Александр Артищев - Гибель Византии

• Название: Гибель Византии
• Автор: Александр Артищев
• Жанр: Историческая проза

Византийское государство прожило с лишним 1000 лет. Некоторые считают это сроком достаточно продолжительным, и даже видят в нем указание на совершенство государства. С этим, однако, нельзя согласиться. В XV в. разыгрался последний акт трагедии Византии, подготовленный всем её предшествующим развитием, − Византия пала под ударами иноземного нашествия.

---

Замыкали шествие также иноземные солдаты, в большинстве своем за грабежи и убийства объявленные в собственных странах вне закона. Они добровольно перешли в ислам и служили в особых карательных отрядах — огланлары. После четырех-пяти лет добросовестной службы они имели право быть зачисленными в корпус янычар и потому с рвением выполняли все обязанности. Эти воины, отбросы, накипь рода человеческого, любой ценой жаждущие добиться привилегий султанской гвардии, пользовались доверием санджак-беев и своей неукротимой свирепостью почти всегда оправдывали его.

В арьергарде турецкой армии, окружённый пятнадцатитысячным корпусом янычар и имеющий в тылу на непредвиденный случай два полка тяжеловооруженной конницы, двигался к юго-востоку кортеж султана, состоящий из самого молодого монарха и его многочисленной свиты.

Далее тянулся нескончаемый обоз. Огромное множество арб, телег, повозок и вьючных животных перевозило поклажу и грузы, среди которых не было забыто ничего, что могло бы пригодиться для взятия укрепленного города — артиллерия с запасом пороха и ядер, хитроумные камнемёты и самострелы, детали сборных осадных машин, шатры и палатки для временных жилищ, древесные стволы для изготовления приспособлений для штурма, железо в брусках для выковки нового оружия взамен попорченного, переносные кузни с необходимым инструментом и запасом угля, а так же мотыги, кирки и лопаты для земляных работ.

При обозе находились, помимо возниц и охраны, вольные работники и мастеровые, а также рабы для выполнения тяжелых и изнурительных работ.

Навстречу этому разноплеменному и многоязычному воинству к противоположному берегу Босфора спешила еще большая по численности армия, составленная из всех народностей Малой Азии.

Военночиновничья машина османских турок, способная в короткий срок поставить под копьё огромное количество людей, не имела на протяжении веков себе равных во всем мире. Трудно поверить, что весь этот гигантский механизм был приведен в действие для покорения всего лишь одного, к тому же слабо защищённого, обезлюдевшего города.

И все же это было так.

Спасаясь от надвигающихся войск, население деревень и предместий Константинополя потянулось к городским воротам. Людьми двигал скорее инстинкт, чем веление рассудка; древняя, выпестованная тысячелетиями войн привычка вассала спасаться от врага за крепостными стенами города-сюзерена.

Беженцы шли молча, угрюмо, без жалоб и без скорби на лицах. Забирали с собой всё, что можно было унести на руках. В опустевших домах оставалось нехитрое имущество, нажитое долгими годами упорного труда, и печальный вид брошенных подворий лишь ускорял шаг проходящих мимо.

Мимо селян, выбрызгивая из-под копыт лошадей комья влажной земли, проносились конники Кантакузина. Сорванными от частого крика голосами, они торопили беженцев, предупреждающе вытягивая руки в сторону запада. Однако в понуканиях не было нужды: очевидцы в один голос говорили о непрекращающихся стычках ромейских отрядов, прикрывающих отход мирных жителей, с головными отрядами войск Караджа-бея. И эти тревожные, путанные и то же время так мало похожие на вымысел рассказы подстегивали людей не хуже хлыста.

Конница византийцев отступала. Каждый из латников Кантакузина мог в одиночку совладать с тремя вражескими всадниками, но численность застав на дорогах была так невелика, что преградить путь они могли только отдельным сторожевым дозорам турок, да и то лишь на короткое время.

В нескольких десятках миль от Константинополя стратегу удалось собрать воедино свои разрозненные до того сотни и, обогнув лесную чащу, ударить в тыл пеших колонн врага. Манёвр оказался удачен: не ожидавшие нападения полки не успели перегруппироваться для отпора и были рассеяны в лесу. Пока к месту боя подтягивались свежие силы турок, Кантакузан отвел своих воинов, выиграв в результате для беженцев ещё полдня.

Первые отряды турок показались вблизи стен Константинополя в самом начале месяца апреля, к сходу второй половины дня.

Военный совет по распределению участков укреплений Константинополя затянулся далеко за полночь. Императору и военачальникам пришлось немало поломать головы, чтобы наилучшим образом распределить свои более чем скудные силы вдоль ста одиннадцати стадий — почти шестнадцати километров — оборонительных стен. Наконец, после долгих ожесточенных споров, согласие было достигнуто.

Наиболее опасный район Месотихиона, где река Ликос по подземным трубам пересекала крепостные стены, а долина вдоль ее русла являла собой удобный плацдарм для атаки, взял на себя кондотьер Джустиниани, чей отряд в семь сотен воинов заслуженно считался одним из лучших в городе. На левом фланге от него, по обе стороны Маландийских ворот, располагались смешанные византийско-итальянские сотни генуэзца Каттанео. Далее, от ворот Пиги до Семибашенного замка и Золотых ворот укрепления должны были защищаться пятьюстами ополченцев под командованием Феофила Палеолога, а венецианцу Якопо Контарини было поручено разместить свой почти полутысячный отряд на участке стен вдоль района Тритон и прилегающей к нему части района Девтер.

По правую руку от отряда Джустиниани, Полиандровы ворота охранялись византийскими сотнями братьев Антония, Павла и Троила. На участке стен между Калигарийскими воротами и стеной Феодосия размещались две сотни Феодора Харистийского. Адрианопольские ворота и следующий за ними небольшой участок укреплений до Влахернского дворца прикрывали полтораста воинов инженера Иоганна Немецкого. Часть ополченцев венецианской колонии Константинополя, во главе со своим выборным представителем бальи Минотто должны были оборонять Влахернскую стену, а братья Лангаско — участок стен вдоль Деревянных ворот, вплоть до самого берега Золотого Рога.

Каталонскому консулу Педро Джулиано и генуэзцу Мануэло необходимо было распределить своих воинов вдоль побережья Мраморного моря, а кардиналу Исидору (прелат всерьёз пригрозил увести из города нанятых им солдат, если при дележе боевых постов его обойдут вниманием) — на прибрежном районе Акрополя и Вуколеонского дворца, от гавани Юлиана до ворот святой Варвары. Мегадуке Луке Нотару было поручено во главе сводного отряда из моряков, ополченцев и монахов оборонять береговую излучину Золотого Рога, от ворот Друнгария до северной оконечности города. Между ним и кардиналом Исидором должны были располагаться небольшие группы венецианских моряков под началом капитана военного судна Габриэля Тревизано, а его соотечественнику Альвизо Диедо было поручено сохранять безопасное сообщение с противоположным берегом залива. Генуэзец Антоний Солинго должен был отвечать за сохранность заградительной цепи, протянутой поперек входа в Золотой Рог, для чего ему было передано в распоряжение пять быстроходных галер с пушками на бортах. Три сотни бойцов, предоставленных иудейской общиной, были направлены на участок между Золотыми воротами и церковью святого Иоанна. Димитрий Кантакузин, по общему согласию, возглавил оставленный в резерве конный полк в количестве семи сотен человек, состоящий из отборных воинов и гвардии императора. По замыслу военачальников, стратег со своим отрядом должен был находиться в центре Константинополя, чтобы в любой момент подоспеть туда, где может возникнуть необходимость в подмоге.

Не был обойден вниманием и отряд принца Орхана. В последнее время к нему примкнуло большинство мусульман, проживающих в городе, которые прекрасно понимали, что в случае падения Константинополя, их ожидает та же участь, что и всё остальное население столицы. Хотя некоторыми командирами ставилась под сомнение верность иноверцев императору, отказать им в праве участия в обороне византийские димархи не могли. Да и потом, каждый меч был на счету. Мусульманский отряд был размещен между каталонцами и воинами Мануэло и должен был защищать участок Морских стен от ворот святого Емельяна и до гавани Феодосия.

Весь последующий день, до наступления темноты, горожане занимали отведенные им позиции, разбивали у подножия стен палатки для временного жилья, устанавливали на башнях пушки, камнемёты и сифоны для выброса горящей нефти.

Окончив спешные приготовления, защитники города замерли, подобно своим дозорным на башнях, в тревожном и напряженном ожидании.

Турки пока не спешили начинать осаду.

Перед османскими пашами в свою очередь встала нелегкая задача: как правильно, на небольшом, в пять вёрст отрезке суши между водами залива и побережьем Мраморного моря, разместить прибывающее с обоих континентов великое множество людей и обоза.

Перегруппировка войск, после немыслимой суматохи и беспорядка, была закончена только к концу третьего дня. Армия Караджа-бея, первой прибывшая под Константинополь, была оставлена на месте своей прежней стоянки — напротив от прилегающих к Золотому Рогу стен Влахернского дворца и далее, до Полиандровых ворот.