирожное, потом взял чашку с кофе. Каролин налила себе еще арманьяка, отхлебнула, подождала, пока он допьет кофе, опорожнила бокал и, уперев руки в бока, сказала:

– Да не тяни ты, Абель! Сколько она стоит?

– Не знаю.

– Как это не знаешь?

– Так и не знаю. Никто не знает. Может, она годится только для счетчика на стоянке. Зачем ты притащил эту штуку мне, Бернард?

– Мне казалось, что монета тебя заинтересует, Абель. Если нет, я возьму ее домой.

– И что будешь с ней делать?

– Машины у меня нет, так что в счетчик не брошу. Может быть, просверлю в ней дырку, и пусть Каролин носит ее на шее.

– Пожалуй, так и стоит сделать, разве нет?

– Или продам.

– Кому?! Кому продашь? Кто честнее меня делает такие дела, Бернард?

– Поэтому я и принес ее тебе, Абель.

– Да, да, конечно. – Он вздохнул, выудил из кармана носовой платок и стер пот с высокого лба. – Совсем разволновался из-за этой verdammte[5] монеты. Сколько она стоит... Кто знает, сколько она стоит? Их пять экземпляров, таких монет. Если память мне не изменяет, четыре хранятся в музейных коллекциях, и только одна в частных руках. Я сам ее только один раз в жизни видел. Это было лет пятнадцать назад. Тогда она принадлежала некоему Дж. В. Макдермотту. Он не упускал случая продемонстрировать свое сокровище. На всех выставках выставлял, когда бы ни попросили. А остальное время таскал ее в кармане и всем показывал. Ни один музей не гордился своими коллекциями так, как мистер Макдермотт гордится этим никелем тринадцатого года.

– Когда монета перешла в другие руки, она принесла прежнему владельцу пятьдесят тысяч долларов. С тех пор совершено множество сделок купли-продажи. Знаю, что в 1976 году этот никель продавали уже за сто тридцать тысяч. Только не помню, была это макдермоттская монета или другая. И вот сравнительно недавно сообщали о частном аукционе. Никель тринадцатого года с изображением головы статуи Свободы был выставлен на продажу за двести тысяч долларов.

Каролин поднесла бокал к губам и опрокинула его, не замечая, что тот был пуст. Глаза ее сделались большие, как фары, и она не отводила от Абеля взгляда.

– И что же ты хочешь за эту монету? – спросил тот с глубоким вздохом.

– "Богатств, какие и скупцу не снились".

– Хорошее речение. Твое?

– До меня это сказал Сэмюэл Джонсон.

– То-то я слышу классическую завершенность. А вот Спиноза называл алчность разновидностью безумия, хотя в перечень болезней не включил. Ты уже дошел до той степени безумия, чтобы назвать свою цену?

– Нет, не дошел.

– Трудно, ох как трудно определить стоимость этой штуковины! Когда распродавали коллекцию Дж. У. Гаррета, испанский дублон начала прошлого века пошел за семьсот двадцать пять тысяч. Сколько принесет этот твой никель, если выставить его на аукционе? Полмиллиона? Вполне возможно. Это – чистое безумие, и тем не менее это вполне возможно.

Глаза у Каролин совершенно остекленели. Она поднялась налить себе еще арманьяку.

– Но ты не можешь выставить проклятый никель на аукцион. И я не могу. Откуда он у тебя?

Я замялся, но всего на пару секунд.

– Два часа назад он принадлежал человеку по фамилии Колкэннон.

– Гэ Эф Колкэннон? Как же, как же, знаю! Но я не знал, что у него есть никель тринадцатого года. Когда он его купил?

– Понятия не имею.

– Чем еще ты у него поживился?

– Парой сережек и дамскими часиками. Больше ничего в сейфе не было – так, разные документы, биржевые сертификаты. Ничего этого я не тронул.

– А других монет не было?

– Нет.

– Странно!.. – Абель нахмурился. – А эта монета – она не была у него в оправе или в специальном прозрачном футляре? Ни в чем таком?