Зигмунт Бауман - Мыслить социологически

• Название: Мыслить социологически
• Автор: Зигмунт Бауман
• Издательство: Аспект Пресс
• Жанр: Науки: разное
• Год: 1996
• ISBN: 5-7567-0058-7

Книга написана известным британским социологом Зигмунтом Бауманом. В ней автор стремится дать ответ на вопросы, как социология получает знания об обществе и чем оправдано само существование социологии в обществе. Главная цель книги — показать, что социологическое мышление способно стать силой свободного человека.

Книга предназначена для студентов и преподавателей высших учебных заведений, а также всех тех, кто интересуется социологическими проблемами общества.

---

Предлагаемая читателю книга З. Баумана — это еще одно подтверждение его приверженности постановке «классических» и социально-философских вопросов. Только на первый взгляд она может показаться обычным популярным введением в социологию, менее интересным по сравнению с его знаменитыми специальными работами. На самом деле это принципиальное сочинение, позволяющее составить представление о том, что З. Бауман понимает под социологией как таковой. Правда, сам он во введении утверждает, что обращался к одним темам, опускал другие, несколько раз возвращался к третьим, исходя из основной задачи книги: быть социологическим комментарием к повседневной жизни, а не всеохватывающей картиной социологии. Отнестись к этому утверждению надо серьезно, но правильно оценить его можно только в связи с другими высказываниями З. Баумана о характере и задачах социологии. Он неоднократно акцентирует родство и тесную взаимосвязь социологии и обыденного знания. В самом конце книги он высказывается недвусмысленно: социология — обширный комментарий к опыту повседневной жизни. Так это и надо понимать: вся социология, а не только часть ее. Однако не следует думать, будто те области профессиональной работы социологов, которые не столь тесно соприкасаются с обыденным миром, объявляются им ненужными или неинтересными. Просто то, что касается повседневности, имеет совершенно особый статус в социологии. Говоря словами поэта, «здесь речь идет о праве первородства».

«Социологический комментарий к повседневности» важен, по мысли автора, не только как теоретическая помощь, которую мы получаем от науки при объяснении происходящего. Социология выступает также в качестве важного ресурса индивидуальной вменяемости и свободы. Отдавая себе отчет в многообразии и обусловленности явлений социальной жизни, мы в значительной мере освобождаемся и от привычного автоматизма, и от внезапных аффектов в своем собственном поведении. Социолог наследует просветителю, но уже не как законодатель, а как интерпретатор, если вспомнить об одной из самых известных книг З. Баумана.

Обратим внимание прежде всего на сложность задачи, стоявшей перед автором. С одной стороны, он явно не собирался излагать только одну концепцию, «большую теорию», будь то своя собственная или чья-то еще. Он стремился дать обобщенное знание, представление об основных моментах социологического мышления, черпая материал из многих источников. С другой стороны, само единство изложения, сведёние многих концепций в рамках одной книги, одного круга рассуждений должны были бы внушить читателю мысль о некотором метатеоретическом единстве социологии. Однако это — по научным канонам — пришлось бы обосновывать в ходе сложной и нетривиальной процедуры кодификации научного знания, что явно противоречило бы основной интенции книги. А поскольку любая метатеория грозит обернуться либо сугубой формалистикой, либо «наиболее общей» и «единственно правильной» теорией, постольку возникает опасность утратить собственно предмет социологии или выступить с несоразмерными притязаниями. Все крупные современные теоретики решают эту проблему по-своему. Не составляет исключения и З. Бауман.

Для того чтобы оценить достоинства избранного им решения, обратим внимание на то, как мало в книге имен (не считая рекомендаций по дополнительному чтению, их всего шестнадцать, а за вычетом имен несоциологов — и того меньше). З. Бауман упоминает только «самых-самых» и только в том случае, если их концепции сыграли совершенно исключительную роль[6]. Но главная особенность его заключается в том, что он иначе выстраивает аргументацию: идет не от теорий, а от проблем. Социология является особой дисциплиной (несмотря на всю сомнительность ее внутреннего единства, о чем так хорошо знают все современные теоретики), а социологическое мышление — специфическим способом мышления, потому что они особым образом проблематизируют социальную жизнь. Речь идет, подчеркивает З. Бауман, именно о проблемах, а не о решениях. Почти во всех случаях эта проблематизация имеет форму дихотомии, точнее оппозиции, пары противоположностей: «свобода и зависимость», «вместе и врозь», «власть и выбор», «порядок и хаос». Это именно социальные оппозиции[7], но в то же время — и конкурирующие перспективы рассмотрения социальности. Они выбраны в качестве лейтмотивов глав с тем, чтобы таким образом развернуть вокруг них целый веер определений, различений и наблюдений.

Так выстраивается не только картина социологического способа мышления, но и картина самой социальности. Пожалуй, если и можно было бы сделать какой-то упрек автору, то только разве что в недостаточно четкой пространственно-временной локализации его описаний. Строго говоря, речь в книге идет не об опыте повседневности вообще, а об обыденной жизни современного («постсовременного») Запада. Читая ее, мы узнаем себя и по-новому понимаем свою социальную жизнь в той мере, в какой она приближается к этому образу или совпадает с ним.

Новый, независимый взгляд на представляющиеся обыденному человеческому сознанию такими незыблемыми и естественно подавляющими индивидуальную свободу «воображаемые сообщества» и структуры «расколдовывает» их для нас и открывает новые перспективы человеческой свободы. В рабочем кабинете З. Баумана висит литография П. Пикассо с изображением Дон Кихота, сражающегося с мельницами. Если и можно предположить, что З. Бауман в какой-то мере отождествляет себя с этим образом (Culture, Modernity and Revolution: Essays in Honour of Zygmunt Bauman/Ed.by R.Kilminster, I.Varcoe. L.: Routledge, 1996. P. 7.), то наш современный социологический Дон Кихот сражается с ними не потому, что сам видит в них чудовищ, а потому, что хочет «расколдовать» их для нас, помочь нам взглянуть на мир свободно.

А.Ф. Филиппов, С.П. Баньковская

Примечания

1

От латинского ego — я. (Прим, перев.)

2

Анклав (фр. enclave) — часть территории, отгороженная от остального мира физическими, а чаще духовными (моральными, политико-идеологическими, культурными и т. д.) границами. (Прим, перев.)

3

Термин Gemeinschaft в данном случае не поддается переводу: ни «сообщество», ни «общность» не исчерпывают его многообразных значений. (Прим, перев.)

4

Мачо — воплощение мужественности, мужского начала во всех его проявлениях, но прежде всего в физическом и сексуальном («мужчина-самец»). (Прим, перев.)

5

Гетерономные — здесь: зависящие от многих различных причин, обстоятельств. (Прим, перев.)

6

Важно подчеркнуть, что это именно выбор, причем далеко не самоочевидный. Здесь скорее интересно, то, какие имена опушены. Если З. Бауман упоминает Г. Зиммеля и М. Вебера, а не К. Маркса, З. Фрейда, а не К.Г. Юнга, Н. Лумана и Т. Парсонса, а не Ю. Хабермаса и не П. Бурдье, то уже одно это свидетельствует о многом. За каждым именем — не просто теоретический аппарат, но определенный способ проблематизации социальности.

7

Чтобы оценить этот момент, рекомендуем обратиться к тому фрагменту книги, где З. Бауман пишет о роли бинарных оппозиций в культуре.