Павел Пирлинг - София

• Название: София
• Автор: Павел Пирлинг
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-06622-0

У Софии, дочери византийского деспота Фомы Палеолога, было несколько претендентов на ее руку. Но когда в 1467 году скончалась супруга Ивана III, папа Павел II предложил государю всея Руси взять в жены Софию. У папы были большие планы на Востоке.

Этот брак оказался удачным, хотя и не безоблачным. Как бы там ни было, София Палеолог оказала огромное влияние на всю дальнейшую историю Руси.

---

Внезапное предложение невесты императорского рода должно было иметь успех у государя, столь же доступного честолюбию, сколь заботливого о будущем.

Судя по идеям того времени, русские испытали более удовлетворения, чем удивления. Союз такого рода не был первым в летописях страны. Не восходя до Владимира, женатого на гречанке, император Иоанн VIII, дядя Зои, был женат на русской. Если изум ление и не было велико, народная гордость тем не менее была черезвычайно польщена: даже в своих бедствиях Византия, источник веры и просвещения, не была лишена ореола. Высокочтимое имя Цареграда, вызывая воспоминания, пробуждало надежды. Иван III, вдовец после Марии Тверской, имел только одного сына. Династические интересы склоняли его ко вторичному браку, между тем как пропасть, открывавшаяся уже между будущим деспотом и его подданными, делала чужеземку предпочтительней пред соотечественницей. Однако ранее, чем дать окончательный ответ, Иван, еще верный старинным обычаям, хотел посоветоваться с боярами, с матерью своей Марией и митрополитом Филиппом. По этому случаю умолчания и намеки должны были иметь место. Откровенное объяснение истинного положения дел вызвали бы бурю в совете. Если бы даже несколько голосов высказалось в благоприятном смысле, глава русской церкви, митрополит Филипп, противник пап и отъявленный враг «латынской ереси», никогда бы не согласился на брак Ивана с женщиной, которую Виссарион считал вполне преданной Флорентийской унии. К несчастию, летопись в этом месте в высшей степени лаконична. Она сообщает нам только, что проект союза встретил всеобщее одобрение. Немедленно посланный великого князя, тот самый Иван Фрязин, который, как мы уже видели, принял своих родственников в Москве, получил приказ отправиться в Рим, поглядеть на невесту и привезти ее портрет. Эта личность будет играть слишком важную роль для того, чтобы не сосредоточить на ней теперь же внимания. Во-первых, кто он? Каково его настоящее имя, ибо Фрязин есть нарицательное название всех иностранцев латинского происхождения? Где его отечество и насколько он заслуживает доверия? Вот вопросы, которые остаются безответными более 400 лет и на которые итальянские архивы неожиданно проливают свет. Россия XV века, Белая Россия, как ее называли в восточном смысле слова, то есть великая, древняя, истинная, не имела частых сношений с Западом, если не считать Ганзы, владевшей цветущими конторами в Новгороде и гордой своей независимостью и своими богатствами. А вовнутрь страны едва изредка проникал тот или другой путешественник, и если несколько европейцев поселились в Москве, то число их было в высшей степени ограниченно. Между ними является на первом плане Иван Фрязин русских летописей, он же Джан Баттиста делла Вольпе римских и венецианских источников. Происходя из Виченцы, он принадлежал к хорошему роду, издавна известному, переселившемуся из Германии, обладавшему достатком и доставившему стране выдающихся юристов и храбрых полководцев. Официальные документы называют его civis и даже civis nobilis. Его герб был красноречив: золотая или серебряная, по другому показанию, лисица, стоящая на задних лапах среди лазоревого поля. Его мать звали Элизой. У него было два брата – Карл и Николай. Его сестра Анжела, бывшая замужем за Ангарано, была к нему искренно привязана. Составляя свое завещание в 1459 году, она разделяет на равные части все, что назначает братьям, настаивая на том, чтобы доля Джана Баттисты хорошо охранялась и была в порядке до его возвращения из России или до присылки его поверенного. Двоюродный брат этой семьи владел в окрестностях Виченцы столь красивой и просторной виллой, что можно принимать в ней князей. В 1455 году среди обстоятельств, оставшихся неизвестными, Вольпе отправился попытать счастья сначала среди татар, а потом среди русских. Скоро увидим, что он был искатель приключений, хитрый и увертливый, беззастенчивый, принимающийся за самые большие предприятия, не затрудняясь в выборе средств.

В 1469 году, по летописи, он жил в Москве, имел доступ в Кремль и был монетчиком у великого князя. В силу этого им особенно должны были дорожить русские, еще малоопытные в тайнах металлургии и между тем готовившиеся завладеть Пермью, неистощимые серебряные рудники которой уже издавна были предметом их желаний. Важная подробность: добровольно или насильственно Вольпе был перекрещен в Москве, но в случае надобности готов был выдавать себя за католика. Повторение крещения, о котором упоминают местные источники, входит в обычай или, скорее, в злоупотребление эпохи, и в наши дни константинопольские греки еще не отказались от этого. Таков был человек, которого послал великий князь в Италию в марте 1469 года. Если обратить внимание на родство и отношение между Вольпе и агентами, которым было поручено вести переговоры о браке, легко заметить, что выбор Ивана III был сделан не случайно. Подозрения могут идти далее. Ловкий итальянец мог сам придумать свадебный проект, но за неимением доказательств историк ничего не должен утверждать.

О первом путешествии мы имеем, за исключением папского бреве, ниже приводимого, только скудные известия русских летописцев. Папский престол занимал тогда Пий II, которого преследовали своей ненавистью свободомыслящие гуманисты. В миру он носил великое имя Эней Сильвио Бартоломео Пикколомини. Он умер в Анконе, на пути в Святую землю, со словами «Крестовый поход» на устах, с взором, обращенным к Адриатическому морю, призывая изо всех своих сил венецианские галеры, которые появлялись медленно, чтобы взять на борт воинство, мало торопившееся своим отъездом. Кончина Пия II вызвала полную неудачу предприятия, не имевшего, впрочем, никаких шансов на успех. События не замедлили поставить папу лицом к лицу со страшным турецким вопросом, не допускавшим иного решения, кроме борьбы до крайности.

В 1467 году общее перемирие было заключено в Италии. Государи обещали пособие, папа обнародовал объявление войны, собрали значительные пожертвования, но кондотьер Коллеоне, предназначенный в начальники крестоносцев, никогда не отправлялся на Восток и не искал славы Готфрида Бульонского. Воинственные проекты, беспрестанно возобновляемые, сближали папу с Виссарионом и возвращали византийскому кардиналу его преобладающее влияние. Вместе с этим увеличивались благоприятные обстоятельства для брака, который мог бы укрепить антиоттоманскую лигу. Вольпе был слишком догадлив, чтобы не воспользоваться ими, но русские хроники, заключенные в узкий горизонт, не входят в эти подробности. Принцесса София, говорят они нам кратко, узнавши, что великий князь исповедует христианскую православную веру, немедленно же выразила согласие на брак. С своей стороны, папа поставил единственное условие, легко выполнимое: он потребовал присылки нескольких «бояр» в Рим для сопровождения невесты, когда она отправится в свое новое отечество. Ловкий Вольпе, осыпанный почестями и отличиями, получил от Пия II двухлетнюю охранную грамоту, разрешающую русским послам беспрепятственное путешествие по всем странам, которые «под его папство присягают». Этот рассказ, как бы ни был наивен по форме, имеет историческое основание в папском бреве от 14 октября 1470 года, адресованном к королю польскому Казимиру IV с просьбой разрешить свободный пропуск послам Ивана, отправлявшимся в Рим[7].

В конце этого же года произошло событие, имеющее близкую связь с нашим предметом. У Вольпе был племянник, по имени Антон Джиларди. Фамилия Джиларди пользовалась в Виченце большим уважением: несколько ее членов, начиная с XIII века, отличались талантами, богатством и знатностью. Гербом этого дома был медведь, держащий палку и окруженный пятью звездами: тремя наверху и двумя внизу. Сам Антон пользовался на своей родине славой неутомимого путешественника. Проведя некоторое время в Москве, он явился в ноябре или декабре 1470 года пред венецианским сенатом и сделал ему соблазнительное предложение. В течение 16 лет не видевший своего отечества, живший сначала в Татарии, а потом в Москве, Джан Баттиста делла Вольпе, его дядя, так говорил Джиларди, был глубоко огорчен потерей дорогого венецианцам острова Негропонта, который недавно был завоеван турками. Чтобы помочь родине в ее отчаянном положении, постоянно подверженной нападениям полумесяца, добровольный изгнанник задумал заключить союз с татарами Золотой Орды. Хан Магомет, Ахмат русских летописей, поклялся двинуть против турок 200 тысяч всадников. В подтверждение своих слов Джиларди предъявлял инструкции Вольпе и послание татарского хана: если синьории заблагорассудится, она может присоединить к себе нового и полезного союзника. Заметят, что осторожный племянник благоразумно обошел молчанием путешествие его дяди в Италию и свадебные переговоры; ничто из этого между тем не было от него скрыто, ибо русские источники сообщают нам, что Джиларди явился в Москву с поручениями касательно Зои и с охранными грамотами папы, имеющими силу не только в течение двух лет, но до «скончания века».