Матильде Асенси - Последний Катон

• Название: Последний Катон
• Автор: Матильде Асенси
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-040289-2, 978-5-9713-6048-3, 978-5-9762-3496-3

Спортивный самолет разбился.

Погибли и пилот, и пассажир — состоятельный африканец Абу-Рух Ясус. Но почему несчастным случаем заинтересовался Ватикан?

Почему к расследованию катастрофы подключают лучшего ватиканского палеографа Оттавию Салину — да еще и выделяют ей в помощь самого надежного из тайных агентов Ватикана и известного историка из Александрии?

Возможно, дело в таинственных знаках, обнаруженных на теле погибшего?

Или виной всему — старинная серебряная шкатулка с таинственными кусочками дерева, найденная в его вещах?

Оттавия и ее помощники начинают расследование и постепенно понимают — возможно, им предстоит раскрыть одну из величайших загадок христианства!..

---

Берехану произнёс длинную речь, в которой, как шёпотом объяснил нам Фараг, говорилось про древнейшие связи ануаков со ставрофилахами. Синхронный перевод Мулугеты и Фарага оставлял желать лучшего, но попросить заменить переводчиков мы не могли, так что нам с Кремнем пришлось довольствоваться половинчатыми фразами и словами.

— Старофилас, — говорил Берехану, — пришли по Атбаре сотни лет назад на больших кораблях… ануаки слово Бога. Эти люди… веру и научили нас двигать камни, обрабатывать… производить пиво и строить корабли и дома.

— Ты уверен, что он это сказал? — шепнула я.

— Да, не перебивай, а то я не слышу Мариама.

— Тогда, честно говоря, не понимаю, почему они покупают пиво в бутылках.

— Оттавия, замолчи!

— Старофилас сделали нас христианами, — продолжил старейшина, — и научили нас всему, что мы знаем. Взамен они попросили нас только… свою тайну и привозить святых из Египта в Антиохию. Мы, ануаки, выполнили… что Мулуалем Бекела дал от имени нашего народа. Сегодня трое святых… по водам Атбары, реки, данной Богом… мы отвечаем за то… и старофилас ждут, что мы выполним наш долг.

Все вдруг оглушительно захлопали в ладоши, а человек пятнадцать — двадцать молодых людей вскочили и как сумасшедшие побежали мимо домов, скрывшись в темноте.

— Так пусть же мужчины уготовят дорогу святым, — с запозданием перевёл Фараг.

Под бой барабанов все пустились в пляс, и посреди праздника какие-то руки подхватили Фарага, Кремня и меня, разделили нас и потащили в разные дома готовить к предстоящей церемонии. Похитившие меня женщины сняли с меня сандалии и брюки, а потом блузку и нижнее бельё, оставив меня абсолютно голой. Потом они оросили меня водой с помощью веника из веток и вытерли льняным полотном. Одежда моя исчезла, так что мне пришлось довольствоваться рубахой, разумеется, белого цвета, которая, слава Богу, доходила мне до колен. Обувь мне тоже не вернули, так что, выйдя из дома, я шла как по булавкам. Я не очень утешилась, увидев, что Фараг с капитаном выглядят так же жалко, как и я. Но меня удивила моя собственная реакция при виде Фарага, я ещё не привыкла к странным реакциям моих гормонов: я не могла отвести глаз от его смуглой, освещённой светом факелов кожи, от его рук с длинными мягкими пальцами, которые отбрасывали с лица светлые пряди волос, от его высокого, стройного тела, и когда наконец наши взгляды встретились, внутри у меня всё перевернулось. Что они подмешали к этому жуткому мясу за ужином?

Под крики и барабанный бой нас провели по тёмным улицам к месту, откуда поднимались дымовые столбы и где сейчас виднелся страшный пурпурный отблеск. Ночное небо было усыпано звёздами, и глядя на него с той острой чувствительностью, которую порождает страх, я заметила, что они «светлее, чем обычно, и крупней», как видел их и Данте, лёжа на ступенях ведущей к Земному Раю лестницы. Чтобы успокоить меня, Фараг взял меня за руку и легонько сжал её, но при виде стольких приготовлений и от такого количества барабанов страх подорвал мой дух, и я чувствовала себя как Иисус, идущий Крестным Путём с Крестом на плечах. С тем ли Честным Древом, которое по кусочкам собирали ставрофилахи? Нет, точно нет. Но из-за него, хоть оно и было ненастоящим, мы были здесь, и я чувствовала, как дрожат у меня ноги, как стекает по коже пот и стучат зубы.

Наконец мы дошли до новой насыпи, вокруг которой молча стояли жители Антиохии. На нескольких огромных кострах в снопах искр догорали последние поленья, а убежавшие в конце речи Берехану Бекелы юноши с помощью длинных острых копий сооружали на земле толстое кольцо из углей. Они разбивали большие куски копьями и сглаживали поверхность кольца толщиной около двадцати сантиметров и шириной четыре-пять метров. Но пока ещё оставался непокрытый углями коридор, по которому можно было дойти до центра кольца, и, когда Мулугета Мариам обратился к Фарагу, я и без перевода поняла его слова: в этот миг Мулугета был радостным ангелом Божьим, являющимся Данте в седьмом кругу и говорящим, что ему нужно войти в огненный проход.

Я была так напугана, что едва могла дышать, поэтому сильнее сжала руку Фарага и уткнулась щекой в его плечо. Я действительно чувствовала себя, «как тот, кто будет в недро погружён земное».

— Держись, моя радость! — храбро прошептал мне он, погружая нос мне в волосы и легонько целуя их.

— Фараг, мне так страшно! — заплакала я, закрывая глаза и разражаясь целым потоком слёз.

— Послушай, солнышко, мы пройдем это испытание так же, как прошли все остальные. Не бойся, Оттавия! — Но я была безутешна, стук зубов сдержать было невозможно. — Басилея, родная, помни, что всегда есть какой-то выход!

Но при взгляде на это огромное огненное кольцо выход казался скорее выдумкой, чем реальностью. Я могла признать, что так или иначе, в большей или меньшей степени была виновна в шести предыдущих смертных грехах, но никак не была готова смириться с тем, что должна умереть из-за греха сладострастия, в котором я никак не была повинна вплоть до сегодняшнего дня. И, кроме того, если я умру в огне, я никогда не смогу как следует согрешить против шестой заповеди, совершив с Фарагом те самые нечистые дела, о которых так много говорят люди.

— Я не хочу умирать! — застонала я, прижимаясь к нему.

Глаузер-Рёйст тихо подошёл к нам сзади.

— «Мой сын, — продекламировал он, — переступи порог: здесь мука, но не смерть. И знай, что если б в этом жгучем лоне ты хоть тысячелетие провёл, ты не был бы и на волос в уроне».

— Да ну, капитан! — с горечью воскликнула я.

Мулугета Мариам повторил свои слова. Мы не могли стоять здесь всю ночь; надо было пройти по коридору.

Опираясь на крепкую руку Фарага, я пошла, как осуждённый на виселицу. В двух метрах от углей жар был уже настолько нестерпим, что я ощущала, как он обжигает мне кожу. Как только мы ступили в ведущий к центру проход, я почувствовала, что горю в буквальном смысле этого слова и что кровь у меня сейчас закипит. Жар был невыносимый. Бороды у Кремня и Фарага мягко колыхались, распаляясь в горячем воздухе, и от красного искрящегося озера вокруг нас исходил глухой рокот.

Наконец мы дошли до центра круга, и, как только мы там оказались, подготовившие всё это юноши закрыли проход ещё одной грудой углей, которые они снова разбросали и разровняли с помощью копий. Как животные, загнанные в угол, мы с Фарагом и Кремнем растерянно смотрели на далёкий круг, которым стояли ануаки на расстоянии нескольких метров от кольца углей. Они казались бесстрастными призраками, безжалостными судьями, озаряемыми адским пламенем. Никто не двигался, никто не дышал, и ещё больше застыли мы, чувствуя в лёгких обжигающий воздух.

Внезапно из толпы послышалось странное пение, примитивный ритм, который я сначала не могла ясно различить из-за треска раскалённого докрасна дерева. Это была одна музыкальная фраза, которую они всё время без устали медленно и вдумчиво повторяли, как литанию. Обвивавшие мне сзади плечи руки Фарага напряглись, словно стальные канаты, а Кремень нервно переступил босыми ногами. Крик Мулугеты Мариама вернул нас к действительности. Фараг сказал:

— Мы должны пройти сквозь огонь. Если мы этого не сделаем, нас убьют.

— Что? — в ужасе воскликнула я. — Нас убьют?.. Этого нам не сказали! Ведь невозможно пройти по этому! — И я посмотрела на слой начинавших сверху чернеть углей.

— Пожалуйста, подумайте, — взмолился Кремень. — Если дело просто в том, чтобы побежать, я сделаю это прямо сейчас, хоть и умру от ожогов третьей степени по всему телу. Но прежде чем покончить жизнь самоубийством, я хочу точно знать, что никакой другой возможности нет, что в ваших мозгах нет ничего, что могло бы нам помочь.

Я повернулась, чтобы заглянуть в лицо Фарагу, который тоже немного нагнулся, чтобы посмотреть на меня, и, пока мы смотрели друг на друга, наш разум за десятые доли секунды прокрутил всё то, чему мы научились за годы жизни. Но нет, никакой информации о странном хождении по огню там не было. В подтверждение этого на наших лицах постепенно отразилось полнейшее отчаяние.

— Мне очень жаль, Каспар, — извинился Фараг. Мы сильно потели, но пот мгновенно испарялся. Если мы останемся здесь, чтобы умереть, нам не понадобится помощь ануаков, мы умрём и сами, от обезвоживания.

— У нас есть только Дантов текст, — с горечью пробормотала я, — но я не помню ничего, что могло бы нам помочь.

Воздух прорезал резкий свист, и одно из копий, которыми раньше разравнивали угли, вонзилось прямо между моих ног. Я думала, сердце у меня остановится.

— Господи! — свирепо крикнул Фараг. — Оставьте её в покое. Цельтесь в нас!

Монотонное песнопение толпы стало громче и слышнее. Мне показалось, что пели они по-гречески, но я подумала, что это галлюцинация.

— Дантов текст, — задумчиво повторил Кремень. — Быть может, разгадка в нём.