Гийом Мюссо - Бумажная девушка

• Название: Бумажная девушка
• Автор: Гийом Мюссо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-94413-2

Талантливый, успешный писатель Том Бойд переживает не лучшие времена – его бросила любимая девушка, он почти разорен, но главное – слова больше не хотят складываться в предложения, и ему кажется, что никогда в жизни он не напишет ни строчки.

Появление в его доме Билли, героини его романа, перешагнувшей границу, отделяющую вымышленный мир от реального, возвращает ему вдохновение. Ее жизнь под угрозой, и спасти ее может только он, тот, кто ее выдумал.

И вот очередной роман готов, Билли исчезает из его жизни. Опять – громкий успех, съемки и интервью, хвалебные рецензии и толпы восторженных поклонников.

Но отчего же так тяжело на душе?

Он спас Билли, но кто спасет его от тоски по ней?

---

– Забудь. – Я вздохнул. – Я так и знал, что ты все повернешь против меня.

– Один последний вопрос: каким «табаком» вы набивали вашу трубку мира?

– Хватит! – остановила его Кароль.

Мило с тревогой посмотрел на меня:

– Тебе необходима консультация твоего психолога.

– Об этом не может быть и речи, я очень хорошо себя чувствую.

– Послушай, я знаю, что я в ответе за наш финансовый крах. Я знаю, что мне не следовало давить на тебя, заставляя написать следующую книгу к конкретному сроку. Но сейчас ты меня пугаешь, Том. Ты теряешь рассудок.

– Налицо все признаки выгорания, – смягчила вердикт Кароль, – профессиональный кризис. Три года ты работал без остановки: писал по ночам, встречался с читателями, выступал на конференциях, путешествовал, продвигая книги и подписывая их читателям. Никто бы не выдержал такой нагрузки, Том. Твой разрыв с Авророй стал последней каплей, переполнившей чашу. Ты просто нуждаешься в отдыхе.

– Прекратите разговаривать со мной как с ребенком.

– Тебе нужно снова начать сеансы с психотерапевтом, – повторил Мило. – Она рассказывала нам о лечении сном, который…

– Как это «она вам рассказывала»? Вы разговаривали с доктором Шнабель, не предупредив меня?

– Мы на твоей стороне, Том, а не против тебя, – попытался успокоить меня Мило.

– Но разве ты не можешь выпустить меня из виду хотя бы на три минуты? Ты не мог бы иногда заниматься своей жизнью, а не всегда только моей?

Задетый этой репликой, Мило покачал головой, открыл рот, явно хотел что-то сказать, но его лицо посерьезнело, и он передумал. Вместо этого он взял сигарету «Данхилл» из оставшейся лежать на столе пачки и вышел на пляж, чтобы покурить в одиночестве.

* * *

Мы остались вдвоем с Кароль. Она тоже закурила, выдохнула облачко дыма и передала сигарету мне, как мы делали в десять лет, когда тайком курили, прячась за тощими пальмами Макартур-парка. Считая, что она уже не на службе, Кароль распустила волосы цвета черного дерева, и они упали на голубую форменную рубашку. Ее светлые глаза контрастировали с угольно-черными прядями. Порой в выражении ее лица, лица взрослой женщины, проскальзывали неуловимые нотки, которые напоминали мне ту девочку-подростка, которой она некогда была. Нас связывали не просто симпатия или нежность. И это не было обычной дружбой. Это была неизменная привязанность, которая может появиться только в детстве и продолжается всю жизнь, чаще в горе, чем в радости.

Как каждый раз, когда мы оказывались наедине, хаос нашей юности возвращался и бил меня в лицо с силой бумеранга: та топь, которой был наш горизонт, удушливость той грязной помойки, пленниками которой мы были, душераздирающие воспоминания о наших разговорах после школы на баскетбольной площадке, огороженной сеткой…

И у меня снова возникло мощное ощущение, что нам все еще двенадцать лет. Что миллионы книг, которые я продал, преступники, которых она задержала, были частью ролей, которые мы оба играли, но, по сути, мы так никогда по-настоящему и не ушли оттуда.

В конце концов, не случайно ни у одного из нас не было детей. Мы были слишком заняты, сражаясь с нашими собственными неврозами, чтобы у нас возникло желание передать жизнь. О нынешней Кароль я почти ничего не знал. В последнее время мы с ней реже виделись, а когда встречались, тщательно избегали разговоров о главном. Возможно, потому, что мы наивно надеялись: если не говорить о прошлом, то оно исчезнет. Но все было не так просто. Чтобы забыть свое детство, Мило «работал» клоуном двадцать четыре часа в сутки. Я пачкал сотни страниц, пил коктейли из лекарств и нюхал кристаллический метадон.

– Ты знаешь, я не люблю пафосные декларации, Том… – начала Кароль, нервно вертя в пальцах маленькую ложечку. Теперь, когда Мило не было в комнате, ее лицо стало грустным и встревоженным, избавившись от необходимости «делать вид». – …мы с тобой повязаны на всю жизнь, и до смерти, – продолжала она. – Я бы отдала за тебя почку или даже обе, если бы это было нужно.

– Этого я от тебя не требую.

– Сколько себя помню, именно ты всегда находил решения для трудных задачек. Сегодня это должна была бы сделать я, но я не в силах тебе помочь.

– Не мучай себя этим. У меня все в порядке.

– Это не так. Но мне бы хотелось, чтобы ты знал одно: благодаря тебе мы с Мило смогли проделать весь этот путь.

Я пожал плечами, так как уже не был уверен, что мы на самом деле проделали весь этот путь. Разумеется, мы жили в более приятных местах, и страх больше не выкручивал нам внутренности, как прежде, но с высоты птичьего полета Макартур-парк был всего лишь в нескольких километрах от наших теперешних жилищ.

– В любом случае, каждое утро моя первая мысль о тебе, Том. Если ты пойдешь на дно, мы утонем вместе с тобой. Если ты сдашься, думаю, моя жизнь потеряет всякий смысл.

Я открыл рот, чтобы попросить ее перестать говорить глупости, но у меня вырвались совсем другие слова:

– Ты счастлива, Кароль?

Она посмотрела на меня так, будто я сморозил глупость, поскольку для нее вопрос выживания окончательно вытеснил вопрос счастья.

– Эта история с персонажем романа, – снова заговорила Кароль, – она не выдерживает никакой критики, согласен?

– Все выглядит притянутым за уши, – признал я.

– Послушай, я не знаю, что конкретно сделать, чтобы тебя поддержать. Могу предложить только свою дружбу и любовь. Может быть, тебе все-таки стоит попробовать лечение сном, а?

Я с нежностью посмотрел на нее, одновременно тронутый ее вниманием и твердо решивший избежать любого лечения, и возразил:

– В любом случае, мне теперь нечем за это заплатить!

Она отмела этот аргумент:

– Ты помнишь тот день, когда получил свои первые авторские? Сумма была настолько огромной, что ты настоял на том, чтобы поделиться деньгами со мной. Я, разумеется, отказалась, но ты все-таки нашел способ узнать мои банковские реквизиты, чтобы перевести деньги на мой счет. Ты помнишь мое лицо, когда я получила выписку по счету с указанием о поступлении трехсот тысяч долларов?

Вспомнив этот эпизод, Кароль немного повеселела, и в ее затуманенных глазах зажглись звездочки.

Я засмеялся вместе с ней, воскрешая в памяти тот счастливый период, когда я искренне считал, что деньги решат все наши проблемы. На несколько секунд реальность стала легче, но эта вспышка не продлилась долго, и в глазах Кароль остались лишь слезы отчаяния, когда она обратилась ко мне:

– Соглашайся, прошу тебя. Этот курс лечения я оплачу.

Ее лицо снова исказилось, и я снова увидел перед собой измученную маленькую девочку, которую знал с детства. Чтобы облегчить ее боль, я пообещал пройти этот курс.

12. Детоксикация

Смерть придет, и у нее будут твои глаза…

Название стихотворения, найденного на прикроватном столике Чезаре Павезе[20] после его самоубийства

Мило вел «Бугатти» медленно, что было совершенно на него не похоже. В машине царило нервное молчание.

– Ладно тебе, не делай такое лицо. Я же не везу тебя в клинику Бетти Форд[21]!

– Гм…

В моем доме мы снова ссорились в течение часа, занимаясь безуспешными поисками ключей от его машины. В первый раз в нашей жизни мы едва не бросились друг на друга с кулаками. Наконец, высказав друг другу неприятную правду, мы вызвали курьера, чтобы тот привез запасные ключи, которые Мило хранил в своем офисе.

Он включил радио, чтобы поднять настроение, но слова из песни Эми Уайнхаус[22] только усилили напряжение:

[23]

Я покорился судьбе, опустил стекло и смотрел, как мимо пробегают пальмы, выстроившиеся вдоль берега океана. Возможно, Мило был прав, и я скатывался в безумие и стал жертвой галлюцинаций. Я прекрасно все понимал: когда я писал книгу, я часто ходил по краю. В процессе создания книги я погружался в странное состояние: реальность мало-помалу уступала место вымыслу, и мои герои порой становились настолько реальными, что сопровождали меня всюду. Их страдания, сомнения, счастье становились моими и продолжали преследовать долгое время после того, как я поставил финальную точку в романе. Мои персонажи эскортом следовали за мной в моих снах и утром сидели со мной за завтраком. Они были со мной, когда я ходил за покупками, когда ужинал в ресторане, когда мочился и даже когда занимался любовью. Это было одновременно пьянящее и патетическое чувство, дурманящее и волнующее, но до этого времени мне удавалось сдерживать этот приятный бред в рамках разумного. В конечном итоге, если мои заблуждения часто подвергали меня опасности, они еще никогда не доводили меня до грани безумия. Почему они сделали это сейчас, когда я в течение долгих месяцев не написал ни единой строчки?

– Ах да! Я принес тебе вот это, – обратился ко мне Мило, бросая мне на колени маленькую трубочку из оранжевой пластмассы.